Был такой старый фильм по известному рассказу Константина Станюковича. Проданный в рабство негритенок становился, в конце концов, счастливым юнгой Российского флота. Но жизнь редко балует нас романтическими историями со счастливым финалом. История же, которую я хочу рассказать, является простой по форме и страшной по сути.
Максимкой называет его мама. Но отвечать ей он может лишь иногда. И дает ответ, моргая одним глазом. Это единственное средство коммуникации с миром, которое у него еще осталось.
Максим Шахбазов, 1986 года рождения. Недавно ему исполнилось 23 года. Очень высокий парень, когда-то, видимо, крепкий и красивый. Теперь же неподвижный и беспомощный инвалид. Еще в 14 лет, по словам родителей, Максимка спас человека во время наводнения. А вот спасти его самого оказалось некому. Беда случилась три с половиной года назад, когда семья Шахбазовых жила на Чукотке. Максим женился рано, вскоре в семье появилась дочь Диана. А через несколько месяцев после рождения дочки Максим упал с оконного козырька и получил черепно-мозговую травму. Вот так, нежданно-негаданно несчастный случай разом сломал жизнь молодого парня и всей его семьи. Сейчас маленькая Диана плохо понимает, почему ей нужно называть человека, что лежит в кровати под кварцевой лампой «папой»? Папы такими не бывают! Она повторяет вслед за бабушкой: «Максимка».
Операцию по костно-резекционной трепанации черепа в районной больнице города Билибино Чукотского автономного округа Максиму сделали с запозданием в несколько дней. Опытные нейрохирурги из Санкт-Петербурга, Хабаровска и Новосибирска позднее сошлись в том, что такую операцию надо было делать в первые сутки, когда имелась вероятность благоприятного развития событий. Впрочем, откуда было взяться высококлассным хирургам в провинциальном городе самого отдаленного из российских регионов? Семья Шахбазовых долго судилась с окружной больницей и ее районным филиалом, обвиняя в медицинской халатности и требуя по пяти миллионов рублей компенсации, но краевой суд в 2009 году жалобу истцов оставил без удовлетворения. Собственно говоря, родители Максима хотели не столько наказать врачей, не обладавших необходимой квалификацией, сколько получить деньги на уход за сыном и его лечение. Врачи тогда поставили диагноз «глубокая кома» и прямо заявили: «не жилец»! 12 июля 2006 года Максим Шахбазов был выписан домой в тяжелом состоянии. И потянулись месяцы и годы непрекращающегося кошмара. Тем не менее, Максим выжил, в основном, благодаря самоотверженной заботе его матери, Флюры Казимировны, и всей семьи. Насчет комы чукотские врачи явно погорячились. Максим некоторое время мог двигаться, садился, однажды упал с кровати и отполз на пару метров. Поскольку у него развилось очень высокое внутричерепное давление, была проведена операция по установке в голове шунта. Шунт поставили такой, чтобы самостоятельно срабатывал в случае повышения давления, но оказалось, что его также нужно постоянно контролировать из-за периодических сбоев.
Такой больной в доме – это не просто трудно, это нечеловечески трудно. «Максимка почти все понимает, плачет, стыдится, когда мы его обмываем, иногда упрямится», — рассказывает Флюра Казимировна. Смотреть, как она беседует с сыном, удерживает его от судорог, переворачивает с боку на бок с непривычки очень тяжело. В горле у Максима трубка — трахеостома, в животе другая трубка – гастростома, через которую он получает питание, перетертые в блендере продукты. Кроме всего, как у всякого лежачего больного, у него сильные пролежни и тяжелая пневмония с высокой температурой из-за застоя крови в легких. Поддерживать жизнь Максима очень трудно, поскольку требуется не просто постоянный, а ежеминутный, даже ежесекундный уход. В нормальной больнице он просто не выживет. Как известно, чтобы лечиться в обычной российской больнице, нужно иметь железное здоровье! Все мы, кто там лежал, хорошо понимаем это. А дома семья уже выбивается из сил. При Максиме нужно дежурить постоянно, посменно, это значит, что приходится перебиваться случайными заработками. Его родители и сестра недосыпают и недоедают уже несколько лет. «Мы уже забыли, что такое котлеты!» Список лекарств, которые сейчас жизненно необходимы больному, включает больше двух десятков наименований. Все это весьма дорогие препараты. В 2008-м году семья Шахбазовых с огромным трудом перебралась в родные места, станицу Грушевскую Аксайского района. Чукотка слишком далеко от столичных клиник, и все продукты и медикаменты там продаются по совсем уж запредельным ценам. Что это был за переезд, даже вспоминать не хотят. Но с помощью инвалиду и здесь наблюдаются огромные трудности. Простая поездка в Ростовскую областную больницу для обследования превратилась в чудовищный стресс, едва не стоившей жизни не только Максиму, но и его маме-сердечнице. «Нам каждая транспортировка и так укорачивает жизнь! А тут, как оказалось, про нас вообще на несколько часов забыли!» Льготные лекарства через органы здравоохранения Аксайского района Шахбазовым удается получать далеко не все и далеко не в нужных количествах. По этому поводу Флюра Казимировна ведет обширнейшую переписку с управлениями и министерствами здравоохранения всех уровней, обращалась в приемную Премьера Владимира Путина, даже Владимиру Жириновскому писала. Как правило, отовсюду приходят солидные обоснованные ответы, а помощи никакой не приходит.
Есть ли вообще у Максима шансы? Проведенное в Санкт-Петербурге обследование показало умеренную атрофию мозга и мозжечка, внутреннюю гидроцефалию, элементы «малого сознания». При этом специалисты питерского Института мозга человека готовы провести операцию даже такому тяжелому больному, как Максим. Операция предполагается со столь многообещающими сейчас «стволовыми» клетками, и вроде бы есть прецеденты значительного улучшения, когда подобные больные начинали хотя бы самостоятельно двигаться, есть, иногда даже ходить. Но только предварительный счет за 10 дней пребывания и обследования тянет на триста тысяч рублей, которых у семьи Шахбазовых просто нет. Все родственники и так уже продали кто —
дачу, кто – машину, на семье «висят» сразу семь кредитов. Правда есть вполне приличный, хоть и недостроенный, дом в Новочеркасске, в районе улицы Украинской, о происхождении которого Флюра Казимировна распространяться не хочет, «чтобы не подвести хороших людей». «На крайний случай, если решимся везти сынка в Питер, в Институт мозга, продадим дом, найдем себе жилье поменьше!»
О бедственном положении Максима Шахбазова и его семьи примерно год назад прошел сюжет на городском телевидении по 37-му каналу. Тогда этот сюжет дал эффект в виде благотворительной помощи со стороны нескольких организаций и десятков частных лиц. Люди собирали кто сколько мог, от 300 до 3000 рублей. Собственно говоря, и в редакцию нашей газеты Флюра Казимировна Шахбазова обратилась, чтобы поблагодарить всех этих незнакомых ей людей, которые с сочувствием отнеслись к чужому горю. Дважды с благотворительной помощью их дом навещал батюшка, как она запомнила, «из храма иконы Божией Матери». Особая благодарность и низкий поклон Наталье Анатольевне, участковому терапевту в станице Грушевской.
Что хотелось бы сказать в заключение? Во-первых, не дай Бог никому такого! По-моему, лучше, когда человек «внезапно смертен». А во-вторых, наша медицина не всегда способна обеспечить уход и лечение таким больным, как Максим Шахбазов. Вариант есть только один: забота семьи. Чтобы подобный больной мог выжить в российском стационаре, его родственникам, скорее всего, не помогут даже большие деньги, которых у многих нет. И еще. Если у кого-то из читателей появится желание помочь, можете позвонить по номеру телефона Флюры Казимировны Шахбазовой: 8-928-195-81-07.