«У каждого брэнда – своя легенда», – писал когда-то Пелевин в «Generation ‘П’». Бонд, Джеймс Бонд, этот всемирно известный и всенародно любимый брэнд практически состоит из легенд: роскошные интерьеры и прекрасные женщины, тропические лайнеры и модные машины были неотъемлемой частью бондианы более сорока лет. Между тем, двадцать вторая серия похождений легендарного агента 007 ясно дает зрителю понять – с каноническими ценностями покончено, а возврата к прошлому (даже если оно – золотой голливудский век) не будет.
вант милосердия», вышедший на российские экраны в начале ноября, – это не просто очередная серия легендарной бондианы, но, в первую очередь, непосредственное продолжение «Казино Рояль» Мартина Кэмпбелла. Между финалом предыдущей ленты и началом новой едва ли успевает пройти полчаса, так что бедолага Бонд вынужден вписываться в очередные повороты и стряхивать очередной хвост, даже не побывав в душе… Режиссер Марк Форстер («Бал монстров», «Персонаж», «Волшебная страна»), никогда не снимавший не только боевиков, но и мэйнстрима в принципе, взялся за дело с азартом новичка. Этим, вероятно, и объясняется обилие (чтобы не сказать – избыточность) экшна. Фильм начинается с бешеной погони – когда с трудом разбираешь, кто есть кто и какого черта эти люди делают в кадре, – и в этом заданном изначально темпе продолжается до самого конца. Времени для того, чтобы остановиться, передохнуть и позволить зрителю чуть-чуть глубже вникнуть в происходящее на экране, просто нет: хронометраж «Кванта» – всего 106 минут («Казино Рояль», для сравнения, был на 40 минут длинней), и это обстоятельство неминуемо сказывается на внятности сюжета и количестве реплик персонажей. Свой отпечаток накладывает и сочетание ультракороткого монтажа с модной дерганой камерой; получившийся коктейль заборист до неудобоваримости и придется по вкусу далеко не всем. Временами кажется, что ты смотришь не очередную серию бондианы, а, прости Господи, сагу про Джейсона Борна – адреналина, конечно, в избытке, но подробностей не рассмотреть при всем желании. Чувство это, кстати сказать, возникает не на пустом месте: монтажер «Кванта» Ричард Пирсон в свое время работал именно что над «Превосходством Борна»… Просмотр «Бонда-22» – это особое гопницкое удовольствие навроде американских горок: в глазах мелькает, в ушах свистит, последняя трапеза настойчиво просится наружу, но сойти с дистанции уже невозможно.
С другой стороны, сверхдинамичный шпионский боевик – всего лишь одна из двух ипостасей новой ленты. Играющий в постановщика фильма-погони Форстер все равно остается интеллектуалом, а посему самый забубенный экшн в его исполнении оказывается не без артхаусных штучек. Это, прежде всего, визуальное решение ленты: традиционная для бондианы экзотическая красочная живописность (сочные итальянские эпизоды, лазурная панорама Гаити) обильно перемежается строгими, почти черно-белыми кадрами типа Крейга и Куриленко, кувыркающихся на фоне неба или бредущих по бескрайним пескам. Эпизод с утопленной в нефти барышней из Ми-6 завораживающе стилен и куда как брутален; элегантная смысловая отсылка к «Голдфингеру» только добавляет ленте очков в глазах ценителя. Совершеннейшим новаторством выглядит великолепно сделанная сцена в опере с почти что призраком Джеймсом. Наконец, никогда раньше в поле зрения сериала не попадало злосчастное «население развивающихся стран» с его многочисленными бедами (случаи, когда аборигены непосредственно задействованы в сюжете, понятное дело, не в счет) – фон приключений самого известного шпиона традиционно размывался. Выводя обиженных судьбой и властями боливийцев чуть ли не на первый план, Форстер не просто добавляет колорита и без того насыщенной ленте, но принципиально актуализирует картину мира, в котором живет и действует агент 007. Сказка сменяется былью, условность – современностью.
Справедливости ради стоит отметить, что при многочисленных и неоспоримых достоинствах «Квант милосердия» все-таки не дотягивает до ленты, сиквелом которой является. Фильм Кэмпбелла – пусть не такой нестандартно-авторский – оказался куда более ровным и цельным; в творении Форстера же прежде недосягаемые высоты и прорывы мирно соседствуют с минусами и недоделками. Все то, что так полюбилось публике еще в прошлый раз – смачные диалоги, черноватые шутки и развивающийся в координатах «суровая мама – хулиган-сын» конфликт между Бондом и М., – вроде бы на месте, но места этого явно не хватает. Отлично смотрятся похожий на злобного эльфа злодей нового образца Матье Амальрик и вполне традиционный генерал-диктатор Хоакин Косио, но в силу хронометража и тот и другой смотрятся скорее бедными родственниками, чем полноправными представителями всеохватного мирового зла. Боевая подруга Ольга Куриленко хорошо смотрится в кадре, но кроме этого сказать о ней нечего; отвратительная русская озвучка с отчетливым украинским акцентом (ходят слухи, что к этому безобразию причастна сама Ольга), только усугубляет ситуацию… Впрочем, 22-я серия бондианы, может быть, не лучшая, но уж точно – самая необычная. И дело тут не столько в мелочах, сколько в образе обновленного героя саги.
Хотя за сорок четыре года существования сериала Бонд неоднократно менялся, перемены эти были скорее символическими, чем глубинными. Ретро-ловелас, нервический красавчик, заводной комик, невозмутимый аристократ, метросексуал с тщательно уложенной шевелюрой – даже будучи разным, одинокий хищник с лицензией на убийство всегда оставался эдаким двухмерным джентльменом, мифическим персонажем в духе протагониста волшебной сказки. Эту особенность точно подметили еще Вайль и Генис: «Бонд никогда не меняется, ничему не учится, не вспоминает о своей прошлой жизни, не приобретает новых качеств. Как грампластинка, он послушно повторяет одну и ту же древнюю схему». Появление в сериале Дэниела Крейга (совпавшее с желанием продюсеров обновить канонический образ) заставило дорогостоящую махину «Бонда» свернуть с привычной колеи – и результат не замедлил сказаться.
Предшественники голубоглазого блондина, конечно, не совсем уж пинали балду в кадре, но и не то чтобы прилежно трудились. Мировое зло раз за разом забарывалось красиво, элегантно, но, в общем, походя – аккурат в промежутке между огуливанием очередной барышни и распитием знаменитого Сухого-Мартини-Взболтать-Но-Не-Смешивать. Шпионские страсти и государственные тайны были не самоцелью, но неприятным довеском к экзотическим курортам и доступным кискам. Бонд Дэниела Крейга – это, прежде всего, шпион при исполнении (безо всяких, заметьте, футуристических гаджетов). Не безупречный профессионал, конечно (как минимум, в силу дурного характера и категорической неуправляемости), но вполне себе человек долга: первым делом самолеты, ну а девушки – потом. Перевод иронично-глянцевой саги в разряд производственного кино оказался первым шагом на пути к тотальному ребрендингу. Если в «Казино Рояль» бондовскому канону просто навешали молодецких люлей, то к «Кванту милосердия» от него не осталось ни ножек, ни рожек. Нет, новый Бонд-Крейг все еще носит (или, если уж называть вещи своими именами, изгаживает) костюмы Tom Ford и рубашки Brioni, но делает это скорее по инерции, нежели из принципа. Он по-прежнему не дурак выпить, но не делает из алкоголя культа и употребляет ровно то, что сегодня наливают в баре. Он предпочитает шикарные отели занюханным номерам, но в случае необходимости запросто трясется в ветхом автобусе в компании латиноамериканских доходяг. В небытие канула даже десятилетиями возглавлявшая топ-хандред киношных цитат филигранная формулировка «Бонд, Джеймс Бонд» – 007 стреляет быстрей, чем думает, так что представляться стало некому и незачем… На смену галантному щеголю-аристократу явился харизматичный отморозок – озлобленный, приземленный, неоднозначный, негламурный, но способный развиваться, сомневаться и страдать.
Феноменальные сборы «Бонда-22» явственно свидетельствуют: трагедия для фанатов классической бондианы обернулась многообещающей перспективой для выжатого досуха и изнемогшего под грузом собственного величия франчайза. Бонда-Крейга можно любить или ненавидеть, но не признать тот факт, что он – герой сам по себе (тогда как его предшественников – за исключением, естественно, Коннери, героями делали декорации) невозможно. Ну да, он не представляется перед тем, как стрелять, – но, право же, его имя прекрасно известно и без этой дурацкой формальности.