Новочеркасская сцена на своем веку повидала немало знаменитых гастролеров. Только на моей памяти  здесь собирал полные залы великолепный Василий Лановой, выходя на подмостки Новочеркасского театра драмы и комедии им. В.Ф. Комиссаржевской  в спектакле «Тринадцатый председатель». Играли в столице  донского казачества «проездом из Астрахани в Архангельск либо из Архангельска в Астрахань» (понятно, с приземлением в Москве) колоритная Наталья Крачковская с милейшим  Анатолием Кузнецовым – тем самым «красноармейцем Суховым» из «Белого солнца пустыни». Бывали тут также Евгений Леонов, Ирина Алферова, Дарья Михайлова, Альберт Филозов… — всех не перебрать. Последние  трое навестили казачью столицу с антрепризными постановками.

Вообще, вы заметили, что в последние годы в отсутствие обменных театральных гастролей нас закормили антрепризой? Причем обычно берется пьеса на двух-трех, от силы четырех исполнителей, один или двое из которых обладают звездными именами.  Пробивная мощь знаменитости их имен и дает центробежную силу успеха тому сценическому продукту в городах и весях нашей по–прежнему необъятной Родины. А то, что далеко не всегда эти постановки достаточного уровня и высокого качества, так считается, мол, провинциальная неизбалованная публика–дура все скушает и еще, дескать,  попросит. Жаль, не учитывают именитые гастролеры очевидного, что порой иные нестоличные зрители, воспитанные на лучших театральных образцах, намного более искушены в сем предмете и отлично вычленяют в предложенном антрепризном продукте легковесность, фальшь и пошлость. Потому на постановку «Суп из канарейки» с участием звездных московских актеров Игоря Скляра и Татьяны Васильевой, афишами которой был оклеен весь город, я шла с некоторой опаской и настороженностью. При всем хорошем отношении к вышеназванным артистам очень не хотелось разочароваться. И, хвала всем богам, этого практически не произошло.

Жанр спектакля, поставленного режиссером Романом Самгиным, был заявлен как «острое блюдо со слезами и смехом». Что давало постановщику карт–бланш на жанровую мешанину: драматические ингредиенты, комические, чуть лирики, чуть трагичности, посолить, поперчить, сдобрить изрядным количеством пантомимы (кстати, третий участник спектакля — безымянный мим работал, действительно, отменно). Но вот уже постановщик увлекся, и пошли чисто цирковые клоунские приемчики и штуки.

Если на сцене есть ружье, то по завету патриарха театра К.С. Станиславского оно обязательно должно выстрелить. Если же на подмостки вынесен торт, то он, согласно цирковым правилам и законам ранней американской кинопродукции непременно  впечатается в чью-то физиономию. После чего ожидается в зале взрыв гомерического смеха. Но нам-то был предложен не цирковой номер на арене, а вполне адекватная история о двух влюбленных. Перед глазами публики разворачивалась история как Он – Милош Смедович и Она — Елена Владиславлевич, любя друг друга, строят семью. Но Она к супружеству готова, а Он – нет. И вместо счастливого брака красивой пары получается повествование об одиноком существовании каждого из персонажей. Со всеми вытекающими из этого последствиями: полунищенским житьем Милоша, алкоголизмом оставленной им Елены. Их дети тоже не с ними, сын – в Лондоне, дочь – в Австралии.  И только та самая многоговорящая, хотя и молчаливая канарейка (третий персонаж спектакля, к сожалению, не отмеченный в афише) скрашивает жизнь стареющей женщины. Кому высказать претензии на жизнь? С кем разделить боль и грусть? На ком, в конце концов, сорвать досаду и кому посулить быть сваренной в  супе? Только бедняге канарейке. Ей светит стать ответчицей за все перипетии происходящего в жизни пребывающей в одиночестве Елены.

И вдруг – тортом в физиономию. И кому?! Игорю Скляру. Вернее, его герою Милошу. А с чего? Да как будто и не с чего. Без объяснения, так сказать, причин. Пока еще сравнительно юная (по сюжету) Елена просто развлекается. Смотреть, как  не клоун, а всенародно любимый артист Игорь Скляр (а Скляр — актер серьезный и где–то даже романтичный) принародно утирает с лица хлопья крема, грустно. И берет злость на постановщика – так не понимать природу актера. Так не чувствовать нелепости происходящего.  Но оказывается этот эпизод пока  только начало. Вскоре последует еще один необъяснимый бросок торта – и снова в то  же лицо. И опять бессмысленно и абсолютно не смешно.  Публика в переполненном зале (а в Новочеркасске традиционно любят знаменитых актеров) сдержанно поеживается, терпит, роняя редкие вежливые смешки, и животным хохотом, на что, собственно, и рассчитаны тортовые изыски, разражаться не спешит. Чем, в общем–то, выражает свое внутреннее несогласие с таким  бесцеремонным обращением с заслуженным артистом РФ.

Вы полагаете, режиссерская фантазия ограничилась двумя тортами? Ничуть. Был и третий. И внутренняя досада разлилась по всему организму — да сколько можно? Едва Елена его вынесла, даже самые терпеливые зрительницы зашептали: «Ну не надо  уже. Это лишнее…».  Правда, на этот раз – как раз к финалу тортом в морду (ох, простите, в лицо) получила уже сама несчастная стареющая Елена, персонаж  примы Т. Васильевой. К чему? Неясно. Это было необходимо по сюжету? Нет. Короче, как говорят в народе, ни в тын, ни в ворота. Наша городская публика (хвала ей!) ни разу не повелась на дешевый, буквально навязываемый  ей смех. Сдержанно отреагировала и в этот раз, ни удовлетворения, ни удовольствия, ни тем более веселья от лицезрения лица известной актрисы, перемазанного кремом, не почувствовав. Мало того, «кремированную» заслуженную артистку РФ искренне пожалела, вплоть до того, что вручила ей все до одного принесенные букеты. Может на это был загадочный режиссерский расчет – на жалость зрителя? Но и Игорь Скляр был, несомненно, достоин цветов. И тот отличный  мим – «канарейка», он же служащий ЗАГСа, он же могильщик, безусловно, тоже.

Закрывая тему тортиков, замечу, что, несмотря на всю их ненужность для развития сюжета и выражения чувств персонажей, актеры честно отработали полуторачасовой спектакль. Усталый, но сияющий знакомой, мальчишеской  улыбкой прекрасный Игорь Скляр и удивительная, умеющая быть столь разноплановой и органичной хоть в роли клоунессы, хоть в трагедийной роли Татьяна Васильева кланялись новочеркасскому зрителю, и публика аплодировала им стоя.

Конечно, данный «Суп из канарейки» произвел изрядную прореху в бюджетах семейных и одиноких горожан, пришедших в театр вечером 4 ноября, так как цены на билеты колебались от одной до двух с половиной тысяч рублей. Но не в деньгах, знаете, счастье. Плюсов оказалось в этот вечер больше, чем минусов, а это греет душу. К тому же спектакль оказался весьма стильным. Цветовая гамма – без полутонов – только алое, белое и черное. Сногсшибательно-красный, экстравагантный наряд молодой Елены и в тон ему алая бабочка на рубашке и прикольные красные шнурки на черных лаковых штиблетах Милоша, забавная красная сковородка с намертво приклеенной к ней яичницей и алое шикарное ложе, дождавшееся свою супружескую пару. Белый альков в виде все того же кремового торта и белое роскошное платье невесты. Мрачные серо- черные одеяния–хламиды  расставшихся супругов, живущих каждый для себя, а по сути — без цели, смысла, радости. Участвовал в создании атмосферы спектакля и музыкальный ряд, нагнетая тревожность мелодией Грига «В пещере горного короля», веселя и убаюкивая легковесной польской песенкой.

И без полутонов, в лоб звучали в финале слова уставшей от одиночества Владиславлевич, обращенные к живущим далеко от матери детям, которым ни до нее, ни до отца нет никакого дела. А по сути, обращенные к нам, зрителям: «Любите друг друга. Берегите друг друга». Такие вот прописные, казалось бы, истины. Такой простой рецепт счастливой супружеской и вообще человеческой жизни. Но они выстраданы этой женщиной. И прочувствованы этим  мужчиной. Такой вот «суп из канарейки». Действительно, блюдо получилось непресным.

Лариса Лиховидова,

член Союза журналистов РФ.

Фото автора.