Некуда сходить? Не хватает красоты среди зноя и пыли? Почему бы не отправиться на фотовыставку? В выставочном зале дома-музея И.И. Крылова проводится выставка художественной фотографии фотоклуба «Новочеркасск». Вашему вниманию представлены 179 работ от шестнадцати участников, пейзажи, портреты, макросъёмка и то, что вы бы и не приняли за фотографию.

Выставка открылась в июле, так что люди осведомлённые и заинтересованные, думаю, давно посетили, оценили, обсудили и сходили ещё пару раз, потому что оно того стоит. Для желающих есть время до 23 августа, шесть дней в неделю, за вычетом вторника, с десяти до половины шестого. И, разумеется, попробую привлечь желающих или хотя бы погрузить ненадолго в атмосферу художественной фотографии.

Итак, долой жару и зной, мимо улиц, калиток, лестниц, остановимся в проходе, перед бледно-жёлтыми стенами, увешанными в два ряда фотографиями в рамках, крупными и не очень, цветными и чёрно-белыми. Зал пока освещён только дневным светом, фотографии смешиваются с бликами и отражениями на стёклах. И вы не видите толком изображений, глаза разбегаются, пока не останавливаются на противоположной стене, на серой, печальной гамме. Смотрительница включает свет, и под лампами — вперёд, прямо к серым, мрачным, возвышенным, мечтательным осколкам совсем другой жизни. И вот уже неясные образы складываются в городские пейзажи Петербурга, с Невой, с памятниками и улицами. Две серии работ Никиты Сиденина: «Огни над Невой» и «Полуденный сумрак». И рядом контрастом оптимистичные кадры Елены Кикоть, Валерия Гнездилова. О последнем чуть позже, придержите в памяти эту фамилию.

А пока проходим за угол, обходим небольшой выступ, за которым… пляшут черти. То есть висит завораживающий портрет, где в абсолютной темноте замерли в движении разноцветные огни, складывающиеся в человеческие силуэты. Собственно, ни слова лжи, перед вами работа Юрия Ермолаева «Черти пляшут». Стена дальше отходит тому же автору, разноплановому и во многом интригующему. Откровенные портреты сменяются видами Новочеркасска, рядом макросъёмка и даже подводный портрет.

Оторвавшись от рыжих очаровательных моделей, двигаемся дальше к акварельным ирисам. И нет, уверяет меня смотрительница, это фотографии. В обработке. Ниже виды Херсонеса. Всё авторства Михаила Кондюрина. Под ними витрины, и можно подумать, что их просто не убрали из зала перед выставкой, но советую опустить взгляд вниз, ради очаровательных портретов, буквально вырванных из жизни моментов, настоящих, трогательных, талантливо пойманных кадров и не менее удачных городских пейзажей. Две витрины с работами Екатерины Меняйловой, которая вернулась из путешествия незадолго до начала выставки. К сожалению, мест на стенах к тому времени не осталось, только витрины, но кадры всё же заслуживают внимания.

И мы подбираемся к одному из трёх участников, тронувших моё чёрствое сердце. Дело не в красоте, не в эпатаже, не в мечтательных улицах или удивительной технике. Искусство, и фотоискусство в том числе, на мой скромный взгляд, должно не просто доставлять удовольствие, радовать глаз или слух, отгонять скуку на время, нет. Высшая цель, смысл отражения и преображения реальности в том, чтобы затронуть душу, достучаться до разума, разбудить воображение, показать больше того, что схватил кадр. И если вы останавливаетесь, вглядываетесь в нечто, казалось бы, обыденное, простое, но всё же не проходите мимо, не остаётесь безучастным зрителем, зевакой — автор достиг цели, успеха. Я остановилась у трёх авторов, первый из них — Пётр Доровских, член фотоклуба «Новочеркасск» и по совместительству глава аналогичного клуба на НЭВЗе. Если хотите увидеть его фонари, «Геометрию» или «Архитектурный архив», то соберитесь всё же и посетите выставку.

А здесь будет только восхищение по поводу триптиха «Заброшенный участок» и фотографии «Пропало лето». Почему именно они? Почему обломки забора, заросшие бурьяном, и срубленные деревья завораживают больше красивых девушек, детей, улиц и памятников? Мне не нужна история девушки, которая танцует, с ней всё ясно, рассветы и закаты, огни и города красивы, но ясны, а то и постоянны, стабильны. Мы знаем, что солнце встаёт и садится, что к вечеру зажигаются огни, что одну и ту же улицу можно снять со ста двадцати ракурсов. И даже самый нестандартный ракурс не выдавит историю из того кадра, за которым она не скрывается. Но почему участок заброшен? Что сталось с бывшими хозяевами, что — с участком, от которого лишь редкие палки деревянного забора торчат среди травы? Здесь сожаление от развалин или радость от буйства природы, отвоевавшей себе кусочек от людского засилья? Триптих, где в простых, словно бы и теряющихся на фоне прочих кадрах спрятался образ тесной связи смерти и жизни, сменяющих друг друга.

Почему лавочка с проломленными перекладинами получила имя «Пропало лето»? Не стану навязывать свои смыслы, они вполне могут оказаться ошибочны, надуманны, как и всё выше. Очарование этих работ именно в возможности вложить множество смыслов, задать вопросы и вывести ответы, переигрывать метафору до бесконечности.

Впереди работы Анатолия Халдеева, Дмитрия Глаголева, которые удивят вас экспериментами с чёрно-белыми снимками и макросъёмкой. Виктор Корешков порадует любителей природы, и мы переходим к его «Хмурому утру», «Заре», «Приэльбрусью», то бишь обращаемся к выступающему стеллажу, который до этого незаслуженно обошли вниманием. Горы должны успокоить, проникнитесь их величием прежде, чем обходить стеллаж. Не приближайтесь к занявшему другую сторону Валентину Яблонскому без должного спокойствия, лучше задержитесь.

И мы подходим ко второму автору, которого хочется хвалить не за ракурс, эстетику или оригинальную обработку. За смысл. За вечные истины, выраженные без слов, пусть и постановочными кадрами. Увидеть стоит если не все, то многие. Я скромно остановлю внимание уважаемых читателей только на одной работе. Пройдёмся до конца стеллажа, посмотрим немного вниз, где приютился чёрно-белый снимок рельсов, на которых, почти у самого объектива, стоит обычный будильник. Теперь пару шагов назад, боком вправо (эта выставка то и дело сталкивает вправо), чтобы взглянуть на фотографию не прямо, а слегка под углом, словно и вы остановились на условном продолжении тех же рельсов. Вы уже знаете, что случится с часами, верно? Фантазия дорисовывает события после кадра запросто, естественно. Пусть поезда не видно, но ведь он идёт, да? И можно представить, как дрожат от его приближения рельсы, как подрагивает будильник, пусть снято в монохроме, но он, наверняка, жёлтенький. Он заведён на который час? Он успеет прозвонить? Или повезёт — упасть? Или дело совсем не в будильнике? Работа «Уходящее время».

Вперёд! Только вперёд, от триптиха с собором в разные сезоны, о котором я бы и забыла благополучно, к двум рядам, которые потребуют определённой ловкости. Нет, правда же, здесь придётся отдельно воспринять два ряда, сначала нижний — ни взгляда выше, только нижний ряд для начала — Ксения Кравченко и жизнь спальника, как есть. Оставим кота, котики уместны и очаровательны везде, ими завалены просторы Интернета, их перебор. Интереснее «Утро ноября» и «7-30», к примеру, и другие пейзажи того же плана. Перенеситесь на балкон сталинской многоэтажки, на последний этаж, дорисуйте чашку горького чёрного кофе и недосып этих жутко звучащих семи-тридцати, взгляните с высоты на серость рабочего утра, на дым от заводских труб и гнетущее небо.

И теперь, в том же мрачном расположении духа, в дыму заводских труб и нескончаемых будней обратите взор к верхнему ряду, к постановке. К десяти фотографиям из серии «Война и грёзы», постановке авторства Людмилы Золотовой. Перед вами попытка сыграть во Вторую Мировую, где девушка в оптимистично-ярком берете, скорбная женщина в платке и мальчик-подросток в рубашке. Знаете, есть актёры, не умеющие играть и снимающиеся в новых фильмах о войне. Спрашивается, память о войне оскорбляют те, кто критикует подобные фильмы, пусть тема и вечна, или они, фальшиво играющие в войну на больших экранах? Здесь всплывает тот же вопрос: я сейчас зарвусь в цинизме, заявив, что эта неприкрыто взращённая в мирное время девушка-модель неуместна на фоне свастики? Или всё же внимание к войне стоит привлекать чем-то менее искусственным, менее подставным? Даже Кабардинка не радует, красиво всё, но послевкусие не то.

Мы почти у финала, мы вытаскиваем из памяти прибережённого Валерия Гнездилова. Если бы я упоминала о нём всякий раз, как падал взгляд на его работы, текст ушёл бы под одного автора, так что ценителям стоит обойти зал ещё разок, чтобы собрать творчество Гнездилова воедино, напрячь память, переходя от стеллажа к стеллажу. Портреты, пейзажи, игра со светом, этюды, натюрморты, постановки и схваченные на лету кадры. Разнообразие форм и жанров поражает настолько, что толком и не получается выбрать одну работу, самую цепляющую, стоящую отдельных комментариев.

Быть может, для меня оказалось многовато, поскольку закончить хочу на другом фотохудожнике. Итак, прежде, чем вы пройдётесь по залу ещё раз или два, выбирая свои кадры, вкладывая свои впечатления и смыслы, мы задержимся у той стены на стыке с военной серией. Закончить у самого входа — почему бы и нет? Ранее указывались три автора, прыгнувшие выше изображения, верно? Мы дошли до третьего, Александра Картавенко. У него куда как меньше работ. Но здесь восхищение вызывают не макро-кадры, детализированные ради самого размера, не потому, что стильно и эффектно смотрится. Корка снега, обломившаяся словно шестерёнка зимних часов, на фоне того же снега — почему она заслуживает крупного плана больше, чем яркие цветы, бабочки и птенцы? Потому что мы не всматриваемся в снег под ногами, не видим в нём ничего, и похвал заслуживает тот, кто направил объектив на нечто незатасканное, увидел и показал нам «Открытие зимы».

Совсем немного, почувствуйте «Присутствие», переведите взгляд ниже, на барельефы, неровно выхваченные софитом. Отступайте назад, шаг за шагом, пока круг не станет неровным, подрагивающим, пока не расползётся по скульптурным выступам изломанным пятном, потеряет форму. Населите камень и свет присутствием, жизнью и остановитесь. Отбросьте все прочие мнения, всё навязанное, додуманное, осмысленное.

Что бы ни написали газеты, ни выложили в сети или где ещё, не лишайте себя атмосферы, качества фотографий и возможности составить своё восприятие, сложить свой мир из увиденного. Не принимайте искусство разжёванным, разложенным по полочкам, размеченным ярлыками и ценниками. И весь этот текст, полный субъективизма и условностей, направлен лишь на то, чтобы разбудить в вас, уважаемые читатели, одно желание. Не посмотреть почти две сотни фотографий, нет. Поразмыслить над ними.

Катарина Рик.