Среди фронтовых фотографий отца – эта моя самая любимая. Сколько радости излучают их лица! Им еще не верится, что остались живы, что победили, что принесли миру мир. И какие они еще молодые!

В верхнем ряду, второй слева – мой отец. У него что-то с лицом: заплывший глаз, неестественно оголены зубы, опухшая щека. Я считала, что это дефект фотографии, пока не проследила фронтовой путь 192-го гвардейского артиллерийского полка, в котором сражался отец.

В основу исследования легли воспоминания отца, но более того – благодарности Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина моему отцу – гвардии рядовому Усадскому Ивану Федоровичу. Они напечатаны на простой, пожелтевшей от времени бумаге с затеками, что свидетельствует о нелегком боевом пути их владельца.

Первая благодарность за отличные боевые действия объявлена 11 апреля 1944 года, при освобождении Крыма.

Следующая благодарность — за отличные боевые действия в боях за освобождение Севастополя — объявлена 10 мая 1944 года. По рассказам отца, они штурмовали Сапун-гору. На каждом квадратном метре этой горы прервались сотни жизней. И все-таки они выбили фашистов из Крыма, земли, обильно политой кровью. После освобождения Крыма, узнав, что их перебрасывают в Прибалтику, они были полны желанием посчитаться за сорок первый, но объявление нашей армии освободительной не дало сбыться намерению. Нынешним арийцам в Прибалтике хотелось бы мне рассказать, кому обязаны они своим существованием. Если бы не приказ Сталина, артиллеристы точно стерли бы с лица земли их фашистское логово.

Благодарность от 8 октября 1944 года свидетельствует, что 192-й гвардейский артиллерийской полк принял участие в боях при прорыве сильно укрепленной обороны противника северо-западнее и юго-западнее Шауляя (Шавли, Литва).

И вот еще одна благодарность — от 9 апреля 1945 года — за отличные боевые действия в боях за овладение городом и крепостью Кенигсберг.

После войны отец – лицо сугубо гражданское (новочеркасский мелиоратор) и беспартийное, почти всю войну провоевавший рядовым, дослужился до гвардии старшего сержанта и командира орудия.

Вот его рассказ: «Был получен приказ: фашистские танки не должны были пройти по вверенной нам улице. Земля сотрясалась от взрывов, от пожарищ нечем было дышать. Орудие установили посередине улицы и были готовы встретить  гитлеровцев».

В то время немецкие танки уже были оснащены следящими системами. Наши артиллеристы знали об этом, поэтому били без промаха.

Отец рассказывал: «Когда из-за угла выполз первый танк, почти вплотную с ним полз и второй…».

Первым залпом они сбили гусеницу у первого танка. Его крутануло, и он стал поперек улицы, преградив путь остальным. Но второй танк, шедший почти вплотную с первым, засек их и ответным залпом разнес расчет вместе с орудием, а командира засыпало землей. Его отрыли. Из глаз, носа, рта текла кровь. Голова гудела. Но сознание он не терял, поэтому видел: когда его уносили, командир прикрепил к его гимнастерке свою медаль «За отвагу».

Его доставили в госпиталь. На следующий день, проснувшись, ощутил, что цел. Вышел во двор, почувствовал, что «очухался», увидел машину из своей части, привезшую раненых, подошел к ней, перемахнул через борт и залег в кузове.

Таким образом, не показавшись врачу, не взяв справку о своем состоянии, отец продолжил воевать.

Произошло это за месяц до Победы. За это время лицо отца не утратило след от поединка с немецким танком. Этот след оставался у него до конца его жизни. Сразу же выпали все зубы, и он в 39 лет уже носил протезы. Со временем мышца все хуже держала глаз. Когда он нервничал, дрожала правая часть лица. Он тяжело болел. Несколько раз начиналось кровоизлияние. Его спасали, но признать, что это следствие контузии, без справки из госпиталя никто не хотел.

Он был награжден боевыми орденами – «Красной звезды» и «Отечественной войны II степени», самой важной солдатской медалью «За отвагу», а также «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией».

Теперь, по прошествии 70 лет, героический подвиг наших отцов представляется еще более значительным. Воистину справедливо изречение:

«Великое вблизи неуловимо,

Лишь издали торжественность видна».

И еще: когда смотрю на фотографию, то думаю, сколько же таких молодых людей полегли в землю только потому, что страна позволила напасть на себя.

Галина Усынина.