Восемь лет назад, в Новочеркасском музее истории донского казачества (НМИДК) проходила выставка, посвященная 100-летию со дня открытия памятника Ермаку. На ней было представлено несколько экспонатов, относящихся к так называемому «микешинскому периоду» работы над памятником с 1889 по 1896 год. Среди них была и хорошо знакомая постоянным посетителям музея гипсовая модель памятника по проекту 1894 года. В настоящее время подвергается сомнению авторство Микешина в этом проекте прежде всего потому, что в областном архиве нет никаких упоминаний об этой работе в вышеуказанный период времени. Да и по мнению современных исследователей, Микешин – по сути придворный художник, хорошо знавший цензурные ограничения в условиях наступившей в стране реакции при Александре III, не мог поместить на модели под ногами донского атамана символы самодержавной власти: Сибирскую корону и двуглавого орла.
В фондах Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге имеются два ранних проекта Микешина этого памятника в виде акварелей и пояснительных записок к ним. Они были выполнены накануне выхода в 1884 году закона, ужесточившего цензуру. Судя по всему эти проекты сразу же оказались у Александра III, коллекционировавшего живопись и скульптуру современных ему отечественных мастеров. В Русский музей, который до революции носил имя этого императора, проекты за год до открытия памятника – в 1903 году, передал Николай II.
Микешин в графическом виде показывает в них принятые в геральдике короны Казанского, Астраханского и Сибирского царств. Последнюю он помещает в поднятой над головой левой руке Ермака. Другие две, покоящиеся на подушках, находятся у подножия скалы (как и в модели НМИДК Сибирская корона). В одном из проектов на пьедестале надпись: «Ермаку донцы». Здесь атаман, как пишет скульптор, «в позе атлета <…> с непокрытой головой, в жалованном царем панцире – с золотым орликом на груди, с саблей и колчаном с луком и стрелами у пояса, сбоку и с перекинутым за спину самопалом (пищалью)». В правой руке у него ратовище (древко), копьем которого он расколол камень, «на котором стоит он и из трещины камня, образовавшейся от сего, как из раны кровь, потекло золото…». Последнее выражает «экономическую роль Сибири <…>, исстари ставшую обильным родником, снабжающим Россию золотом <…>, и что родник этот найден и пробит для России геройской рукой Ермака». У подножия скалы между Казанской и Астраханской коронами такой же, как и на его груди, двуглавый орел с опущенными крыльями, являющийся Государственным гербом царствования Ивана Грозного. (Фото 1).
Атаман в другом проекте – «на вершине глыбы <…> в шлеме, панцире, шубе и доспехах царского жалования, с Русским стягом в одной руке». Его взор обращен в небеса, а у подножия скалы побежденные воины возле корон присягают ему на верность службы. (Фото 2).
Рассмотренные проекты позволяют предположить, что гипсовая модель этого памятника (фото 3), находящаяся в НМИДК, была создана не во время выполнения Микешиным официального заказа в 1894 году, а ровно на десять лет раньше. Многое, сейчас воспринимаемое как принижение символов власти, дозволялось показывать художникам вплоть до первых лет царствования Александра III. Из русской истории известно, что при дворе Алексея Михайловича для его конной охраны предусматривались специальные стремена с вычеканенным в местах упор для ног двуглавым орлом. И если в царском обиходе почти век спустя после похода Ермака допускалось попирание Государственного герба ногами холопов – стражников, то вполне дозволительно скульптору было показывать в модели под скалой с покорителем Сибири, вздымающейся подобно высокому гребню волны, двуглавого орла России, накрывающего своими крыльями трофейную корону.