Такой школы я еще не видела, и вы – тоже.
Меня привел сюда на экскурсию сосед Ашот в самом начале учебного года, в золотой сентябрьский денек.
Школа – это старый деревянный дом в сосновой роще на берегу моря в Лидзаве.
Воздух благоухает прибоем и хвоей. Посреди двора – экзотическое дерево, все в мягких иголочках; таких много в Абхазии. Под ним часто располагаются «дикие» отдыхающие, сделавшие для себя это географическое открытие: самый лучший пляж – это двор армянской школы. Двое сыновей Ашота учатся здесь. В свое время ее окончили по очереди три старших брата Ашота – Арут, Каро, Ардаш — и сам Ашот. Тогда Лидзавская армянская школа переживала лучшие времена. Из нашего ущелья в школу ходили почти три десятка мальчиков и девочек.
Сегодня послать детей в родную школу — это нестандартное и непопулярное решение. Многие армянские семьи предпочитают обучать своих детей в русской школе в Пицунде. Она традиционно считается более широко открытыми воротами в большую жизнь. А в армянской школе сейчас всего полсотни учеников. С нашей стороны – только два братика Сартляна, Рафик и Ромик.
Лирическое отступление: и в абхазской школе, которая тоже есть в Лидзаве, и наборы, и выпуски – всего по 6-7 человек. Но первое, что сделали абхазы, как только заработали немного денег, — отремонтировали свою национальную школу. Народ замечательный, но малочисленный, абхазы обеспокоены тем, что травмированное абхазо-грузинской войной поколение не спешит создавать семьи и рожать детей. Вторая причина для беспокойства: абхазы, великолепно знающие русский язык, с легкостью общаются на нем даже дома, между собой. И эта привычка представляет собой угрозу абхазскому языку, ставит его на грань исчезновения.
Армян в республике уже сейчас вдвое больше, чем абхазцев, несмотря на то, что во время войны многие уехали и устроили свою жизнь в России. Ареал распространения армянского языка не ограничивается Арменией, Абхазией и Россией. Армяне живут по всему миру. Учеба в армянской школе дает возможность изучать классический родной язык, письменность и литературу.
Язык межнационального общения в Абхазии – русский. Кажется, невозможно забыть родную речь, но моя армянская бабушка, уехав из семьи девушкой и прожив полжизни в русскоязычной среде в Сибири, на закате забыла его, я свидетель.
Армяне из нашей деревни говорят на своеобразном диалекте «турецких» армян, но пишут на армянском с трудом. Мало кто читает армянские книги, практически ни у кого нет библиотеки на родном языке. Правда, теперь смотрят ереванские телеканалы по спутниковому телевидению. Прекрасно знают русский, хоть говорят с обаятельным акцентом.
Проблема в том, что армяне, ушедшие морем в Абхазию от турецкого геноцида и живущие здесь почти сто лет, не являются титульной нацией, и их язык не считается вторым государственным. И если армяне хотят, чтобы их родной язык в Абхазии не ушел в небытие, выход один — отдавать своих детей в национальную школу.
А дальше начинаются проблемы уже со школой. То, что в ней всего 50 ребят, не говорит об отсутствии патриотизма у остальных армянских родителей.
Кстати, армянские родители – это вообще отдельная песня. Армяне рано женятся и сразу рожают детей. Мама Рафика и Ромика Римма родила первого ребенка в 16 лет, а ее подруга Карина – в 15 лет. Сказать, что армяне всем жертвуют ради своих детей, причем ради детей любого возраста, хоть ради пятидесятилетнего толстого дядьки, — ничего не сказать. Только армянские родители могут на старости лет продать роскошный участок с домом, где прошла вся их жизнь, а все деньги отдать взрослым детям. Только они могут сорваться с райского места и уехать, чтобы жить в России, в семьях сыновей и дочерей…
Ашот тоже говорит о детях: «Для них живем». И это действительно так. А другой сосед вообще заявил: «Вы, русские, не любите своих детей…»(пусть это останется на его совести).
Второе лирическое отступление. Что армянские дети — это маленькие божки, заметил еще писатель Андрей Битов, который утверждал, что до пяти лет армяне вообще не наказывают своих детей. Как бы тяжело материально ни жили родители, все, что у них есть, они тратят на развитие детей. На развитие, я не оговорилась. Больше всего моих односельчан волнует, что в нашей деревне для их детей нет будущего. Сами родители знают только тяжелый, разрушающий здоровье труд. И не хотят такой жизни для своих детей. Пьющих среди армян практически нет, зато — курящие. Напиток жизни — кофе по-турецки. Несмотря на то, что армянские жены прекрасно готовят и вообще образцовые хозяйки, среди армянских мужчин почти нет «долгожителей Абхазии». Об армянских семьях из нашего ущелья можно рассказывать долго, и будет интересно, но речь сейчас не об этом. Скажу только одно: как ни балуют армяне своих детей, но те, видимо, рождаются трудягами: едва подросли, уже главные помощники родителей в немаленьком хозяйстве.
Армянская школа на берегу моря, которая уже стала этнографическим памятником, сегодня находится в состоянии, контрастирующем с великолепием окружающей природы. Да и сама школа была прекрасно самобытна. Классная комната, в которой учился Ашот, открывалась прямо в школьный двор, на берег моря. Она расположена в деревянной половине школы, которая сегодня рассыпается от старости. Действующие классы находятся в кирпичной пристройке.
Мы вошли в учительскую на переменке. Это было время традиционного кофе, культового напитка в Абхазии, и по школе носился упоительный аромат. Наш разговор состоялся за чашечкой кофе.
В довоенные, благополучные времена во время летних каникул в школе открывался пионерский лагерь. Это давало возможность поддерживать здание в рабочем состоянии, по советским меркам, конечно. В последние полтора десятка лет здание только старело. Абхазия устанавливала свою государственность, и в то же время приобретались в собственность «лакомые кусочки» красивейшего побережья. Поэтому был принят закон, который запрещает посягательство на территории, занимаемые образовательными и воспитательными учреждениями, как бы ни было логично и заманчиво вместо развалин со следами былого величия выстраивать грандиозные отели мирового уровня.
В таком же сказочном месте находится и армянская школа.
Директор школы Асмик Багратовна предпочла бы, чтобы школу перевели подальше от моря, потому что она никогда не переставала бояться воды — в такой опасной близости от детей. Но ей уже сказали, что школу никуда не переведут, ни в другое место, ни в другое здание, потому что некуда. Поэтому есть три варианта сохранить армянскую школу: ждать, пока не подойдет очередь ремонта, ремонтировать своими средствами или найти спонсора среди армян в России.
И армяне решили сделать ход ферзем. Они ищут спонсора, чтобы привести в соответствие с божественной природой побережья школьное здание и школьный двор. А идея, которая ими движет, проста: с начала сентября по конец мая здесь будут учиться дети местных армян, а с начала июня по конец августа – будут отдыхать дети армян из Новочеркасска.
Ашот обратился ко мне, потому что в Новочеркасск в последние два десятка лет переселилось много семейств из Армении. Да и вообще армяне живут на Дону с екатерининских времен.
Красивые и способные армянские дети уже стали очень заметны в нашем городе, а их родители много и тяжело работают, чтобы добыть все возможное для счастливого детства, чтобы дети не чувствовали себя чужими на этом празднике жизни.

Если армянской общине нашего города предложение восстановить школу на берегу Черного моря в абхазской Лидзаве, чтобы пользоваться оздоровительным лагерем, санаторием или пансионатом на ее территории как минимум три летних месяца, не покажется бредовым, то контактный телефон — 89094314310, Марина.