А вы слышали, что Леониду Ивановичу Шатохину присудили… премию. Какую именно, когда и по какому поводу, я помчалась уточнять в закулисье театра — о хорошем мне приятно слышать из первых уст.

На подходе к кабинету заслуженного деятеля искусств РФ, главного режиссера и художественного руководителя новочеркасского театра (а в данном случае и виновника моего переполоха) с каждым шагом я чувствовала, как растет возложенный на меня груз ответственности. Ах, сколько же раз отмечали его заслуги перед искусством и народом, сколько наверняка уже получено наград! Но сегодня не обо всех, а о, на данный момент, последней.
При встрече Леонид Иванович предупредил сразу:
— У вас есть десять минут.
Услышав эти слова, я потеряла дар речи, кивнула головой, немного помолчала и приступила.
— Вы единственный, кто в городе получил эту премию? – ляпнула я первое, что на ум пришло.
— Да. В театральной среде наградили одну актрису из области. А среди режиссеров выделили меня, — хорошо поставленным голосом сообщил мэтр и добавил скромное: – Почему-то…
А я сижу и думаю: «Ну как же «почему-то»? Будто бы не за что! Взять хотя бы фестиваль, устроенный Леонидом Ивановичем…».
— Вначале я понять не мог, что это такое, – продолжал премированный. — Потом залез в Интернет и выяснил, что губернатором области была учреждена премия для работников культуры, искусства, медицины.
— Что включает в себя награда? Кто решает, кому и когда ее вручить? – не сдержала я свое любопытство.
— Видимо, будет какой-то нагрудный знак, грамота и денежная премия. В моем случае делала выбор коллегия министерства культуры. Вручения еще не было. Пройдет оно в январе, в Таганроге, на родине Чехова. Поскольку год его юбилейный, решили, что собираться будут именно там и тогда на общем сборе работников культуры состоится и церемония вручения. Вот собственно и все, — подытожил Шатохин. Мол, ничего особенного не произошло, показалось мне. Тогда я все-таки поинтересовалась:
— Для вас эта награда имеет вес?
— Конечно, как и для любого человека. Всегда приятно, если хвалят люди, которые от тебя не зависят, – с улыбкой признался Леонид Иванович.
Мне совершенно не хотелось заканчивать расспросы, поэтому я сменила тему разговора с приятно-знаменательной на проблемно-злободневную:
— Как сейчас в театре со зрителями? – спросила я. — Сказываются ли эпидемии и карантины на «заселяемости» зрительских мест?
— Посещаемость публики определенно хромает. Детские спектакли сейчас идут почти впустую. Дети болеют, а кому же такие постановки еще показывать? И кризис, и заболеваемость — все сказывается, – подтвердил мои опасения Шатохин.
— А как с премьерой «Федота-Стрельца»? — напоследок я решила узнать о давно обещанном спектакле и, как оказалось, наступила на больную мозоль.
— Спектакль сделан. Но два артиста уволились, – сообщил Леонид Иванович, и мне вдруг стало понятно, что он отвечает на этот вопрос не единожды и не дважды. — Я уже однажды оказывался в подобном положении: работа вроде и небольшая: генерала я уже заменил и в массовку поставил нового человека. Только вот график у актеров плотный. Теперь придется выискивать окна и репетировать. Надеюсь, что в январе закончим этот спектакль, сдадим его уже во второй раз.
На этой оптимистичной ноте мы с Шатохиным распрощались.
— Сдадут, обязательно сдадут в театре этот многострадальный спектакль, – думала я. И он точно получится хорошим, потому как именно мучительно-долгие и моментально-рожденные работы обычно получаются особенно удачными. А все зрители только и ждут премьеры, они, чтобы пойти в театр, и выздоравливать начнут, и потратят на билеты часть отложенных накоплений. По крайней мере мне так хочется в это верить.