11 сентября в 15 час. 20 минут в 14-й школе прогремел взрыв. Это случилось на уроке химии в 8 «А» классе. Учительница проверяла выполнение домашнего задания, и Саша Засыпкин, не выполнивший его, получил двойку. Учительница занялась его одноклассниками, и тут грохнуло!
Дети в ужасе бросились из класса, вмиг наполнившегося едким дымом. Парта Засыпкина и Джейсона Морриса горела. Сами «пиротехники», забежав в туалет, пытались остановить льющуюся из рук кровь. Осколками стекла были ранены Валя Х. и Ваня Ч.. Аксинья Шестак, потеряв сознание, осталась лежать в кабинете химии – ее не заметили между партами…
Очнувшись, Аксинья поползла к выходу, потом встала на ноги. У нее оказался с собой бинт, и она, увидев в туалете раненых мальчиков, пыталась перевязать им руки. Но тут, наконец, подоспел охранник с директором, охранник пережал вены Моррису, и ребят увели в медпункт.
Аксинью Шестак и Дарью Омельченко душил кашель, они начали задыхаться. Из школы вынесли стулья и, усадив девочек перед школой, принялись обмахивать кто чем. Медсестра дала по таблетке: кажется, валидол. Одноклассницы растирали им руки – у них начались судороги…
Маме Аксиньи позвонила одноклассница дочери Юля Скуратова: «Ксюше плохо, отнимаются руки, ноги, дышать тяжело!». Другая одноклассница дозвонилась Оксане Омельченко: «Плохо Даше!»
— В 15.55 я был уже возле школы, — рассказывает отчим Аксиньи Павел Маслов. – Здесь стоял милицейский УАЗик, скорая помощь с водителем. Врачей нет – видимо, они оказывали помощь мальчикам. Девочки задыхались…
Вторая машина скорой помощи прибыла в 16.00. Ксюшу занесли в «скорую» на носилках, Дашу завели под руки. По дороге у Аксиньи останавливалось дыхание, Дарья потеряла сознание уже в детской больнице.
Девочек подняли в реанимацию. Врач вышла к родителям через 40 минут. На их вопрос, в каком состоянии дети, ответила: «В тяжелом».

Из справки по результатам служебной проверки Минобразования Ростовской области: «Двумя машинами скорой помощи девочки были незамедлительно доставлены в детскую больницу, а затем в БСМП г. Новочеркасска. Состояние Шестак А. было расценено как крайне тяжелое, состояние Омельченко Д. стабильно тяжелое. В результате постепенного ухудшения самочувствия дети, получившие контузию, были доставлены автомобилями «реанимобиль» в реанимационное отделение ОДБ (областной детской больницы – коммент. «ЧЛ»).

Александру Засыпкину и Джейсону Моррису также была оказана медицинская помощь. Их отвезли в БСМП, Засыпкину ампутировали фалангу одного пальца, на другие пальцы наложили швы. Позже к врачам обратились еще несколько учеников 8 «А» класса. Но это было позже, а пока… Пока дети метались – оглушенные, в шоке, в крови. Переживая за одноклассников, они бросились в детскую больницу, потом в БСМП…
Когда пострадавших увезли машины скорой помощи, ребят из 8 «А» собрали в школе. С ними пытались вести урок, потом попросили написать объяснительные. Но тут приехали журналисты. Директор школы С.Н. Косова выпустила детей через боковую дверь с напутствием: «Говорите, что я не из этого класса, ничего не знаю».
Родители Вали Х. узнали о ЧП в классе поздно вечером, увидев порезы на спине дочери. Говорят, что сосед девочки по парте Ваня Ч. ее просто спас: увидев что-то сзади, что потом обернулось взрывом, он толкнул Валю так, что она упала на пол. Самому Ване пришлось обращаться к врачам.
Володя Р. домой едва дошел, ему померили давление: 210/100 – гипертонический криз у восьмиклассника! Полторы недели Володя лежал в больнице.
Одна из учениц два года назад перенесла операцию на сердце. Ее отец возмущен: о случившемся в школе родителям не позвонили: «Когда дочь идет в школу не в той кофте, я узнаю сразу, а тут … такой случай…»
«Дочь пришла домой в одежде, испачканной кровью: «Можно я отдохну? Не хочу об этом говорить» — рассказывает мама еще одной девочки.

Из справки Минобразования: «В соответствии с Положением руководитель образовательного учреждения обязан сохранить до расследования обстановку места происшествия. Вместе с тем администрацией школы немедленно был убран кабинет, покрашена стена и заменена парта в кабинете химии.
Руководитель учреждения обязан незамедлительно принять меры к устранению причин, вызвавших несчастный случай, сообщить о происшедшем несчастном случае в вышестоящий орган управления образованием, родителям пострадавшего или лицам, представляющим его интересы. Администрацией школы не были поставлены в известность о произошедшем родители, и пострадавшие учащиеся 8-а класса сразу же через служебный выход отпущены домой».

У Ксюши и Даши налицо были признаки отравления. Медики спрашивали: «Что это за вещество?» Мать Морриса, расспросив сына, сообщила: триперекись ацетона. Павел Маслов посмотрел в Интернете: сильное детонирующее взрывчатое вещество. Его принес в школу Засыпкин в баночке из-под крема, демонстрировал одноклассникам. На уроке русского языка, когда баночка со взрывчатым веществом стояла на парте, учительница стукнула по этой парте учебником. И была предупреждена Александром: «Осторожно, взорвется!». Не приняв эти слова всерьез, попросила убрать баночку.
Вечером 11 сентября, пока Аксинья и Дарья еще лежали в реанимационном отделении детской больницы в Новочеркасске, их родители приехали в школу, чтобы узнать, как все случилось. И застали здесь директора С.Н. Косову, социального педагога, учительницу химии, классного руководителя, завуча. «У меня в кабинете портфель Засыпкина», — вспомнила директор, узнав о свойствах триперекиси ацетона. В портфеле, который забыла (!) проверить милиция, оказался пакет с порошком белого цвета…
От руководства школы в тот день, да и потом, родители пострадавших девочек узнали мало. Зато одноклассники Ксюши и Даши рассказали им об увлечении химией Засыпкина. Говорили, что он уже не раз изготавливал и взрывал взрывчатое вещество, и эти взрывы, записанные на мобильный телефон, демонстрировались детям и даже некоторым учителям. Однажды взрыв, произведенный на перемене за зданием школы, привел к травмам: Засыпкин пришел на урок с расквашенным носом, Моррис – с поврежденной губой. Однако учителя поверили, что Саша просто подрался, а Джейсон упал. Говорили еще, что Засыпкин продает взрывчатку ребятам в школе.
11 сентября поздно вечером А. Шестак и Д.Омельченко находились уже в реанимации областной детской больницы. Их состояние было оценено однозначно: тяжелое. 12-го девочек перевели в педиатрическое отделение. Лечащий врач заявил родителям: в понедельник начнем полное обследование.
Но в понедельник начались чудеса.
— Утром 14-го в больницу приехала социальный педагог Пятницына Роза Семеновна, — рассказывает Оксана Омельченко, — и врачей словно подменили. Вместо полного обследования взяли только анализ крови. В историях болезни девочек появилась запись завотделением, что состояние удовлетворительное, жалоб нет, при том, что и Даша и Аксинья постоянно жаловались на головные боли, головокружение, боли в животе, периодическое пропадание слуха и онемение пальцев рук и ног.
Нарушение слуха было и у других детей. И нервы пошаливали. Но в понедельник, 14-го, 8-му «А» дали контрольную. У одной из учениц случился нервный срыв, потребовалась помощь психолога. Девочка жаловалась ему, что не может вспомнить элементарных математических правил.
Психологи работали с классом и пришли 14 сентября на родительское собрание: рассказали мамам и папам, какие последствия могут быть у детей в результате взрыва и полученных травм, как должны вести себя родители по отношению к детям, на какие особенности поведения обращать внимание. Вообще это собрание было представительным: кроме руководства школы, сотрудника милиции, и.о. начальника управления образования, был даже сам этот начальник – П.В. Панкратов, специально вышедший из отпуска в связи с ЧП. Директор С.Н. Косова упорно называла взрыв «хлопком»…
15 сентября вместо обещанного на собрании медицинского освидетельствования детей в школу приехал один единственный врач и не обнаружил у учащихся 8«А» никаких (!) отклонений в состоянии здоровья. В этот же день учительница русского языка О.Г. Паршина заявила в классе, что во всем виноваты дети, а родители несправедливо предъявляют претензии к руководству школы. По ее мнению, ничего страшного не произошло, в подтверждение своих слов она заставила Валю Х. раздеться и показать иссеченную осколками спину.
Эта версия – «Всё хорошо!» — получила свое развитие. На комиссии по расследованию случившегося прозвучало: никто серьезно не пострадал, одного мальчика уже выписали и девочек тоже. После заседания ведущий специалист Минобразования области Н.И. Гончарова смогла убедиться в обратном: она поехала в областную детскую больницу, где лежали Аксинья и Даша.
Узнала она еще о двух ребятах, обратившихся за медицинской помощью с диагнозами: гипертонический криз, потеря чувствительности спины, интоксикация, контузия различной степени.

Из справки Минобразования: «… заместителем начальника Управления образования г. Новочеркасска в Минобразование области представлена докладная от 11.09.2009г. с неполной и недостоверной информацией о произошедшем групповом несчастном случае с обучающимися во время образовательного процесса…»

Недостоверная информация просочилась и в СМИ. «Два восьмиклассника, устроивших 11 сентября взрыв на уроке химии в Новочеркасской школе номер 14, уже выписаны из больницы, — радостно сообщало 14 сентября Дон-ТР. — По мнению врачей, состояние их здоровья не вызывает опасений». А. Шестак и Д. Омельченко выписались из областной детской больницы только 25 сентября. Позже их снова госпитализировали – уже в Новочеркасске. Но про них здесь ни слова.
Истины ради скажем, что в других СМИ пострадавшие девочки все-таки появились, но тоже «неполно» и «недостоверно». «Еще две ученицы получили психологические травмы», — писала «Комсомольская правда». О тяжелом отравлении не было и речи!
— Учителя так и сказали мне: у вашей дочери истерическая реакция и у Ксюши тоже, — рассказывает Оксана Омельченко. – Но они обе активистки – не до истерик! Почему-то Розе Семеновне (Пятницына, социальный педагог – коммент. «ЧЛ») выдали в областной детской больнице справку о состоянии наших детей, и она стала достоянием всех.
Диагноз в указанной справке значился: «Астено-невротический синдром; состояние после отравления неуточненным газом легкой степени (?)». Вторую часть диагноза забыли напрочь, первая пошла гулять по школе и всему городу.
— Нам и нашим детям звонили и спрашивали о психическом здоровье девочек, — говорит Павел Маслов, — это, конечно, негативно влияло на процесс выздоровления.
— «Психический» вариант заболевания прозвучал в передаче местного телевидения, — вспоминает Оксана Омельченко. – Я была вынуждена позвонить в редакцию и потребовать опровержения. В тот же день вышла другая передача с достоверной информацией.

После взрыва родители А. Шестак и Д. Омельченко устно и письменно обращались во многие инстанции. Получали отказы, отписки и … просто ничего. Иной раз было невозможно ознакомиться даже с историей болезни собственного ребенка, не говоря уже о справках, актах…
Да что там родители! Министерство образования и то не может получить от Управления образования Новочеркасска материалы расследования в полном объеме, а от школы № 14 – акт расследования несчастного случая. В Новочеркасске не хотят видеть очевидное: «Администрацией МОУ СОШ № 14 представлены акты по форме Н-2 на двоих участников несчастного случая: Засыпкина А., Моррис Д. О предоставлении в Минобразование области актов о несчастном случае на остальных участников группового несчастного случая получен отказ с мотивировкой о том, что эти дети пострадавшими не являются». А как же Володя Р., полтора недели проведший в больнице, Валя Х., Ваня Ч., получившие осколочные ранения? Не говоря уже о А. Шестак и Д. Омельченко: после областной детской больницы они лежали в стационаре новочеркасской детской, а потом направлены для дальнейшего обследования снова в Ростов – в НИИАП.

Когда я рассказывала друзьям и коллегам, что занимаюсь этой историей, многие спрашивали: чего хотят родители Ксюши и Даши, чего добиваются? И я попросила их самих дать четкий ответ на этот вопрос. Ответ перед вами:
«Основные требования родителей учеников, пострадавших в результате взрыва, состоят в том, чтобы нашим детям создали комфортную обстановку и здоровый психологический фон для обучения. Мы хотим, отправляя своих детей в школу, быть уверенными в том, что безопасность жизни и здоровья наших детей обеспечена профессионализмом и внимательным отношением к ним, а в случае каких-либо происшествий коллектив школы действует в рамках инструкций, регламентирующих действия педагогического состава, соблюдая интересы детей, а не в интересах спасения собственной «репутации», пытаясь сокрыть факты, свидетельствующие о неправомерности их действий».

Желание родителей понятно и объяснимо. И это не только желание, право, но и обязанность. По закону родители отвечают за жизнь, здоровье своих детей, их обучение, благополучие, то есть воспитание и содержание – до их совершеннолетия. И мамы и папы, которые помнят об этом, достойны признания и уважения.
А за детей они волнуются еще потому, что девочкам после выздоровления снова идти в школу, которая (в лице руководства и ряда учителей) может встретить их как возмутителей спокойствия, запятнавших белоснежный мундир образцового учебного заведения.
— Может вам лучше перевести девочек в другую школу? – спросила я Павла Маслова.
— Нет, — был ответ. – Это не выход. Почему мы должны это делать из-за директора и ещё нескольких учителей, которые распространяют ложные сведения? Мы не хотим вырывать детей из школы, где у них сложились прочные дружеские отношения и большая часть учителей уважает и хорошо относится к нашим детям.

Когда номер уже готовился в печать, пришла информация из областной прокуратуры.
Прокурорская проверка, проведенная по факту взрыва в школе № 14, показала, что образовательным учреждением не приняты достаточные меры по профилактике правонарушений несовершеннолетних и охране их жизни и здоровья, в результате чего были созданы условия, представляющие опасность для жизнедеятельности не только учащихся этого класса, но и остальных учеников школы. Прокуратурой Ростовской области с целью исключения подобных нарушений прав детей в адрес министра общего и профессионального образования Ростовской области внесено представление об устранении нарушений законов об образовании с требованием принятия незамедлительных мер организационно-распорядительного характера по обеспечению условий безопасности жизни и здоровья детей во всех образовательных учреждениях области.
По результатам рассмотрения представления прокурора г. Новочеркасска директор школы привлечена к дисциплинарной ответственности.