Нынешней осенью исполняется 90 лет со дня рождения известного донского журналиста Андрея
Кузьмича Данцева, проработавшего свыше 30 лет в ростовской областной газете «Молот». Значительную часть этого времени он трудился в Новочеркасске. Его жизнь была наполнена многочисленными встречами с интересными людьми. О некоторых таких встречах рассказывает сын журналиста Андрей Андреевич.
Приезд маршала Буденного
В 1940 году отец учился в летной школе у станции Мокрое вблизи от Днепропетровска. В школу с инспекцией приехал С.М. Буденный. Для встречи маршала был выстроен почетный караул. Когда караул делал перестроения перед маршалом, произошло ЧП: один из курсантов штыком винтовки задел голову впереди стоящего, но успел повернуть штык таким образом, что на нем оказалась пилотка пострадавшего. Увидев это, Буденный приказал караулу остановиться, развернуться к нему лицом и сделать обоим участникам инцидента два шага вперед. Вечером маршал зашел в казарму, где жили курсанты. Мой отец был дневальным, он отдал ему рапорт. Маршал попросил, чтобы оба участника инцидента прошли в Красный уголок, оставил с ними и отца. Состоялась продолжительная беседа, в ходе которой он расспрашивал курсантов об их делах, об их семьях. После беседы вручил всем на память папиросы. Отец не курил, но папиросы, естественно, взял.

С Хрущевым
Работая в 1940-50-х годах в Краснодарском крайкоме партии, отец не был просто высокопоставленным партийным чиновником, а очень много писал и публиковался в печати как партийный журналист, как рядовой газетчик.
На курорты Черноморского побережья Кавказа, относящиеся к Краснодарскому краю, частенько приезжали высшие московские руководители. Отцу не раз поручали встречать многих из них. К примеру, он несколько раз был в числе встречавших приезжавшего на отдых Н.С. Хрущева. Никита Сергеевич приметил его и однажды пригласил отобедать с ним. На обеде произошел небольшой инцидент: у Хрущева сломалась вилка. Никита Сергеевич весьма разгневался и стал допытываться у помощника, кто выпускает столь недоброкачественные изделия. Когда же ему сообщили, что вилка импортная, изготовленная за границей, Хрущев мгновенно развеселился и высказал ряд едких колкостей в адрес Запада. Среди них была и такая: «Вилки, понимаешь, сделать не могут, а туда же лезут нас без конца поучать».

У Маленкова
Отец был подключен к подготовке ряда важных партийных документов. К примеру, ему поручили написание нескольких фрагментов Отчетного доклада ЦК XIX съезду ВКП(б). С этим докладом на съезде выступил, как известно, Г.М. Маленков. У отца сложились хорошие отношения с Георгием Максимилиановичем. Мало того, Маленков, можно сказать, спас отцу жизнь. Это произошло в 1952 году. Тогда
Л.П. Берия высказал Первому секретарю Краснодарского крайкома партии
Н.Г. Игнатову предложение о
необходимости создания единой курортной зоны с включением краснодарских курортов в состав Грузинской ССР. Игнатов поручил готовить этот вопрос отцу, который посчитал такого рода «включение» несправедливым и сделал все от него зависящее, чтобы такое решение не было принято, чтобы вопрос был отложен для дополнительного изучения. Этими действиями отец вызвал крайнее неудовольствие Берии. Начала готовиться расправа. Тогда отец сумел прорваться на прием к Маленкову, которого он проинформировал о происшедшем. Маленков сказал на прощание: «Возвращайтесь в Краснодар и спокойно работайте». Спокойной работы, увы, не получилось: против отца был выдвинут ряд надуманных обвинений (подготовка решения о принадлежности курортов ему в вину не вменялась и о ней официально не вспоминали). Вскоре отца освободили от его высоких должностей в партийном аппарате, но физически не расправились. Отец был уверен, что его спас от физической расправы Маленков.

Встречи с Порфирием Ивановым
В Шахтах, работая в редакции «Ленинского знамени», отец прожил с 1954 по 1956 год. Его публикации, особенно критические, получили широкую известность. Отец рассказывал, что к нему в редакцию стало приходить много людей, искавших правды. Среди них был и знаменитый старец Порфирий Иванов; затем он появлялся у нас дома и в Новочеркасске. Его некоторые считали пророком. Порфирий Корнеевич, как вспоминал отец, хотел попасть на прием к большому начальству и жаловался, что его не допускают. Он уверял, что во время Великой Отечественной мысленно «копался в мозгах» у Гитлера и у Сталина и этим, якобы способствовал окончанию войны. Иванов многократно повторял, что людей надо убедить заиметь любовь к природе, иначе они себя погубят.
Рыбалка маршала Еременко
Однажды в Цимлянск приехал Маршал Советского Союза Андрей Иванович Еременко. Он распорядился быстренько наловить рыбы и приготовить уху человек на двадцать. Пошли осматривать рыбоподъемник, в котором переправляется рыба через плотину Цимлянской ГЭС. Там скопилась многометровая в глубину и в ширину лавина сазанов. Маршал поинтересовался, как идет ловля рыбы его подчиненными. Адъютант доложил, что рыбу ловят, но рыбакам потребуется еще некоторое время. Тогда Андрей Иванович расстегнул свой маршальский пояс с блестящей пряжкой на конце и вкинул его в рыбоподъемник. Отец вспоминал, что все присутствующие ахнули, когда через несколько мгновений маршал вытащил с помощью адъютанта первого сазана, ухватившего пряжку маршальского пояса, как блесну. Затем Андрей Иванович повторил эту операцию еще несколько раз (часть сазанов упали, обратно в рыбоподъемник, представляющий своеобразный лифт для рыбы). «Наудив» таким образом сазанов для ухи, маршал эффектно отряхнул свой ремень и застегнул его на своем мундире. Потом хрипловатым голосом распорядился: «Передайте горе-рыбакам, что они не умеют ловить рыбу. Пусть прекратят свою тягомотину. Хватит напрасно тратить время!»

С Шолоховым
Где-то после празднования 20-летия Победы (наверное, осенью 1965 года) мы были с отцом в здании Ростовского обкома партии на тогдашней улице Энгельса. Зашли в один из кабинетов. Там отец столкнулся с каким-то мужчиной и как-то необычно и радостно поздоровался с ним. Невысокий человечек приветствовал отца: «А, богучарец!» Вышли в коридор. Отец разговорился с ним. Я стоял рядом, терпеливо ожидая, когда закончится разговор и лишь через некоторое время понял, что передо мной Михаил Александрович Шолохов. Помнится, он сказал отцу: «По твоим выступлениям в газете вижу: жив еще курилка-журналист. С критикой у тебя хорошо получается». Потом речь зашла о праздновании 20-летия Победы и об освещении его в печати. Шолохов высказал крайнее разочарование тем, что пишется о войне: «Талдычат одно и то же». Тогда отец рассказал ему об удивительном эпизоде из своей фронтовой биографии. Вот он. В отцовской части служил огромного роста и богатырского телосложения повар. Он был крайне неразговорчив, всегда молчал. Многие думали, что тот вообще не умеет разговаривать. Сослуживцы приметили, что он не получал писем из дому. И вот однажды, когда повар, орудуя огромным черпаком, разливал подходившим к нему первое, его фамилию выкликнул появившийся батальонный почтальон. Повар отложил черпак, медленно открыл письмо, затем закрыл глаза, приложил к ним полученную весточку и вдруг запел густым, мощным, удивительной красоты голосом: «Первое письмо, первое письмо. Тайну сердца откроет вам оно…». Письмо стало мокрым от слез. Сослуживцы молча, боясь проронить хотя бы слово, наблюдали за необычной картиной. Их поразил эмоциональный сплав радости и печали, к которому они прикоснулись. Шолохов, с интересом выслушав отцовский рассказ, пообещал, что использует его в своей работе (надо думать, в романе «Они сражались за Родину»).