(Продолжение. Начало в № 33).

Вступлением ко всей пьесе послужили следующие строки, которые ярко подтверждаются в настоящее время (почти через сто лет после описываемых событий), когда капитализм (при очередном спиральном витке истории) возрождается у нас в России:
Тревожно начат век двадцатый —
Россию месит капитал…
И под его тяжелой лапой
Весь быт российский затрещал…
Чему конец? Чему начало?
Куда пойдёт теперь страна?
Царизм изрядно потрепала
Русско-японская война…

Расстрелами Год Пятый начат…
Страна в крови от царских «ласк»
Но в чванной гордости казачьей
Сто лет стоит Новочеркасск.

Кружит умы былая слава…
Как Бога, Платова здесь чтут…
А там — на западе — Варшава,
Студенты, стачки, институт…
Там — бесконечные волненья,
В Новочеркасске — благодать…
И высочайшее решенье:
Студентов Польши — разогнать!

Шумят студенческие бури…
По всей стране — набатный звон…
Куда Варшавской профессуре?
В Новочеркасск её? На Дон!
Ведь Дону надо развиваться,
Зерно, руда и уголь тут!
А кадры даст (тут гром оваций!) —
Донской казачий институт!
Зажать Уставом быт студентов!
Все вольности — в бараний рог!
Предусмотреть все инциденты!
Учёба только! Царь! И Бог!

УТВЕРЖДЕНИЕ ИНСТИТУТА
Институт был переведён в Новочеркасск в 1907 году. В октябре. А дальше всё замерло. Нет помещений. Нет финансирования. Нет подписи царя на официальном документе. Молчит Государственная Дума (тогда она тоже была!). Молчит и верхняя палата — Государственный Совет. Действие 1 называется — Быть или не быть?» Вот как характеризуется обстановка на тот момент — июнь 1909 года:
Почти два года, как из Польши
Переведён был институт…
Но с каждым днём препятствий больше,
И с каждым днём труднее тут.

Нет помещений для занятий —
Снимают частные дома…
И даже жалованье платят
Нерегулярно здесь весьма…
Коллекций нет… Лабораторий…
Разброс повсюду, неуют…
И зачастую в коридоре
Лабораторные идут.
Одно из зданий — Башмаковку —
Сдает для вуза Башмаков…

И неприятья обстановка
Здесь создана от казаков:
Издёвки, грубости, ухмылки,
Препятствия повсюду тут…
В Новочеркасске, словно в ссылке,
Преподаватели живут…
В той обстановке напряжённой,
Когда любой сбежать готов,
Мечтают о Варшаве жёны
Доцентов и профессоров.
Почему жёны? А потому, что сами профессора, доценты и даже ассистенты собрались в домашнем кабинете ректора Н.Н. Зинина (институтского кабинета — нет!). Собрались с вековечным вопросом: что делать? Быть или не быть? Николай Николаевич Зинин обращается к преподавателям с вопросом:
Нам надо, наконец решить:
Быть институту иль не быть?
Я откровенен буду с вами:
Ведь новых нет ассигнований,
Кончается аренда зданий…
Проекта нет…Пособий нет…
Кто виноват в том — вот секрет?
Язвительный В. Богачёв отвечает стихами известного тогда поэта Курочкина, которые нелишне вспомнить и сегодняшним «господам»:
Я нашёл, друзья, нашёл,
Кто виновник бестолковый
Наших бедствий, наших зол:
Виноват во всём гербовый,
Двуязычный, двухголовый,
Всероссийский наш орёл!
Сетованья прерываются приходом атамана фон Таубе: он решает лично сообщить руководству ДЛИ, что приказ об учреждении института наконец-то подписан царём и доставлен в город. Интересно, где подписан? На царской яхте «Штандарт», когда император с многочисленным двором отправился на отдых. Обстановочка, видимо, — вроде Куршавеля(И.Д.)
Атаман зачитывает Указ Николая II с добавлением, что финансирование даётся в размере 2 миллионов. Поскольку ошарашенная профессура молчит, фон Таубе высказывает и своё отношение к ДПИ ( об этом он и лично писал в газетах и говорил на всяких собраниях):
Два миллиона! Это — да!
Что ж вы молчите, господа?
На вас смотрю я удивлённо:
От радости вы онемели?
Ведь вам дают — два миллиона!
А вам — что — мало? В самом деле?
В восторге вы от этой вести?
Сразила вас всех наповал?
А я считаю и считал —
Ваш институт здесь не на месте!

Здесь Дон — Отечеству оплот!
Крамолы здесь недоставало?
Ученье — свет? Так скажем вот:
Здесь света этого немало!
Училища -реальное!
Юнкерское! Епархиальное!
Кадетский корпус! Кроме, тут
Есть Мариинский институт!
Не надо никаких опальных
Нам институтиков сюда!
Что ж! Честь имею, господа!
Раздражённый атаман-жандарм удалился. Вопрос об институте был решён — быть! От банка получили восемьсот тысяч рублей. От атамана — площадку для размещения комплекса зданий. Даже две — на выбор! Богачёв и Лисицын занялись изысканиями на площадках ( Александровский сад и резервная). Был создан Строительный Совет (после его возглавил Кашинский). Архитекторы занялись конкретным делом — Рогуйский в Австрии дорабатывал проект, Роллинг — остался контролировать начало строительства первых корпусов.
Чирвинский и Православлев тоже были отправлены за границу (Стокгольм, Дрезден ) — Геологический Конгресс, минералогические коллекции, методика преподавания наук геологического цикла, закупка оборудования.
Руководил всем этим Н.Н. Зинин. Но недолго — умер в апреле 1910 г., не дожив до 56 лет. Новым ректором был назначен Юпатов.

(Продолжение следует).