В субботу, 7 июня 2003 г., в рамках празднования Дня города, которое в нынешнем году растянулось на целую неделю, состоялось открытие бюста. Все было как положено: предварительная разнарядка на прибытие в условленное место в назначенное время определенного количества казаков, кадет, военнослужащих; приглашение всех желающих участвовать в этом мероприятии жителей города; присутствие на нем первых, вторых и третьих лиц города, выступления их и именитых гостей с приличествующими моменту речами… Кульминацией торжества стало сдергивание с новоявленной городской достопримечательности покрывала, открывшего взорам всех присутствовавших свежеотлитое бронзовое изваяние — творение рук ростовского скульптора С.М. Исакова.

Мероприятие это можно было бы лишь приветствовать, если бы не та закрытость и та торопливость, которые сопутствовали процессу создания бюста. Ведь воссоздавался образ не нашего современника, а лица, жившего и творившего в конце XVIII — начале XIX веков. Лицо это — военный инженер Франц Павлович де Воллан, поступивший на русскую службу в 1787 году с чином майора, а закончивший ее в чине инженер-генерала (высший генеральский чин у военных инженеров) на должности главного директора путей сообщений Российской империи. Даты его рождения и смерти практически совпадают с периодом жизни другого «полного» генерала — генерала от кавалерии Платова М.И., с которым «полный» генерал де Воллан много общался ранней осенью 1804 года. Военный инженер и донской атаман, в то время еще генерал-лейтенанты, были объединены одним общим делом: выбором места для новоосновываемого главного города Земли донских казаков — Нового Черкасска — и состановлением его плана.

Интересно отметить, что столь важное для всех донцов дело сам Ф.П. де Воллан оценивал для себя как вполне рядовое, к которому ему было не привыкать. Ведь ему пришлось руководить не только постройкой многих укреплений на побережьях Черного и Азовского морей, но и принимать непосредственное участие в разработках планов и в строительстве таких городов, как Тирасполь, Севастополь, Одесса… Поэтому в своих дневниковых записях тому пребыванию в Черкасске он посвятил всего несколько строк, сообщив, что здесь он составил план нового города и дал указания по его сооружению. Вот и все его «мемуары» о нашем Новочеркасске.

Но в советское время в Новочеркасске де Воллану почему-то стали уделять больше внимания и придавать ему больше значения, чем он — нашему городу. После выхода романа Г.А. Семенихина «Новочеркасск» стали говорить о присвоении имени де Воллана одной из улиц Новочеркасска и об установке памятника составителю генплана дореволюционной части нашего города. Однако дореволюционные новочеркасцы в свое время не сочли нужным этого сделать, и для имени де Воллана безымянных улиц не зарезервировали. Зато советские и партийные работники сочли возможным присвоить его имя одной из улиц спроектированного в конце советского периода Восточного микрорайона. Так что улица де Воллана в Новочеркасске на плане имеется, нет только обозначающих ее строений. Но это — дело наживное.
Несложной для нынешнего главы администрации нашего города — А.П. Волкова — оказалась вторая задумка новочеркасцев: иметь скульптурное изображение де Воллана. Правда, изыскать средств для сооружения памятника Францу Павловичу оказалось весьма затруднительно, поэтому Анатолий Панфилович ухватился за более реальную идею — сооружение бюста Ф.П. де Воллана.

Идею эту ему удачно подбросили бывший главный архитектор нашего города А.А. Тарасенко и разработавший эскизную модель конного памятника М.И. Платову скульптор С.М. Исаков: они во время демонстрации эскизной модели конного памятника показали главе администрации еще и эскиз бюста де Воллана. Узнав, что стоимость бюста не превысит 170 тысяч, А.П. Волков тут же загорелся стремлением как можно быстрее воплотить в жизнь идею инициативных ребят, сказав им, что спонсоров для этого он отыщет. Сказано — сделано: и года не прошло, как были изысканы средства, а бюст отлит из бронзы.

Но шедевры в столь сжатые сроки не рождаются. Тем более, что исходного для творчества материала у скульптора был минимум: имевшаяся в музее истории донского казачества плохонькая фотография с графического портрета, сделанного по мотивам хранящегося в одном из петербургских музеев живописного портрета. Говорить «по мотивам» приходится потому, что на том портрете де Воллан изображен уже в преклонном возрасте, а автор рисунка его значительно омолодил, убрав морщины и дорисовав ему пышные кудри и бакенбарды. Этого омоложенного человека с бакенбардами и постарался изобразить скульптор. Насколько результат его работы схож с портретом, можно, конечно, спорить. Каждый из вас теперь сам может сравнить установленный на аллее между музеем и военным институтом бюст с воспроизведенной здесь репродукцией того самого живописного портрета.
Однако есть вещи, о которых спорить не приходится. Это — мундир, эполеты, награды генерала. Воспроизведены они столь недостоверно, что, окинув их опытным глазом, понимаешь: автор преподносит зрителю типичную халтуру. Сам он с этими вещами разобраться не смог, а за консультацией к знатокам военного костюма либо не обращался совсем, либо обращался, но к заведомо слабым.

Несколькими фразами по поводу нового бюста автору этих строк и искусствоведу В.И. Кулишову удалось обменяться с главой администрации Новочеркасска А.П. Волковым после окончания презентации в музее. Мы поинтересовались, почему открываемый через два дня бюст не был представлен для обсуждения проживающим в нашем городе людям искусства, компетентным историкам и другим заинтересованным лицам. Анатолий Панфилович ответил нам, что бюст якобы утвержден неким худсоветом в Москве. «Мне он понравился!» — подытожил глава администрации наш непродолжительный разговор. И этой фразой было сказано все.

Но не все жители Новочеркасска и его гости столь непритязательны. Те откровенные «ляпы», которые видны опытному глазу, не придают бюсту достоинств, поэтому на фоне имеющихся в нашем городе работ известных скульпторов-академиков выглядит он весьма бледно. То, что на оплату его не израсходовано ни копейки бюджетных денег, будет слабым утешением для истинных ценителей искусства. Ведь новочеркасцами в свое время был отвергнут даже первый вариант памятника Ермаку, изваянный академиком Антокольским! А уже в наше время рабочей группе по воссозданию памятника М.И. Платову пришлось отказаться от услуг московского скульптора Ковальчука. И в подобных фактах нет ничего постыдного для скульпторов, не справившихся с поставленными перед ними задачами. Ведь создание скульптурных произведений — процесс творческий, не всегда венчающийся удачей.