НЗСП: день закрытых дверей

Редакция продолжает акцию «Хо-ро-шо! Все будет хорошо!», объявленную городской администрацией. О «хорошем» и «хорошеньком» рассказывают наши читатели.

Скорее всего, на НЗСП уже никогда не будут производить метанол по технологии высокого давления — основной продукции предприятия в последние годы. В быту метанол не используется, но служит как бы кирпичиком для создания ряда продуктов, незаменимых в современной жизни. Естественно, что владельцы завода и его администрация надеются построить новое, более современное производство, в основе которого, как и раньше, лежит технология переработки природного газа. О необходимости такого строительства разговоры идут в руководстве уже много лет.
Вот о другом метанольном производстве у нас ничего на высоком уровне не говорят. Когда Европа переходила на единую валюту, по одному из центральных телевизионных каналов прошла информация о судьбе прекративших хождение германских денежных купюр. Немцы стали делать из них метанол. Естественно, что специально под это мероприятие никто завод строить бы не стал. Значит в Германии есть постоянно действующие, альтернативные газовым, метанольные производства, использующие в качестве сырья какую-то макулатуру, возможно, древесные отходы и прочий мусор.
Современный цех получения метанола из природного газа с производственным персоналом несколько десятков человек способен вырабатывать до трех тысяч тонн продукта в сутки. При легендарной немецкой пунктуальности в отношении различных отходов и мусора очевидно, что производство альтернативного газовому метанола при сопоставимом числе задействованных в процессе работников будет меньше раз в тысячу, так как транспортировка подобного рода сырья из отдаленных мест — экономический абсурд. Понятно, что в структуре себестоимости альтернативного метанола расходы на тепловую и электрическую энергию минимальны. Очевидно, что современный цех получения метанола из природного газа — производство не только очень сложное, но и опасное, где необходимы мощные пожарные и спасательные формирования, охранные и контрольно-надзорные, а также маркетинговые, бухгалтерские и делопроизводственные службы. Даже в предельно рационализовавшей эти аспекты человеческой деятельности Германии. А в России-матушке с ее директорами по режиму, их заместителями, первыми отделами и всякого рода ОТЗ?! И все-таки сомнительно, что предельно низкое число управленцев способно сделать альтернативный метанол экономически целесообразным производством. Заработная плата производственного персонала, основная, вероятно, составляющая себестоимости альтернативного метанола должна быть сравнительно низкой. Кто же там соглашается работать?
Большинство современных химических производств дают сверхприбыли при загрузке мощностей близкой к номинальной. Если же заказы составляют половину или, допустим, треть номинала, то резко ухудшаются удельные расходы сырья и энергии, что ведет к росту себестоимости продукции. Кризис — это, как правило, не полное прекращение выпуска товаров, а некоторое сокращение производства в связи с насыщенностью рынка. Те из крупных химических производств, которые проиграли конкурентам ценовую войну, останавливаются, а победители за их счет подгружаются и снова становятся прибыльными. Государственная власть не заинтересована в окончательном крахе проигравших даже по той простой причине, что после выхода из кризиса они снова станут исправными налогоплательщиками. Государство оказывает им финансовую помощь. Но если предприятие стоит, помощь израсходуется в первую очередь на его охрану и составление отчетности по расходованию этой помощи. Меньше всего ее достанется производственному персоналу и техническим специалистам заводоуправления.
Что будет в этих условиях на заводе «макулатурного» метанола? При мизерном производстве реализовать продукцию легче. Финансовая помощь нужна, но опять же сравнительно мизерная. У такого производства есть надежный союзник — городская власть. Помощь производству альтернативного метанола вполне может оказаться дешевле выплат пособий безработным и организации новых каналов утилизации мусора. К сожалению, это верно для германских, а не российских городов. В отличие от Германии последних десятилетий, Россия в большей степени стремится стать мировой державой. Это значит, что в центр уходит больший процент налоговых поступлений от предприятий, а в городе средств остается меньше. Это предопределяет и то, что в Германии реальная многопартийная система. Если в каком-либо городе побеждает оппозиция, она имеет средства для проведения своей экономической политики. Власть об этом знает и реально об интересах горожан заботится. В России же все ведущие партии на одно лицо — державные. Со всеми, как говорится, вытекающими.
А вот еще причина предпочтительности работы на производстве альтернативного метанола. Завод с цехом получения метанола из природного газа, это во ВСЕХ случаях крупная корпорация. Она живет по своим законам. Блестящий в некоторых местах костюм, не обновленная через пару недель стрижка, брызги грязи на брюках из-за того, что шел на работу пешком — это недопустимо. Пропуск корпоративной вечеринки, так как хочется заняться своим приусадебным или дачным участком — измена Отечеству. Да и вообще соответствовать надо. На работу прилично приезжать на своей машине и не на «пятерочке». В России с ее почти полным отсутствием малых альтернативных производств и законами, затрудняющими их основание, наемный работник не имеет выбора и сильно зависит от капризов руководства. От волшебных слов: «Этого нет в трудовом договоре» или: «Это нарушение моих гражданских прав» у российского начальника глаза кровью наливаются, сам видел! Этот командный беспредел, имеет помимо чисто административной и экономическую мотивацию. Хочется серьезного отношения начальства — бери кредит, упаковывайся, околесывайся и входи в спад с непогашенным кредитом, гаси штрафные санкции за несвоевременное погашение до гробовой доски, оставь надежду дать детям хорошее образование или помочь с жильем, попутешествовать, или открыть свое производство на паях с товарищами. Учтем, что руководители крупного ранга, если не акционеры, то, по крайней мере, вкладчики крупных банков и они же скупщики жилья. Принципиально иная картина жизни будет у технического специалиста крупной корпорации, если в период экономического подъема он не набрал кредитов, а купил акции производства альтернативного метанола и, если ему не простили этой вольности, при удобном случае перебрался туда работать. Потеря в зарплате компенсируется сокращением расходов, а в плюсе стабильность и сохраняющиеся нервы.
Серьезные дяденьки, всякого рода Глазьевы и Паршины будут убеждать нас в том, что предприятия типа альтернативного метанола в нашей стране невозможны по ряду совсем других причин. Дяденьки несерьезные из Интернета и потому менее известные, могут доказывать, что метанол можно получать на кухне с помощью газовой печки или альтернативным способом в гараже. На несерьезных дядек и внимания обращать не стоит. Вот серьезных я не люблю по-настоящему, как холопов сильных мира сего.
Остановка производства метанола привела на НЗСП к остановке производства формалина. Здесь работает фактор российских расстояний. Крупные центры химической промышленности расположены далеко друг от друга. Можно купить недорогой метанол для получения формалина, но сколько будет стоить его транспортировка? Наличие поблизости альтернативного производства метанола могло бы частично облегчить проблему.
Разговоры о строительстве нового метанола идут уже пятнадцать лет без существенного продвижения, а где-то такие производства построены. Строительство крупных предприятий в современном мире ведется на крупные банковские кредиты. А вот их охотнее дают не нуждающимся, а наоборот. Тот скорее отдаст долг, кто, пусть со скрипом, но способен как-то обойтись без кредитования.
НЗСП когда-то называли еврейским заводом, но правильнее все-таки называть его немецким. В своей работе он неоднократно использовал германские технологии и оборудование. Но еще никогда в своей истории Россия и Германия так не отличались по образу жизни, как сейчас. За прошедшие шестьдесят лет Германия стала ближе к тем государствам, где жизнь отличает не только высокий уровень, но и своего рода бюргерское тихое благополучие. Они не стремятся стать великими державами и процент населения, работающего в силовых структурах, там ниже. Несмотря на наличие значительного количества крупных заводов, большинство населения работает на малых предприятиях. Парламентская система содействует представительству в этих органах власти партий меньшинства. В последние шесть лет Россия очень быстро двигалась в противоположном направлении.
Крупные производства — только наиболее эффектная часть жизни современного благополучного общества, но не его суть. Не получится ли так, что четверть века спустя производственный персонал ныне планируемого, а к тому времени устаревшего метанола будет, как и сегодня, целыми семьями получать уведомления об увольнении практически без надежды прилично трудиться.