Я родился в г. Ворошиловграде 2 января 1940г. Отец  мой  Семён Лукич работал прокатчиком на Паровозостроительном заводе «ОР».

Когда началась война  и близилась оккупация, отца, как специалиста, отправили вместе с эвакуированным заводом в г.Омск, где начали выпускать танки Т34.

При выезде из Ворошиловграда поезд постоянно подвергался налётам авиации. При очередном налёте все выскакивали из вагона – теплушки. Я был на руках отца. Возле головы пролетел осколок. После этого наша семья во время налёта не покидала вагон.  А налеты проводились  в основном во время  приёма пищи. Приехав в г.Омск, мы поселились  на квартире у полячки, в большом деревянном доме. Жило там несколько семей. Отец уходил на работу когда я ещё спал и приходил когда я уже спал, т.к. работали по 12 часов. Все дни мы проводили с соседской девочкой —  Веруськой, сидя за столом, где играли и засыпали в ожидании мам.

 

Продукты на месяц выдавались только по карточкам и однажды карточки исчезли, то ли их вытащили у мамы, то ли она сама их потеряла. А это голод. И мама начала выносить свои вещи на рынок на продажу или обмен на продукты. Вещи быстро уменьшались, а время до получения карточек на следующий месяц ещё было много. Одна торговка,  глядя на  маму, говорит: «Так ты дорогая все вещи вынесешь, а не дотянешь до следующего месяца, давай собирай, что у тебя осталось и завтра поедем в деревню, там можно выгоднее поменять на продукты». Так мы выжили.  А многие, как рассказывали родители, попадающие в такие ситуации падали и замерзали на улице.

Когда война закончилась, семья, по настоянию мамы, вернулась в Ворошиловград, но приобрести жильё в городе оказалось невозможно из-за  высоких цен и мы приобрели недостроенную хатку в горняцком посёлке (который потом назвался г.Донецк Ростовской обл.)  и в котором уже проживал родной брат отца.

Жизнь первые два года была  тяжёлой. Выручал огород, походы за р.Донец в поисках диких яблок, груш, тёрна и шиповника. Потом  отец из г. Миллерово привёл тёлочку . Так у нас появилось  через год молоко. В конце июня степь выгорала  и чтобы поддержать кормовой баланс нужно было корову подкармливать.  В мою обязанность входила работа ежедневно привозить мешок травы, которую можно было нарвать только в посадках кукурузы или подсолнечника. А это было связано с опасностью попасться объезчику, который верхом на лошади объезжал посевы, что грозило в меньшей мере изъятия мешков и тачек и получения кнута.. Поэтому прежде чем заскочить в посев осматривались нет ли поблизости объезчика. Оставив  и припрятав тачки недалеко от дороги, сами углублялись вглубь посевов, где легче было спрятаться от зоркого глаза объезчика.

В мою обязанность входило и навозить угля на зиму, который мы выбирали на терриконах. Чтобы набрать кусков по крупнее, надо было попасть на террикон  до рассвета, когда за ночь «коза» вываливает породу, а с ней  и куски угля. Сбор был опасен, когда забравшись повыше  и не успев спуститься, тебя застают летящие куски породы. Опасно было и провалиться в горящие или тлеющие места, где горел скопившийся уголь.

Вечером надо было встретить со стада корову, сопроводить её домой, и только после этого можно было «вырваться» на бугор, где мы жгли костры в брошенной  печи  для обжига известняка и играли в жмурки, догонялки и другие коллективные игры.  Меня поражает как мы могли тогда один раз утром позавтракать и жить до вечера. Правда в  нашем распоряжении были степные растения: козлики, козлобородник, калачики, шалфей, молочай, — два последних шли в пищу после тщательной прокрутки в ладонях,