С начала 80-х по 1990-1992 годы в НПИ плодотворно работало творческое объединение «Политехник». Его основу составляли сотрудники, аспиранты, студенты НПИ молодые и талантливые Н. Серпокрылов, В. Шматков, А. Бурцев, Т. Хоменко, И. Луценко, П. Лукичев, Н. Ермак, Е. Поварова (ныне Гонзалез-Гольего), Е. Мезина, И. Городецкая, В. Климов в должности последнего руководителя. Писались стихи, песни, проза и с этим творческим багажом члены объединения «Политехник» выходили к публике. Организовывались выступления в школах, техникумах, домах инвалидов и престарелых, в госпиталях и на сцене НПИ. Времена перестройки разбросали людей, сменились приоритеты, должности, звания, специальности. Кто-то оставил литературные занятия, кто-то живет с этим, и по сей день, но изредка «политехники» собираются «тряхнуть стариной». Но самого объединения с 1992 года не существовало до сего дня. В сентябре этого года ребята, пишущие стихи и прозу решили объединиться и вынести свое творчество не только на страницы газет, но и на суд слушателей. «Политехник» возродился в новом составе и назвал себя «Политехник-junior”. Собираются ребята каждый второй и четвертый вторник в 17 часов, в 130 аул Гл. корп. Желающие присоединится, приходите! Первое публичное выступление членов объединения “Политехник-junior” состоится на “Маяковских чтениях” 28 ноября в 17 час. 30 мин. в I-й химической аудитории Химического института ЮРГТУ (НПИ). А сегодня предлагаем вам познакомится с творчеством Евгения Самарева, студента 3 курса ИИИТУ.

«Политехник-IUNIOR”
Евгений Самарев, студ. ИИИТУ ЮРГТУ (НПИ)

Холодно, черт…
Мне кажется, город простыл,
заходится кашлем,
как древний старьевщик,
которого я уж забыл.
Машины, дрожа,
наполняют проспекты
брызгами матерных фраз.
Мне хочется верить,
что может быть, где-то
другая погода сейчас.
Мне бы забыть,
что лето забилось в подвал,
сидит у камина
и греется пледом.
И смех тоже где-то пропал.
Спички забыл,
сигареты — без смысла-
хочешь курить или нет.
Кажется, будто последние мысли
в лужах находят ответ…

* * *
Душа, отрываясь от кончиков пальцев,
Взмахнув на прощанье сетью ресниц,
Как пламя свечи, кружась в тихом танце,
Растает в бутонах вечерних зарниц.

Adios, mein liebe! Тебя не держу я,
Свободным — я знаю — может быть каждый,
Уйдешь, мне оставив лишь след поцелуя,
Потрескались губы, но нет, – не от жажды…

Казалось бы — жизнь для меня прекратилась,
Я должен кричать и на бритву коситься,
Но нет — просто сердце как-то остыло…
Я знаю, наверно, мне стоит напиться,

Но нет. Моя жизнь для меня лишь. И точка.
С тобой или без – всё равно одинок.
Я днем буду весел, грустить буду ночью,
И может, проснусь. Если раньше не мог.

* * *

Все любят красивых девушек,
А я люблю черный кофе,
Хоть что-то согреет ладони,
Хоть что-то разбудит утром.

Все любят красивых девушек,
А я люблю теплый свитер,
Хоть что-то обнимет плечи,
Хоть что-то закроет от ветра.

Все любят красивых девушек,
А я люблю свои книги,
Хоть что-то меня пожалеет,
Хоть что-то услышит мой крик.

Все любят красивых девушек…
И я, наверное, тоже,
Хоть что-то займет мои мысли,
Хоть что-то погубит, быть может…

* * *
Янтарно-рубиновым снегом засыпан
Весь дом-то не камни, а блики пожара,
И дева на ложе, ничем не накрыта,
Холодны ладони и губы не алы.
Разобрана крыша, и звезды чуть бьются,
Они не услышат по ней причитаний,
Они не увидят, как слезы всё льются,
Её провожая в мир светлых мечтаний.
Зачем она здесь? В немилости люди,
Разгневались боги и требуют жертвы.
Она же красива, к тому же нелюбы
Ей радости жизни, она хочет смерти.
И вот она здесь, и нет ей спасенья…
Зачем оно ей? Она скоро сменит
Своё место жизни на то, где нет тленья,
Где воздух хрустальней…и звезды чуть светят.

Волны
-Знаешь, что это за серебряные точки на небе?
-Это звезды.
-Нет. Это брызги самых-самых высоких волн, освещенные луной. А знаешь почему?
-Нет.
-Потому что я так хочу.
В доказательство своих слов она протянула руку вверх и прикоснулась к одному из огоньков. Переливаясь всеми оттенками серебра, он остался на её пальцах, подрагивая и сверкая. Немного поиграв с ним, она стряхнула его на песок.
-Холодный.
-Как ты это сделала?
-Не знаю. Какая разница…
Они лежали – рука об руку – на прохладном влажном песке, слушали звуки шагов куда-то идущих волн, раздраженных тем, что кто-то нарушил их одиночество, вдыхали запах водорослей и чего-то еще, что можно найти только на море, смотрели на небо. Небо — которое было так далеко, как прошлое, и так близко, как следующее мгновение; Небо — которое рисовало им странные картины и убеждало в чем-то, в чем само не было уверено…; смотрели не отрываясь, забыв обо всем и всех, кроме друг друга, да и то только потому, что их руки держали друг друга, грели друг друга, обнимали друг друга, как будто слившись навечно.
-Ты такая…
-Какая?
-Не знаю…Странная.
-А ты обычный?
-А разве нет?
-Был бы обычным, то ты потратил бы эту ночь на друзей, сон, книги, секс, а не на меня.
-Но я же твой друг.
-Теперь да.
Глаза, смотрящие вверх. Руки, сплетенные, как виноградные побеги. Волны, идущие в неизвестность.
Волны…
-Мне нравится здесь. Только музыки не хватает.
-А разве ты не слышишь?
-Что?
-Прислушайся…
Он начал слушать. Ничего. Тишина. Только волны. Волны. Волны.
-Я ничего не слышу.
-Ну как же? – Волна. – Никто отсюда не уйдет…
Волна.
-Никто не сможет позабыть…
Волна.
-Что каждый здесь всегда найдет…
Волна.
-То, что нигде не может быть…
Волна. Волна. Волна.
Глаза, смотрящие вверх. Руки, сплетенные, как виноградные побеги. Волны, идущие в неизвестность. Губы, шепчущие слова песни.
-Знаешь… Я должен тебе кое-что сказать…
-Не надо. Я знаю. И… Я тебя тоже.
Волны, устало растягивающиеся на песке…

Евгений Самарев

Шел дождь.
Как и час, как и день, как и неделю назад. Ты так привыкла к нему, что уже не замечала его. И сегодня ты, поднявшись на крышу своего дома тоже не обращала внимания на бесконечный бег капель, серой стеной вставших между тобой и небом, хоть сегодня был особый день. Всё осталось как прежде, кроме одного – сегодня ты заплакала. Сев на мокрый бетон, обхватив колени руками, ты позволила всему, что было в твоей душе, вылиться вместе со слезами под холодные поцелуи дождя.
Ты плакала не об ушедшем парне, не о погибшей в автокатастрофе подруге, потерянная прошлой ночью невинность не была причиной твоих слез – нет, ты плакала из-за… да ты и сама не могла бы сказать, из-за чего. Просто ты почувствовала, что так надо. По привычке проведя рукой по своим длинным волосам, успевшим насквозь промокнуть, ты закрыла серые льдистые глаза и стала вспоминать, почему ты плачешь.
И вспомнила, вчера соседка опять ругалась, потому что ты прозевала свое дежурство по подъезду, ты стояла в дверях и не могла понять, чего от тебя хотят. Ты вспомнила, что два дня назад у тебя была вечеринка, но ты не могла вспомнить лица тех, кто там был. Ты вспомнила, что лучшая подруга (чёрт, да как же её зовут?) вот уже две недели пытается свести тебя со своим бывшим парнем, который читал себя центром Вселенной.
А ещё ты вспомнила, что так ни разу и не увидела Его.
Вы познакомились, когда Он однажды ошибся номером и позвонил тебе. Вы разговорились – ни о чем и обо всем сразу – а потом он звонил тебе каждый день. Он был единственным, кто понимал тебя. По крайней мере, ты так думала. По крайней мере, тебе хотелось так думать. Но позавчера он не позвонил. И когда ты набрала его номер, заплаканная женщина на том конце провода сказала тебе, что он перерезал себе вены.
А слезы все лились, смешиваясь с осколками дождя, которые своим холодом резали твои щеки. Нет, конечно ты не любила Его, но Он был единственным, кто держал тебя в этом мире. А раз так… ты даже удивилась простоте этой мысли.
Ты встала и подошла к краю крыши. Слезы сразу высохли, но их заменил дождь, каплями-ладонями гладя твои ресницы. Дождь уже не казался тебе чем-то чужим, напротив – ты сама стала дождем, полилась вместе с ним. Оставалось только коснуться земли.
Ты расправила руки, вдохнула и подалась вперед, навстречу земле, а струи воды поглотили твоё молчание.
Шел дождь.

Музыкант.
В тот день было лето. В этом затерянном уголке мира всегда было жаркое, палящее лето. Стоял такой зной, что казалось, будто воздух сгорел и нечем дышать, а пространство между солнцем и песком залито расплавленным оловом.
Ты шел, высоко подняв голову, обжигая босые ступни горячим песком. Ветер трепал старую рубашку, а потертые джинсы были единственной твоей защитой от укусов собак. Кричащие, хохочущие люди вокруг кидали в тебя камни, пытались что-то петь, желая посмеяться над тобой. Но тебе уже было всё равно.

Ты пришел в этот город две недели назад. Шел ты так же, как и сейчас, только за спиной была гитара, и вызывал ты не злобу и презрение, как сейчас, а… интерес. Когда спросили твоё имя, ты назвался музыкантом. Горожане спросили, что это — и ты вместо ответа начал играть… Когда люди услышали звенящие смеющиеся, плачущие, кричащие, шепчущие, обвиняющие, оправдывающиеся звуки, которые издавали серебряные нити, послушные твоим пальцам, они назвали тебя Пророком.
С того дня ты играл и пел каждый день, бродя по городу. Особенно любили тебя дети, всегда ходившие за тобой по пятам. Было спето много песен. Среди них и такие, которые ты сам не понимал, но что-то подсказывало, что их нужно петь – не ты, так кто-то другой обязательно поймет их. Тонкие пальцы (твоя бывшая подруга почему-то называла их грустными) скользили по струнам, как по волосам любимой. Хотя…почему как? Гитара — это единственное, чем ты дорожил, единственное — что ты берег, единственное — что ты…да, единственное, что ты любил. А горожане любили тебя. Любили до того момента, пока не случилось страшное: некоторые из них начали думать и задавать вопросы. Особенно много Вопрошающих было среди детей. Они спрашивали, почему они должны верить в тех же богов, что и их родители, даже если им это не нравится? Почему они должны уважать стариков, если те не сделали ничего достойного в своей жизни? Почему должны любить людей только противоположного пола? А их родители ничего не могли им ответить, кроме избитого «так надо»… Потом кто-то заметил,, что Думающие и Вопрошающие – это твои слушатели. Ты ничего не отрицал. И взрослые сказали детям, что ты демон, и тебе нельзя верить. И дети по привычке послушали своих родителей

И вот теперь ты идешь к городским воротам — тебя гонит толпа людей и собак, а ты не можешь отличить одних от других. В толпе ты узнал одного мальчишку, который слушал все твои песни. Он говорил тебе: «Когда я вырасту, то стану таким же как ты». Теперь он вместе с остальными кидал в тебя камни и кричал: «Эй, Пророк! Сотвори нам чудо!» тебе стало грустно.
Ты вышел за стены города. Тебе под ноги бросили разбитую гитару и закрыли ворота. «Ничего, — сказал ты гитаре. – Я починю тебя, и мы пойдем в следующий город. Не в первый раз.»

Собрав обломки гитары, ты пошел на восток, к солнцу. А жара, как всегда, плавила песок, и не нечем было дышать.