ДРУГОЙ  НОВОЧЕРКАССК

Корр.: — Евгений Васильевич, нашу первую беседу  о старом городском кладбище и посвященном ему сайте «Другой Новочеркасск» мы завершили 20-ми годами прошлого столетия. И это не случайно. Работа над твоим проектом тоже велась поэтапно.

Халдаев Е.В.: — Этот проект можно назвать краеведческо-журналистским исследованием, состоящим из двух основных частей. В первой, краеведческой,  части отражены сохранившиеся (зачастую фрагментально) могильные памятники и плиты, установленные до 1920 года. Таковых на сегодняшний день на сайте описано 266. Для каждого из них существует отдельная страничка, где помимо нескольких фотографий, приведены краткие биографические данные о человеке.  Если известно достаточно много, то в закладке «Житейник»  приводится его расширенная биография, проиллюстрированная  наградами, полученными на службе Отечеству, фотографиями мест учебы или службы.

Для завершения второго этапа работы с сохранившимися памятниками и плитами в этот список осталось добавить около ста захоронений.

Известны биографии 53 человек. Две трети из них военные, отдавшие армии бОльшую часть жизни. И биографии их – суть послужные списки, без лирических деталей. Только констатация фактов – «в действительных сражениях», «на Кавказской линии», «награждён орденом  за отличие в деле под местечком таким-то». Их современники, читая эти сухие строки, прекрасно понимали, о чём идёт речь.

С  определёнными потерями сохранился памятник генералу Хрещатицкому. Ростислав  Петрович был под стать деду и отцу — героям Кавказских войн. В русско-турецкой войне 1877-78 годов он был награжден золотой саблей «За храбрость». Можно сказать достаточно много о прославленном генерале, ставшем в начале 20 века  командующим Приамурским военным округом и Войсковым атаманом Приамурского казачьего войска. Но был он еще известен тем, что участвовал в разработке обмундирования и снаряжения казаков. Им была сконструирована экспериментальная шашка для нижних чинов. И автором образца пики, введённой в казачьих войсках в 90-е годы, был тоже именно Хрещатицкий.

Корр.: — Каждый раз, когда прихожу на старое кладбище, я думаю: это  были не просто люди со своими заботами и радостями. Все они были гражданами своей страны, любили свой город и свою родину, осознавали важность своих дел…

Халдаев Е.В.: -Историю писали не только знаменитые донцы, но и обычные люди. Их немало, но многие имена, в том числе известные в свое время, канули в лету вместе с их последним пристанищем. У одних  могилы потеряны безвозвратно, а фрагменты могильных памятников лежат не на месте, у других величественные памятники возвышаются над пустыми склепами.  Яркий пример — Егор Иванович Криндач, известный адвокат и крупный промышленник. В историю города и края вошел как общественный деятель в области народного образования. Открывал женские воскресные школы, где девочек  из бедных семей обучали грамоте и профессии. Вкладывал немалые средства в развитие библиотек, появление книжных магазинов. Инициатор сбора средств и строительства здания для народной читальни — бывшее здание радиоузла на Пушкинской, оплачивал отопление этих помещений в холодное время года. С помощью Криндача  возводился Дом народного учителя на проспекте Ермака, 103. Это здание и сейчас украшает наш город. И хотя могила не сохранена, дела не должны забываться.

Корр.: — И если говорить о благотворительности, то она была в чести у наших предков и не только на Дону.

Халдаев Е.В.: — Уважение к истории предков заключается  и в желании погрузиться в разные источники, чтобы узнать об их делах. К примеру,  Александра Григорьевна Бокова.  Это, пожалуй, единственная женщина, не считая жён войсковых атаманов, после смерти которой газета «Донские областные ведомости» поместила некролог с описанием ее жизни. Такое внимание оказано вследствие выдающейся благотворительной деятельности Александры Григорьевны. Особенное внимание и большие денежные суммы она отдавала на школы. Будучи попечительницей Второго Новочеркасского женского 4-х классного училища, она постоянно материально помогала неимущим ученикам и десятки детей сумели получить образование. По своему завещанию оставила 37 000 рублей на различные нужды просвещения.

Нельзя не сказать о докторе Петровском, чей памятник находится возле церкви. Блестящий специалист, выпускник Харьковского университета, много сделал для развития медицины в городе и  на Дону, создал Общество донских врачей, открыл женскую больницу в доме, пожертвованном генералом Луковкиным — ныне это здание закрытого детского дома №2, участвовал во многих благотворительных и просветительских обществах. Без малого полвека отдал служению медицине, был врачом-новатором и пользовался огромным уважением.

На памятнике Петра Михайловича Власова написано: «скончался в Персии в 1904 году», что вызывает удивление у наших  современников. Между тем, это была личность международного масштаба! Власов отлично закончил  отделение восточных языков при Новочеркасской гимназии, уже в 23 года был принят в Азиатский департамент Министерства Иностранных дел, направлен в Персию — нынешний Иран, в распоряжение российской миссии. В течение 24 лет Власов искусно проводил государственную политику России, показал себя великолепным дипломатом, за безупречную службу был удостоен не только российских наград, но и  многих иностранных орденов. Жизнь его оборвалась рано — в 54 года. В истории русской дипломатии  он был в числе первых международных деятелей, прославивших имя донского казака в Азии и Африке. Этим надо гордиться!

Корр.: — В закладке «Хронограф» факты из истории старого городского кладбища отражены вне  строгой временной последовательности. Чем это вызвано?

Халдаев Е.В.:  — Мне показалось интересным рассказать об истории такого  своеобразного места, объединяя события, происходившие на протяжении двух веков по временам года.  Это журналистское исследование, поэтому и выбрал форму повествования в виде изложения отдельных прошедших событий человеком сегодняшнего времени, смотрящим в прошлое с уважением и любовью, но иногда с доброй иронией. И даже строки, почерпнутые из документов, хранящихся в Госархиве Ростовской области, стараюсь соотнести с сегодняшними  реалиями, сохраняя  неповторимый канцелярский стиль ушедшей эпохи.

У этого места существовали свои правила и обычаи. Каменная ограда, окружающая кладбище, не столько несла мистический смысл, отделяя мир мертвых,  сколько  защищала  от посягательств мира живых.

Подполковник Хоперский в 1876 году с тревогой сообщал в Комитет по устройству Новочеркасска: «в стене кладбищенской ограды на западной стороне образовалась пробоина, которая постоянно увеличивается … скот беспрепятственно заходит на кладбище, пасётся, портит могилы … и самые памятники».

Высота ограды составляла почти 1,8 метра, а протяжённость в 1883 году была 1,6 км. К тому же возникла необходимость  строго определить часы посещения и нормы поведения на погосте обычными посетителями. В 1885 году предложили, чтобы на кладбищенских сторожей, кроме копания могил, «была возложена … обязанность наблюдать за кладбищем и в полицейском отношении, не допускать … гулянья и в особенности молодых людей, которые непристойно ведут себя в сем священном  месте…  А чтобы публика исполняла законные требования… нужно прибить доску на кладбищенских воротах и ясно написать, что дозволяется … для посетителей  и что именно воспрещается».

Корр.: — Ожидания оправдались, какие результаты дали предпринимаемые меры?

Халдаев Е.В.:  — Подобный свод правил совершенно не работал в дни праздничные. Известный публицист Евграф Савельев с горечью замечал уже в начале 20 века: «Кто из старожилов Новочеркасска не помнит того вопиющего безобразия, пьянства и граничащего с хулиганством дикого разгула, разыгрывавшихся ежегодно на нашем городском кладбище в день традиционного поминовения усопших – родительскую субботу?».

В исправление ситуации вмешался в 1913 году Войсковой Наказной Атаман, своим распоряжением  осудивший безобразия. В документе главного должностного лица под страхом наказания запрещалось не только пить среди могил спиртные напитки, но и курить табак. Благодаря этому, а также энергии нового полицмейстера города,  порядок в родительскую субботу не нарушался и очень понравился посетителям.

Но в дни  всеобщего поминовения усопших находились те, что искали развлечений. Сразу за кладбищенской оградой на большой площади, отделяющей погост от города, на Пасхальной и Троицкой неделях устраивались праздничные гуляния. Работали качели и карусели, шла торговля сладостями и фруктами. Со всего города сходилась наряженная публика и Кладбищенская площадь  превращалась в место веселья.

Правда, не всем нравился выбор места для развлечений.  В газете «Приазовский край» весной 1899 года отмечалось: «Неудобно  устройство возле кладбища карусели. Она привлекает массу праздного люда, шумного и бесшабашно настроенного. Поминание усопших и карусельная забава  — вещи совсем не сочетаемые и ничем не оправдываемые, кроме спекулятивных расчетов балаганных импресарио».

Корр.: — Всегда ли соблюдались правила содержания кладбища? Бытует фраза, дескать, раньше в санитарном отношении все  обустраивалось иначе.

Халдаев Е.В.:  — Очень строго регламентировалась вырубка деревьев и один из смотрителей, заподозренный в нарушении квот, даже попал под суд. Известны и другие факты. С 1874 года  новочеркасские станицы стали высылать караул из трёх казаков к кладбищенской церкви. Никакого содержания от станиц караульные не получали, подлежав станичной повинности.  И спустя два года в Городовой Комитет было сообщено, что за рытье могил караульные берут непомерную плату; деревянные памятники и деревья используют на отопление своих помещений, так как им не отпускаются необходимые для этих целей средства.

Были и другие проблемы. Так для сохранения многочисленных, грунтовых кладбищенских дорог, в 1898 году посетителям было запрещено ездить по территории  на экипажах и повозках. Обыватели взволновались не на шутку. Общую обеспокоенность выразила, пожалуй лучше других, в своем прошении представительница рода Кутейниковых, объяснив трудностью передвижения без посторонней помощи. Увы,  высокий штиль не впечатлил высокое начальство и в резолюции было сказано, что исключения для кого-либо не делаются. Вскоре, правда, их сделали.  Для свадебных процессий, приезжающих на венчание в Дмитриевскую церковь, для телег, доставляющих памятники и оградки, и для покойников, ограничив траурную процессию одной телегой с гробом усопшего.

Тем, кому было трудно передвигаться самостоятельно, предлагалось на прокат специально купленное в Ростове-на-Дону за 48 рублей кресло на колесах, управляемое кладбищенским сторожем. Стоимость проезда – 10 копеек от могилы и обратно.

На территории погоста во все времена года была запрещена охота, весьма распространённая в окрестностях Новочеркасска, а время посещения кладбища ограничивалось восемью часами вечера в летнее время и пятью часами в зимнее.

Состоящий в штате фонарщик следил, чтобы фонари на погосте зажигались и гасились в одно время с городскими фонарями. И лишь в безлунные ночи они горели всю ночь, освещая акациевые аллеи.  В сумрачных склепах за узорчатыми коваными дверями трепетали огоньки лампадок,  а на роскошных лабрадоритовых  памятниках  поблескивали серебряные венки.

Корр.: — А когда стали появляться склепы на погосте?

Халдаев Е.В.:  — Вообще сооружение склепов велось очень активно. Мне удалось составить список из ста новочеркасских семей,  имевших фамильные склепы  к 1913 году, но в целом это количество значительно больше. Когда появились первые  склепы, сказать трудно, например, известно, что в 1845 году был устроен склеп, в котором похоронен  донской историк Василий Дмитриевич Сухоруков, а впоследствии многие члены его семьи. Здесь же было установлено несколько  памятников, но сегодня от семейной усыпальницы Сухоруковых не сохранилось и следов.

В 1894 году в связи с эпидемией холеры предписывалось заложить все входы в открытые склепы и в дальнейшем вскрывать  их только для захоронений по особому разрешению Войскового Атамана. Смотритель кладбища, составивший список подлежащих закрытию строений, обнаружил, что в двух из них …отсутствуют покойники. К сожалению, неизвестно, были ли предприняты поиски для их розыска и возвращения к месту упокоения.

В наши дни в северной и центральной частях кладбища видны около десятка разграбленных, пустых склепов, заваленных мусором, установить их принадлежность к конкретному человеку невозможно. Исключение составляют захоронения генерал-майора Араканцева Александра Петровича, особо отличившегося в русско-турецкой войне 1877-78 гг. и полковника Грекова Алексея Петровича, храбро сражавшегося в Польской кампании 1863-64 гг.

Удивительная находка случилась лет пять назад. Рядом с церковной сторожкой при проведении строительных работ был найден склеп с  фрагментами гроба и  человеческих останков. На высоких кованых металлических дверях  изображены  перекрещенные молоточки, указывающие на профессию усопшего – горный инженер. Как рассказал настоятель Дмитриевской церкви Герман Киселев, прах неизвестного был перезахоронен в новом месте с соблюдением всех церковных правил.

Многие склепы были украшены великолепными памятниками. Некоторые из них и доставили для украшения аллей Александровского сада, а затем, как я уже рассказывал в предыдущем интервью, уничтожили.

Корр.: — До революции новочеркасский некрополь был одним из красивейших по числу разнообразных памятников, надгробий, фигурных монументов, которые по праву считались архитектурным наследием…

Халдаев Е.В.:  — В газетной статье, посвящённой неординарным, изысканным памятникам, их описано тридцать восемь. Сохранилось только два. Первый — Соломону Степановичу Робушу, установленный  напротив церкви и утративший лишь бронзовый бюст покойного и некоторые накладные детали. Уроженец Минской губернии, он в двадцать шесть лет переведён из Курска в новочеркасскую Платовскую гимназию учителем русской словесности. Через семь лет стал инспектором, а ещё  через два года директором гимназии.  Двадцать восемь лет отдал этому учебному отделению, а в историю края  вошел как директор училищ Области войска Донского и известный общественный деятель. Памятник на  могиле Робуша был поставлен за счет пожертвований его учеников и почитателей.

От второго памятника – есаулу Харитонову Матвею Ивановичу остался лишь гранитный пьедестал. А ведь на нём некогда было «великолепное изваяние Христа во весь рост. В руках  книга, на страницах которой золотые слова… Изваяние Христа кажется живым».

Всё остальное – точёные мраморные колонны с барельефами, цветами, венками, скорбящие ангелы и порхающие голуби, фигура священника с крестом, боевая сабля и кивер, виолончель и нотная книга, удивительно тонкой работы металлическая камплица и  позолоченные кресты с распятым Спасителем, коим нет числа, исчезло.

Мы никогда их не увидим. Нам остались исковерканные части этого великолепия, испачканные грязью и краской, порой с затертой фамилией прежнего владельца. Но даже эти обломки  выглядят величественнее убогих  проржавевших  гробничек и жалких  рассыпающихся стел из мраморной крошки. Каждому времени – своя красота.

Вот таким он был – другой Новочеркасск и таким остаётся сейчас, пройдя путь в двести десять лет. Надеюсь, что наш  разговор поможет  взглянуть по другому на старое городское кладбище.

Беседовала Женета Гридасова.

Фото представлены Евгением Халдаевым.