Над многими могилами героев войны нет обелисков, памятников и даже табличек с датой рождения и смерти. Над многими… И над могилой героини этой статьи тоже… А если бы и была, то надпись на ней состояла бы всего из двух строк: «Золотарева Л.М. 1923-1942 гг.» И вот это маленькое тире между датой рождения и датой смерти – есть целая жизнь. Такая же неизвестная, но не зря прожитая, короткая, как еще у двадцати миллионов жертв войны. Передо мной лежат три пожелтевшие от времени бумаги. Старая довоенная фотография молодой девушки, ксерокопия листа из ведомости безвозвратных потерь личного состава и, буквально, крошащийся от легкого прикосновения, клочок письма с фронта. Последнего письма…
Люба не поднимала в атаку моряков десантников, не давила фашистов танком, не пикировала на их позиции в кабине бомбардировщика. Просто спасала жизни раненным бойцам на поле боя, ибо служила санинструктором Н-ской военной части, предположительно, Брянского фронта. Ведь именно эти воинские подразделения в апреле 1942 года рвались освободить Харьков. Там, среди разрывов снарядов и отчаянных атак, отметила молодая медсестра свое девятнадцатилетие. «…Во первых строках письма сообщаю, что я жива и здорова, чего и вам желаю…»
О чем думала и мечтала Любовь Михайловна в день своего рождения? Конечно о своих родных и близких, которых перед самым нападением Германии стало в два раза больше. Так всегда бывает, когда два любящих сердца связывают свои судьбы в одну. Но, увы, не дала война отгулять молодым даже медовый месяц. Юный супруг Алексей почти сразу получил повестку из военкомата, а сама Люба по линии ВЛКСМ пошла на ускоренные курсы санинструкторов. А после окончания учебы, сразу на передовую.
«…Мамочка, вы пишете, что скоро Алеша приедет домой, а меня не будет…», — писала она родителям, — «… но что же, ничего не поделаешь, то ж война. Когда-нибудь и мы с ним встретимся…» Буквы легли на бумагу не ровно, видно, что не стол был под синеватым листком, а полевая сумка: «…я получила от свекров письма и от (неразборчиво). Какая радость бывает, когда получаешь письма из родного дома…». Удивительно, какой заботой о семье пропитана каждая выцветшая от времени строчка. Ни слова о боях, ужасах бомбежек и артобстрелов. И это не военная цензура тех лет, а жизненные приоритеты, расставленные раз и навсегда. Да, трудно, да, невыносимо тяжело, да, страшно! Но не так страшно, как волнение за тех, кто остался дома. Вот лишь несколько строк, которые еще можно разобрать: «…Сегодня я получила от вас письмо, написанное 30/1-42 в котором узнала, что вы живы и здоровы. «…» Мама, ты еще пишешь, что денег тебе не надо, но и нам тут они не особенно нужны. Вот скоро я получу и вышлю рублей 70 «…» старайтесь тратить только на самое необходимое, потому, что я знаю как у вас все дорого. «…» Насчет чистоты и стирки, не волнуйтесь, у нас с этим гораздо лучше, чем у фашистской немчуры…».
И вот, письмо летит домой, а у Любы опять повседневный подвиг — забота о раненных: перевязать, вынести с поля боя, отправить в госпиталь… Остальное мы узнаем из обрывочных воспоминаний спасенного отважным санинструктором бойца и сослуживицы Любови Михайловны, которые пережили ту страшную войну.
Все случилось во время авианалета. Машины с белыми крестами на темных крыльях, с воем кружили в небе, обрушивая на поселок десятки тонн бомб. Солдаты бросались в укрытия или просто вжимались в землю в надежде уцелеть в этом аду. Многие уже были серьезно ранены. Одного из таких бойцов Люба тащила к ближайшей щели (так назывались узкие окопы, вырытые специально как временные убежища при налетах вражеской авиации). Гитлеровские самолеты делают очередной заход. Видя, что не успевает, отважная медсестра прикрывает солдата своим телом и… на этом ее жизнь оборвалась. Осталось лишь письмо, фотография и ведомость в которой мелким убористым почерком внесена запись «со слов, убита в апреле 1942г.»… Впрочем, нет, не только это осталось от отважной девушки. Остались несколько десятков бойцов спасенных ею, остались их семьи не получившие похоронок, и родились множество детей от отцов, которые могли бы и не вернуться с фронта, если бы не она – Любовь Михайловна Золотарева, одна из миллионов бойцов, защитивших нашу Родину от фашистской чумы.
Таких историй масса. Их не меньше чем могильных холмиков на дорогах войны, которые за 70 лет сравнялись с землей и уже никто не узнает в них места захоронений. И все же, людская память жива и те цветы, которые каждый из нас возложит к памятникам Великой Отечественной войны, посвящены именно им – порой безымянным, но героям, выполнившим свой долг перед грядущими поколениями до конца. Вечная память павшим за родную землю.
Александр Попов.
