Так сказал Виктор Павлович Лопуха – дедушка годовалой Ксюши Калиниченко, скоропостижно скончавшейся в городской детской больнице 16 марта. Прошло почти два месяца. Слишком мало, чтобы родным привыкнуть к постоянному чувству боли и невосполнимой утраты. Достаточно много для того, чтобы компетентным органам провести скрупулезное, адекватное дознание, прояснив все обстоятельства смерти малышки. Достаточно и для того, чтобы попытаться надежно спрятать всё, что может помешать виновным, если таковые есть, продолжать спокойно жить, есть, спать, предаваться всем прелестям жизни и каждый день иметь прямое отношение к здоровью и жизням наших детей.

Передо мной три документа:

1. Акт служебного расследования

2. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

3. Заключение судебно-медицинской экспертизы.

Дать экспертную оценку качества выполнения названных документов мы не можем, для этого существуют определенные структуры и специалисты. Но внимательно прочесть просто обязаны. Для этого они на руки и выдаются. С разрешения родственников Ксюши мы, ознакомившись со всеми тремя «виршами», расскажем читателям, что думаем по этому поводу.

Ну, по акту служебного расследования мы уже свою точку зрения высказали (см. прошлую публикацию). С тех пор не изменился ни акт, ни мнение о нем.  Это похоже на отписку, выполненную  «левой задней» с единственной целью – узаконить вывод: «Фактов халатного отношения медицинских работников к своим обязанностям не выявлено». Помилуйте, да как же они были бы выявлены, если проверяющие дамы, они же заведующие детскими поликлиниками, не утруждали себя самой процедурой РАССЛЕДОВАНИЯ? Взяли карточку ребенка и переписали оттуда все подряд. Родителей девочки в глаза не видели, ни одного вопроса не задали! Но, поскольку они сами медики, то считают, что их коллеги априори непогрешимы. Представленный ими акт – не что иное, как проявление халатности, которую дамы-проверяющие не обнаружили.

Ситуация не была неожиданной. Отношение к этой вопиющей проблеме и.о. начальника управления здравоохранения Т.В. Гудковой было известно изначально. Гудкова по своей инициативе даже это подобие служебной проверки не организовала бы, если бы от нее этого не потребовали вышестоящие руководители. Видимо, она считает, что на то она и больница, чтоб там время от времени кто-нибудь умирал — так чего ж, каждый раз расследования чинить?! Эдак никаких нервов не хватит. Правда, образование Гудковой не позволяет компетентно рассматривать весь спектр вопросов, возникающих в ведомстве, которым она (чудны дела твои, Господи!) почему-то руководит.  Диплом по специальности «менеджмент» сегодня имеет абсолютное большинство людей, которым нужно было получить хоть какую-нибудь «вышку», чтоб занять руководящее место. А большинство вузов в стране, используя рыночные возможности, открыли эту специальность, чтобы зарабатывать внебюджетные средства.  Интересно, а кто оплачивал обучение в столичном педагогическом университете госпоже Гудковой? Не целевое ли обучение она прошла? Теперь вот, выучившись, видимо считает себя менеджером самой высокой квалификации, позволяющей и медициной руководить. Ну… каков поп, таков и приход.

Далее посмотрим на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.  Сей документ составлен старшим следователем следственного отдела по г. Новочеркасску следственного управления Следственного комитета РФ по Ростовской области А.А. Спиридоновым. Говорят, этот человек больше не работает следователем, но документ, созданный им, остался пока в силе. Поэтому рассмотрим и его. Следователь опросил родственников девочки и подробно записал их показания. Грамматику опустим — слишком печально. Столь же подробно были записаны показания медицинского персонала детской больницы. Далее следователь указал, что заключения СМЭ еще не получено, а согласно акту служебного расследования, фактов халатного отношения медработников не выявлено. На основании всего вышеизложенного он принял решение в возбуждении уголовного дела отказать.

Мы, журналисты, не следователи следственного комитета. Взяли и прочли внимательно все документы, выданные родственникам. Обратили внимание, например, на то, что опрошенная следователем Е.Н. Андреева – заместитель главного врача по лечебной части ДГБ — почему-то никак не могла вспомнить, что родители Ксюши настаивали на перевозе ребенка в Ростов, во 2-ю областную больницу. Такая вот профессиональная амнезия. Видимо, Гудкова тоже не помнит, что ей звонили, просили дать указание отпустить ребенка, но она сказала, что показаний к обращению в область нет. К утру ребенок умер.

Ну, Гудкова – не медик, что с нее взять, правда, руководитель, а посему взять бы надо! А на каком основании администрация ДГБ отказала родителям – вот вопрос. Кстати, в обязанности Е.Н. Андреевой входит, цитирую постановление об отказе в возбуждении уголовного дела: «ведение, консультации тяжелобольных, находящихся в стационаре ДГБ, ведение медицинской документации…». Не в документации ли дело? Ну почему именно Ксюшу медики категорически отказывались отдать родным? Масса случаев, когда они это делали с радостью. Но мы, журналисты, — не следователи. Нас этот вопрос очень насторожил. Как и еще масса моментов. Например, та же Андреева сказала следователю, что она не видела показаний к переводу ребенка в областную больницу. И вообще, эти вопросы решаются только областными специалистами в случаях, когда имеется «…отсутствие положительного результата лечения в учреждении или ухудшение состояния ребенка».  Значит, по мнению зам. главврача по лечебной части Андреевой, факт повторной госпитализации ребенка с теми же симптомами через два месяца после первой не является подтверждением неэффективности проведенного лечения. Для нее это не явилось сигналом обращения к более сильным коллегам из областной больницы. Нас, журналистов, этот момент, ну очень сильно насторожил. А дам-проверяющих и следователя – увы, нет.

Обратившись к независимым медикам мы получили следующую консультацию: судя по акту служебного расследования, в 5:10 у маленькой пациентки начались судороги. Среди прочих медикаментов, введенных девочке, назван реланиум. Как нам пояснили, его применяют в таких случаях, чтобы расслабить мышечные ткани, дабы прекратились судороги. При этом расслабляются и мышцы, обеспечивающие дыхательную функцию. В 5:20 произошла остановка дыхания. Искусственную вентиляцию легких проводили мешком Амбу. Не исключено, что этой меры в той ситуации оказалось недостаточно и необходимо было подключить девочку к аппарату ИВЛ. Вопрос: а он вообще в ДГБ есть? Если есть, то почему не подключили? Не оказалось вовремя кислорода или не видели показаний? Если нет его в наличии, то КАК медики отказались от перевода в областную больницу?!!

Ну, не следователи мы. Вот и задаем кучу вопросов. От ответов на них зависит целый ряд выводов. К следствию еще один, пока последний вопрос: предполагает ли процедура дознания ТОЛЬКО опрос свидетелей и участников события? А то, как в анекдоте получается: «Вы признаете себя виновным? Нет? Ну, на нет и суда нет»…

И, наконец, заключение СМЭ, переданное родственникам Ксюши. Этот документ носит сугубо специфичный, конфиденциальный характер, поэтому, с согласия родственников, озвучим лишь часть моментов, показавшихся нам непонятными:

1. В областное бюро судебно-медицинской экспертизы был направлен адвокатский запрос, содержащий более десятка вопросов. Ответа на запрос СМЭ не предоставило.

2. В заключении четко сказано, что кровь на вирусологическое и бактериологическое исследование взята не была, однако, по тому же заключению, девочка скончалась от вирусной инфекции.

3. В акте служебного расследования указаны 13 медикаментов, введенных ребенку во время реанимационных мероприятий. В заключении СМЭ подтвержден только один. Это, по меньшей мере, странно, даже учитывая время распада препаратов.

Вот и думай теперь, что же это за вирус такой, который ведет себя столь избирательно. Насколько опасна ситуация, если, конечно,  дело вообще в вирусе, и как при этом известии должны повести себя чиновники от медицины?

Далеко не всё можно озвучить в рамках газетного материала из этических соображений. Список вопросов по всем трем документам, увы, гораздо шире.

Родственники продолжают бороться за свое право знать правду и за то, чтобы подобные ситуации больше не повторялись. Совсем недавно дедушка Ксюши вернулся из Москвы, где встречался с министром здравоохранения В.И. Скворцовой. Министр была возмущена сложившейся ситуацией, и вопрос взят ею под личный контроль. Так что точка еще не поставлена.

Отец девочки передал заявление обо всем случившемся в федеральное следственное управление и попал с таким же заявлением на прием к прокурору приемной Генеральной прокуратуры А.С. Хадыревскому, который также гарантировал свое личное участие в передаче дела в прокуратуру ЮФО и контроль за исполнением. И это еще не всё.

В следующих материалах мы расскажем о результатах независимой медицинской экспертизы, проводимой по инициативе семьи Калиниченко, о том, возобновлено ли следствие после того, как его так «талантливо» свернул сотрудник следственного управления. А если повезет, то мы узнаем также, насколько удовлетворено министерство здравоохранения РО и лично тов. Быковская тем актом служебного расследования, которым удовлетворилась Гудкова, которой, в свою очередь, вполне удовлетворена сама Быковская. Иначе, как она столько лет позволяет Татьяне Васильевне принимать участие в управлении здравоохранением. Результаты-то фатальные…

 Ирина Гаврилова.

 (Продолжение следует).