« — … их воткнули в кавалерию, штаны на них надели казачьи с красными лампасами, синие мундиры и так далее. <…> Они возле лошадей вертятся, боятся, боятся к ним подступать, потому что лошадей в мирное время, может, только во сне и видели. <…> Понимаешь, что там было? И смех и слёзы!».
(М. Шолохов, «Они сражались за Родину».)

Веками в пестром этническом котле Дикого поля, на бескрайних просторах Великой Степи варились народы и культуры, традиции и продиктованные самоей жизнью условия выживания, всё то, что создало впоследствии уникальнейшее в мировой истории явление, цивилизацию воинов-пахарей – донских казаков.
Время вносит свои коррективы и, разумеется, казак XXI–го века разительно отличается от казака века, скажем ХV–го. Ушли в небытие лихие атаки казачьей конницы, и войскам потенциального неприятеля уже не будет угрожать натиск знаменитой казачьей лавы. Всё это в прошлом. По-другому ведутся нынче войны, да и люди живут по-другому. Тем не менее, даже сегодня, если вы попросите — в любой точке земного шара! — описать казака, вам почти наверняка будет предложен к рассмотрению образ всадника, конного воина.
«Казак с конём и ночью и днём», «Казак без коня кругом сирота», — нет-нет да и услышишь где-нибудь в суете и гуще воскресной рыночной толчеи и невольно улыбнешься: наши поговорки, донские…
Конь… Кем он был для казака? Кормильцем в мирное время, соратником в бою… Другом… Членом семьи…
Конь — неотъемлемая часть жизни казака, он воспет в былинах и преданиях, песнях и пословицах-поговорках. Образ коня необычайно поэтизирован в казачьем эпосе. Да оно и неудивительно: конь выручал казака в военное лихолетье, казак берёг (как гутарят на Дону – жалел) коня в мирное время… «Сколько раз одной могилы миновали мы в бою! Конь плыл, теряя силы, веря в преданность мою…», — проникновенно поёт Высоцкий в старом советском фильме щемящую сердце песню на стихи Туроверова о коне, которого приходится застрелить уплывающему в эмигрантскую неизвестность офицеру, и у зрителя ком подкатывает к горлу…
… После крещения ребенка в церкви отец брал сына на руки, надевал на него шашку, сажал на коня, подстригал ножницами волосы в кружок и возвращал матери, поздравляя её с казаком. Когда у младенца прорезывались зубы, отец брал его на коня и ехал с ним в церковь, где служили молебен Иоанну-воину, чтобы сын рос храбрым казаком. Трехлетние казачата уже сами ездили верхом по двору, а в пять лет скакали охлюпкой по станичным улицам, сами, без помощи взрослых, доставляя лошадей в табун.
А какие были табуны! Особенно славились табуны Краснощековых, Туроверовых, Ефремовых, войскового атамана Алексея Иловайского. Кроме частных было два войсковых табуна – верхний и нижний, пасшиеся по течению реки Тузлов, недалеко от нашего с вами любимого города. Существовал ещё и так называемый рабочий табун, куда черкасские казаки отдавали на лето своих рабочих коней и станичные табуны.
Ушло все это. Элегантные «стальные мустанги» пришли на смену казачьей лошадке. Сегодня некогда лихих наездников обыватели, подтрунивая, называют «асфальтовыми». Грустно, но понимаешь, что так оно и есть. Нынче баз у казака чаще пахнет бензином и соляркой, нежели валящим с ног, пьянящим ароматом конских испражнений. И всё же осталась любовь, сохранилось уважение и трепетное отношение неравнодушных потомков к своему славному прошлому, еще есть стремление сохранить элементы быта, частичку своей культуры. Не только сохранить, но и передать детям, внукам. Наверное, это и есть самобытность, то, что не позволяет раствориться казачьему народу в общероссийской массе. Удерживает от нивелирования. Это где-то очень глубоко внутри каждого родового казака. Видимо, эти самые «закрома» души и величают учёные мужи генной памятью.
… С развитием СССР (совпавшим по времени с зарей так называемого «казачьего ренессанса») пробудилось у казаков стремление не только самим следовать заветам предков, но и прививать любовь к казачьим традициям подрастающему поколению. Конечно, никто не ставил целью формирование конных полков а-ля конница эпохи Платова, просто хотелось, чтобы казачата «поколения next» не шарахались в испуге в сторону при появлении четырехкопытного «чуда», а могли почувствовать и проявить собственную удаль, ощутить запах степи, встречный ветер, да и просто восхитительное, непередаваемое чувство радости настоящего наездника. Были и добрые начинания в этом плане, труд истинных подвижников-пассионариев, на самоотверженности которых, по большому счёту, держится всё в этом мире…

Всё выше сказанное, уважаемые читатели, это, по сути, присказка к нашей «лошадиной истории», саму же сказку поведал мне повстречавшийся на днях в Новочеркасске приятель — односум из станицы Кривянской (назовем его Николаем). Погутарив о том и о сём, мы, как водится, плавно и незаметно перешли на «лошадей». Да и о чём еще говорить на просторном приволье кадамовских холмов с кривянином, через всю свою пятидесятилетнюю жизнь пронёсшим увлечение лошадьми? Однако, против обыкновенного, в этот раз глаза Николая вспыхнули недобрым огоньком, и, перемежая речь сочными матюками, заговорил он отрывисто и зло, закуривая одну «беломорину» за другой.
И я понял – наболело.
Так бывает.
Так бывает, что доходит человек до точки кипения, плюнь – зашипит. От жизни этой дурацкой, от тупоумия чиновничьего, от равнодушия людского, от собственного бессилия, от…
… А было так. В свое время ныне покойный, а в ту пору бывший начальником Военного Управления Войска казачий полковник Ю.В. Дьяков, искренне радея за дело, что называется не за страх, посылал коневоза в Москву (конкретно, в Мытищи, в Президентский санаторий), откуда было привезено три лошади для Донского Императора Александра III казачьего кадетского корпуса. Хотел Юрий Владимирович, чтобы казачата конную уздечку руками пощупали, в седле посидели. А как же? Чай корпус-то казачий, не какой-нибудь!
Разместили привезенных лошадок в Октябрьском (сельском) районе, под присмотром командира местного конного взвода Михаила Григорьевича З. – доверили, как говорится, волку баранов стеречь. Ужо Григорьевич расстарался! В нонешнем году «ушел» последний мытищенский жеребец, причём за копейки был сдан на «мясо» весом в 180 кг. Ешьте, господа кадеты, бутерброды с конской колбаской, хрен вам, а не вольтижировка! Вообще, как утверждает Николай, из двух некогда полноценных конных взводов на сегодняшний день фактически остался один (сборная «солянка» из Кривянского взвода и Новочеркасского). Прискорбно, что заправляет всей этой конюшней крепкий хозяйственник – все тот же Григорьевич, разбазаривший (Николай здесь выразился ярче и аллегоричнее) значительную часть вверенную ему имущества. Кстати, нелишним будет отметить тот факт, что у сего господина имеется свое личное поголовье лошадей, которое кормится казенными харчами. Как говорил шолоховский Пантелей Прокофьевич: «Раз твоё – моё — Богово, значит наше обчее».
5–го мая сего года был в Кривянской, по словам Николая, сам Виктор Водолацкий. Войсковой атаман выслушал эмоциональные повествования станичников о своём житье–бытье и … уехал. Ростов далеко, депутат Государственной Думы – высоко. Разбираться со своими проблемами селянам предстоит самостоятельно.
… С тяжелым чувством возвращался я в Новочеркасск, частично настроение Николая передалось и мне. Как же мы так живём, братцы? В столице мирового–то казачества… Неужели атаман Новочеркасского казачьего округа не в состоянии переломить ситуацию и положить конец всей этой вакханалии? Почему не возьмёт всё в свои руки? Да, мы живём в городе, но и что с того? Во всём мире конные подразделения по обеспечению общественного порядка прекрасно вписываются в реалии современных «каменных джунглей». Так, к примеру, улицы Нью-Йорка патрулируют именно конные подразделения полиции. Есть множество аналогичных примеров и в городах старого света. На фоне этого, казалось бы, сам Бог велел наполнить казачью столицу мира конными патрулями: уж если не у нас, то где?! И не надо говорить, что денег, мол, как всегда не хватает. Враки! Деньги как раз–то имеются. И не маленькие. В соответствии с Областным законом «Об областном бюджете на 2011 год» предусмотрены межбюджетные трансферты на обеспечение несения службы казачьими дружинами области. Причем распределение данных трансфертов производится, в том числе, и исходя из нормативов затрат на обеспечение несения службы дружинниками конных взводов. Тут всё: обмундирование, страхование, содержание грузового транспорта. Его ремонт и обслуживание, ГСМ, транспортный налог, налог на загрязнение окружающей среды, корма для конного поголовья, инвентарь и т.д. и т.п. А ещё плюс к этому содержание при конном взводе оплачиваемых инструктора по конной подготовке, ветеринарного врача, кузнеца-коваля и конюха. Кстати, по штатному расписанию казачья дружина Новочеркасска должна насчитывать не менее десяти дружинных взводов. Где они, господин Окружной атаман? Некогда набрать за митингами да пикетами? Всё на парадах и демонстрациях пропадаете? Меж тем, колоссальные бюджетные средства, выделенные из денег налогоплательщиков на формирование конных казачьих взводов, где-то «зависают» Как думаете, господин Демченко, может, есть смысл перенаправлять данные денежные потоки в сторону атамана Козицына? А то получается «и сам не гам, и людям не дам». Поди Николай Иванович-то скорее наполнит город всадниками при таком подспорье в виде живых казначейских билетов. А то какая-то ерунда получается: сверху «бабки» выделены, внизу не освоены – как всё это вяжется с призывом Д.А. Медведева искоренять коррупцию на любом уровне власти?! Самоустранение от решения проблемы и дальнейшее попустительство творящемуся бардаку весьма чревато, Андрей Васильевич, поверьте.

P.S. Ещё раз вспомнил покойного Дьякова (Царствие ему Небесное!) и подумал: уж Юрий Владимирович нашёл бы выход из ситуации, потому как дело делал, а не искал отговорки. То был настоящий Атаман! Как мало их осталось… Закончить хотелось бы обращение к атаману Демченко словами поэта Симонова: «Примите же в конце от нас презренье наше на прощание. Не уважающие вас покойного однополчане».