Сегодня: 14 февраля 3296, Вторник

Как это было

«Ещё одно, последнее сказанье……»
А.С. Пушкин.

Как-то Александр Сергеевич Куталев, выпускник НПИ 1959 года, прислал нам свои воспоминания об учебе в вузе. Они заинтересовали редакцию и были опубликованы. Мы получили добрые отклики читателей, ведь НПИ – это город в городе: кто-то учился там сам, кто-то преподавал, кто-то сейчас зовется студентом или профессором ЮРГТУ. История – она всегда интересна. И потому мы предлагаем вашему вниманию последний рассказа А.С. Куталева – о завершении учебы в Новочеркасском вузе.

Придя на занятия в первый день заключительного, как нам казалось, учебного 1958-1959 года, мы были неприятно удивлены.
Оказывается, что ведущееся в последнее время в стране усиленное строительство угольных шахт (в этот период было построено больше количество так называемых комсомольских шахт — Черкасская комсомольская, Подольская комсомольская в Донбассе и множество других подобных шахт по всему СССР) оказалось ненужным, и строительство новых комсомольских шахт было принято на самом высоком уровне – сократить. Таким образом, из двух групп инженеров-шахтостроителей, заканчивающих обучение в 1958-1959 гг., решили оставить одну.
Вначале было предложено другую группу переквалифицировать в химиков-технологов или в инженеров-строителей. Считая, что инженеры-строители всё-таки ближе к шахтостроителям, решили, что вторая группа будет продолжать обучение по специальности – инженер-строитель.
Надо сказать, что выполнено разделение этих двух групп инженеров-шахтостроителей было очень цивилизованно. Первоначально было предложено добровольно принять решение, на какой специальности будет продолжаться дальнейшее обучение отделившейся группы студентов. Это было довольно трудное решение: все мы проходили практику на шахтах Донбасса. Там рабочие пласты угля едва превышали мощность 55–60 см. Большинству окончивших обучение по нашей специальности именно в таких адских условиях приходилось начинать свою трудовую деятельность, а на дневной поверхности в качестве инженера-строителя работа – всю жизнь на свежем, открытом воздухе! Вроде бы, перейдя на другую специальность, мы могли выиграть по условиям труда в дальнейшей нашей жизни.
Кроме того, перешедшим в инженеры-строители обещали сохранить повышенную стипендию (на 25% больше, чем получали студенты на ПГС – специальность «Промышленное и гражданское строительство»). Также обещали сохранить условия получения стипендии: студенты-шахтостроители (специальность СГП – «Строительство горных предприятий») получали стипендию даже если они сдавали экзамены с тройками, а на специальности ПГС стипендию получали студенты, сдавшие экзамены только на 4 и 5.
У нас даже ходила такая шутка: ПГС – «подай, господь, стипендию…» и СГП – «стипендию господь подал!».
Вроде бы заманчивые предложения, НО!!
1. Шахтостроителям оставалось учиться в аудиториях всего полгода, да и то по таким предметам, о которых они уже частично знали из предыдущих лет обучения и практики. Одна сессия, затем – преддипломная практика на шахте Донбасса, далее — работа над дипломом и его защита. Потом – учебные военные лагеря – и мы свободны, как птицы!! Получай диплом с направлением на конкретное строительство конкретной шахты и действуй!
2. Другое дело – инженеры-строители: им необходимо было освоить те предметы, которые они не изучали на специальности СГП. Обучение продолжалось на полгода больше, им нужно было ускоренно изучить некоторые учебные предметы и сдавать две экзаменационные сессии, а далее всё также: преддипломная практика, работа над дипломом, военные лагеря, получение диплома и направления на стройки народного хозяйства.
Вот мои личные переживания от перемены специальности:
Недостатки: инженер-шахтостроитель – специальность тяжёлая, опасная, узкий, изо дня в день не меняющийся, однообразный объём работ (это любая горная выработка, увеличивающаяся по длине на 0,5–1,0 м в сутки), работа почти без естественного света, необходимость постоянного ношения с собой самоспасателя и лампы. Почти всегда, особенно при проходке стволов, работа в условиях довольно сильного дождя или в сильно увлажнённых условиях, обед — в шахте, принесёнными с собой продуктами.
Достоинства: более высокая зарплата, более короткий рабочий день, более ранний выход на пенсию, обязательное обеспечение очень качественной спецодеждой (инженеры-строители на дневной поверхности в то время почти все работали в своей одежде). Ну а у строителей недостатки и достоинства менялись местами.
В общем, необходимость выбора требовала принятия очень серьёзных решений.
Собрали нас две группы и вызвали добровольцев: тех, кто принял добровольное решение остаться шахтостроителем или желающих перейти в строители. Почти по 40% сразу определились с выбором, остальных 20% с помощью деканата и старост разделили принудительно, и надо сказать, что споров и возмущений особых не было. В двух наших группах училась только одна девушка, к этому времени она уже стала женой одного из наших студентов. Так вот эта пара приняла решение получить две специальности:
один или одна ходила на лекции с шахтостроителями, другая (или другой) – на лекции со строителями. Я остался в группе шахтостроителей и знаю, что эта пара получила справки в том, что они прошли полный курс теоретического обучения по специальности горный инженер-шахтостроитель. Дальнейшая судьба этой пары мне неизвестна.
До раздела у нас было две группы: ГМ-5-8 и ГМ-5-9 (я занимался в 9-й группе). Мы долго ломали головы, почему у нас 8-й и 9-й номер, потом узнали, что номера начинались всё-таки со строительного факультета: там были 1–7-я группы, в том числе две группы ВиК (водоснабжение и канализация), а наши группы по номерам продолжали этот ряд.
После раздела среди группы шахтостроителей остались:
Вассель А.П., Иванов Ф.М., Решетенко В., Никонов С.П., Матющенко В.Д., Буцан П.П., Манчур Э.Я., , Ткаченко А.С., Сокольский В., Сагида Е.(из группы ГМ-5-8), Фурсов А.Д., Малиненко Н.М., Решетников Е., Борисов В.С., Горуля В.С., Червяков Р.Н., Куталёв А.С., Гуров М.С., Соломенцев Ю.Я., Фефер В.А. Логинов В.Т., (из группы ГМ-5-9).
Начались занятия. Надо сказать, что к этому времени мы уже научились учиться, и наука давалась легко, так что последний семестр и последняя сессия прошли для нас практически незаметно. Пришло время производственной преддипломной практики. Большую часть практик (а их было 4) мы, шахтостроители, проходили в Донбассе. За всё время учёбы только один раз наших ребят направили на практику в Москву на строительство метро.
А что за погода в феврале в Донбассе? Да и в том же Новочеркасске? До сих пор помню: то дождь, то снег, солнца не видно совсем, к тому же постоянно дуют ветра. Мороза большого нет, но очень холодно, сыро и слякотно. И вот в такую погоду нас направили на практику на шахту Красно-Лиманскую в Донецкой области Украины. На этой шахте незадолго до нашего приезда произошёл взрыв газа. Да и после нашего отъезда с шахты, года через два там опять произошёл взрыв, но мы уже были далеко.
Устроили нас в общежитие, очень холодное, продуваемое всеми ветрами. В комнате нас было трое: двое студентов из НПИ – я и Червяков Рафаил Николаевич, третий был студент-преддипломник из Ленинградского Горного института, болгарин по национальности – Георгий Стойков. Ложились спать, поверх одеяла накидывали на себя матрацы с соседних пустых кроватей и свою верхнюю одежду. В таких условиях не было никакого желания устраиваться на шахту на рабочие места, побыстрее бы собрать материалы для дипломной работы!
Вскоре приехал наш преподаватель, куратор, проверить, как мы устроились, как идёт сбор материалов, какое отношение к нам на шахте и пр. Сходил он на шахту, переночевал с нами в общежитии, а наутро сказал: «Ребята, собирайте скорее материалы для диплома, подписывайте командировочные удостоверения передним числом и быстрее уезжайте из этой дыры!». Что мы и сделали. Как проверяющий поступил с болгарином, мы не знаем, но, наверное, тоже пожалел и отпустил его с практики раньше времени.
А наш проверяющий поехал проверять, как проходит практика у других студентов. Перед тем как заехать к нам, он заехал на шахту в г. Шахты, где проходил преддипломную практику другой наш студент, Володя Сокольский. Когда преподаватель пришёл на шахту, ему сказали, что Сокольский в шахте и повидаться с ним не удастся. Заезжал он к Сокольскому ещё раз и опять не мог застать. И вот когда наш преподаватель объехал всех студентов по всему Донбассу, напоследок он опять решил навестить Сокольского, и как обычно, не смог застать его на месте: «…в шахте!» Ну, город Шахты от Новочеркасска недалеко, и наш проверяющий преподаватель поехал в Новочеркасск автобусом. Выходит он из автобуса, брюки и пальто по колено в жидкой грязи, а Сокольский, в начищенных туфлях, с белым воротничком и с белым же шарфом проходит по улице Новочеркасска прямо перед вышедшим из автобуса преподавателем, даже не заметив его!
Оказалось: этот Сокольский был местным жителем, папа его работал большим начальником в Новочеркасске, и папа договорился, что все производственные практики его сын проходил на одной и той же шахте в г. Шахты, там же ему готовили все необходимые документы для отчётов по практикам, отмечали, когда надо, командировочные удостоверения, а в шахте он ни разу не был!
Это довело нашего преподавателя до белого каления, и на защите практики преподаватель устроил Сокольскому такой допрос, какой, возможно, проводили только в гестапо! «Что такое рабочие рукавицы?» (Сокольский сказал – перчатки), какого цвета цемент (ответ – чёрный) и т.д.». В общем, практику Сокольскому не зачли и отправили на новую практику на другую шахту, где его никто не знал, да ещё письмо написали о его проделках!
После защиты практики началась работа над дипломом. Надо сказать, что эта работа большинству из наших студентов давалась довольно легко. В основной своей части наши ребята знали материал, чего не знали, то знали, где найти, и как этим воспользоваться. Большую помощь оказывали прикреплённые преподаватели, подсказывали, где найти недостающие, неизвестные нам материалы. Работа над дипломом у меня проходила довольно легко: я вставал в 7-00, шёл в недалёкий магазин, брал 700-граммовую банку натурального лосося в собственном соку или колбасы «казы», булку хлеба, пачку папирос и садился за работу. Работал до 18-00-19-00, потом шёл в кино или гулять, и на завтра всё повторялось. Иногда ходил в институт за необходимыми учебниками и справочниками.
Всё шло прекрасно, но тут вмешался всё тот же Сокольский! Приехал на три дня с практики и пробежался по всем студентам с просьбой сделать ему дипломную работу. И уговорил!!! Кого бутылкой, кого деньгами, но заставил делать ему дипломную работу кусками. Я, например, сделал ему шахтный подъём, другие что-то другое, так и сделали то, что он просил, но он никак не мог понять, что каждый раздел вытекает из предыдущего, что, не сделав первого раздела, не сделаешь второй, а тем более третий! Я пытался ему объяснить — «не твоё дело!». Ну и сделали мы ему куски диплома, отдали, видимо, он надеялся на своего папу. После этого мы его потеряли и виду. Что он делал, сделал ли он, в конце концов, диплом, сдал ли материалы преддипломной практики, защитил ли он диплом – я не знаю! Дело в том, что конец года прошёл у нас кувырком, о чём позже.
С дипломной работой я справился быстро. В конце апреля все материалы диплома были на проверке у моего куратора-преподавателя. Он их просмотрел, дал добро и послал меня с этими материалами к закреплённому инженеру-практику, на шахту, чтобы тот, просмотрев мои материалы рекомендовал мне оценку за диплом и рекомендовал меня к защите диплома.
Я отвёз свои материалы диплома закреплённому инженеру в г. Шахты, тот взял их у меня и сказал: приходи через две недели. Это было в начале мая, а защита диплома у нас намечалась на середину июня. Так что у меня появилась уйма свободного времени, и я решил потратить это время на поездку домой, в станицу (сейчас город Новоалександровск) Ставропольского края. Родители были ещё живы, а друзей в станице – не было! Кто учился, кто служил в армии, кто работал, кто-то уже завёл семьи, и им было не до меня.
Мои родители жили в то время в старом доме, бывшем жилище зажиточного казака, в центре станицы. Вместе с семьёй моих родителей в этом же доме жила семья военкома из трёх человек и молодожёны: секретарь райкома комсомола с молодой красавицей женой. (Он взял в жёны самую красивую девушку Раю (фамилию забыл) из нашей школы №1, в которой я в своё время учился). Секретарь райкома комсомола –Иван Болдырев, был моим ровесником, и, видя, что я мучаюсь от безделья, предложил мне поработать на благо отечества.
В то время по всему Союзу выращивали кукурузу, а в наших краях она вообще не переводилась и не переводится! Какой-то учёный выдумал выращивать кукурузу квадратно-гнездовым способом, придумали спецсеялки, и кукуруза росла как по клеткам: росток от ростка — 40 см. Так вот, по этому кукурузному полю ходят грачи и галки и, дёрнув за проросший листок зерна кукурузы, выдёргивали из рыхлой земли почти целое кукурузное зерно, которое тут же съедали! Удобно и красиво!
Так этот Иван Болдырев взял в райкоме комсомола мотоцикл и малокалиберную винтовку, взял меня с отцовской двустволкой и поехали мы уничтожать этих вредителей сельского хозяйства. В один день мы убивали до 50 шт. ворон, галок и грачей. Но главное, мы больше их распугивали! Но всё равно толку было мало.
Иван Болдырев был большим другом М.С. Горбачёва, и когда М.С. Горбачёва забрали на работу в Москву, в Ставрополе его сменил Иван Болдырев в должности первого секретаря обкома КПСС.
Закончились мои вынужденные каникулы, поехал я в г. Шахты забрать свои материалы и заключение по материалам моего диплома, получил за свои материалы четвёрку, и уже знал, что защита диплома у меня пройдёт только на 4.
Так и произошло, диплом свой я защитил за два дня до того, как мне исполнилось 22 года, а запись о выдаче диплома совпала с днём моего рождения.
А ещё, когда мы работали над дипломом в марте или начале апреля, к нам приехали вербовщики из Министерства Обороны СССР, которые предложили нам вместо узких и грязных шахт Донбасса (в которые нас обычно направляли) устроиться на подземных работах, не связанных с добычей угля. Испытав на производственных практиках, что такое тонкие угольные пласты Донбасса, пять человек, в т.ч. и я, решили пойти на работу в МО СССР.
Защита диплома прошла у нас нормально, как обычно, договорились сделать групповую фотографию выпуска, собрали деньги, сфотографировались, а дальше – военные лагеря.

(Окончание следует).