ОТ СРЕЗАННОЙ ТРУБЫ ДО ПОИСКОВ ИСТИНЫ

Около двух недель назад в газету сообщили об очередном капитальном ремонте одного из многоквартирных домов Новочеркасска. И вроде паниковать нечего — ремонт дело хорошее. Но вдруг некстати вспомнилась поговорка, что два переезда приравниваются к пожару. А к скольким пожарам приравнивается один ремонт?
Однако следует сказать: каждый случай уникален. В этот раз нам позвонила Анна Павловна Сметанкина. Она поведала журналистам, что у нее (в однокомнатной квартире на третьем этаже дома № 101 по улице Щорса, где проводится выборочный капитальный ремонт) трубы отопительные обрезаны под корень. А соседи снизу сделали евроремонт и в своей квартире сантехнические работы вести не дают.
— Мне уже девятый десяток и сердце слабое, а я все волнуюсь, — расстраивается Анна Павловна. — Как я буду, когда холода наступят? А молодая семья надо мной и дети у них – они-то как без отопления?
Выждав несколько дней после этого звонка и убедившись, что ситуация к лучшему не меняется, я сама решила посмотреть, как продвигается типовой капремонт и, как всегда, узнала много интересного.

ЖИЛбылРЕМОНТ

С апреля этого года люди ждут, как манны небесной, жилремонтников для выполнения работ по капитальному ремонту. И если крыши хоть как-то сделаны и электрики со своей миссией вроде тоже справились (конкретные результаты проявятся со временем), с отвечающими за всю внутриквартирную жидкость трубами дела идут совсем неспешно. Зачем еще в апреле первым делом обрезали батареи — вообще непонятно. Зато «Жилремонт» твердо уверен, что к октябрю ремонт будет сделан. У Анны Павловны четвертый подъезд, пока еще доберутся до него рабочие… А женщина и ее соседи живут в обстановке повышенной готовности с самого начала, то есть уже пятый месяц.
— Сказали убрать все, я и накрыла мебель пленкой, убрала паласы – не сама, конечно, помогли соседи. В один прекрасный день пришли рабочие, сказали: «Бабушка, сядьте и не мешайте». Забегали по квартире, обрезали трубы, сняли батареи, и след их (рабочих) простыл. Потом, правда, батареи повесили на место. Дырки в трубах я заткнула тряпками, а то из них летит что-то черное маслянистое.
Заглянувшая проведать Анну Павловну соседка подтверждает:
— Бросили батареи в подъезде, при этом сказали: «Красим только «лицо». И все жильцы кинулись красить их сами, пока была возможность подступиться с обеих сторон.

ЖИТЬ ХОРОШО.
А ХОРОШО ЖИТЬ ЕЩЕ ЛУЧШЕ

— Вокруг евроремонтов понаделали, — говорит Анна Павловна. Я знаю, что сейчас даже полы с утеплением бывают. А мы с мужем когда-то купили паласы для тепла.
Каждый как может стремится к улучшению условий проживания. Те, у кого есть деньги, само собой не должны себе ни в чем отказывать и могут делать и евроремонт и дизайн в восточном стиле.
Но, как правило, при евроремонте трубы прячут подальше. Создавая эстетически безукоризненные апартаменты, хозяева перекрывают все пути к внутриквартирным сантехническим коммуникациям, и долезть до труб становится проблематично, потому как жалко портить все, во что они так тщательно вмонтированы.
А соседи Анны Павловны (те, которые пока живут не в евростандартных квартирах) еще надеются что, несмотря на неоспоримую неприкосновенность жилья трубы у всех общие.
Справедливо ли то, что Анна Павловна и весь подъезд должен упрашивать обороняющих евроремонт соседей впустить сантехников для подведения труб? Правы ли те, кто охраняет свое жилье от внедрения рабочих на отремонтированную территорию? – для меня эти два вопроса, будто палка о двух концах.
Появилась информация, что соседи снизу разрешат вести через свою квартиру трубы, если им сам директор «Жилремонта» №6 Трофимов пообещает восстановить все, как есть на данный момент. Станет ли он брать на себя такие обязательства или нет — пока не знаю. Но в любом случае жильцам нужно понимать, что если хотя бы где-то в перекрытии останется кусочек старой ржавой трубы, вода не будет выбирать, в какую квартиру можно течь: в простую или в евроотремонтированную.

БАБУШКА, И НИКОГО РЯДЫШКОМ

— Я ведь могла стать певицей, – вспоминает Анна Павловна Сметанкина. — У меня был довольно редкий голос — колоратурное сопрано, за пение меня все Сильвой звали. Музыкальная школа ходатайствовала о моем зачислении в Гнесинку. Но когда из Москвы пришло первое приглашение, мама болела, сестре нужно было учиться, и меня не пустил отчим. Когда прислали второй вызов, я только вышла замуж за Дмитрия Илларионовича. А вскоре у меня вырезали гланды, тут и голос немного изменился. Я ни о чем не жалею. Жили мы с мужем сначала совсем бедно, но счастливо: он меня поддерживал, а я его.
Сметанкина показывает мне черно-белые снимки, где она и супруг молодые и счастливые.
— Сначала я закончила техникум на ветеринара, потом медучилище. А муж выучился в вечерней школе, в техникуме и стал инженером. Я 50 лет отдала медицине: 5 лет проработала в научно-исследовательском институте, 25 в инфекционной больнице и 20 в тубдиспансере. Закончила работать в конце 90-х, а в 2005 грамоту за многолетний труд получила.
Пожилая женщина рассуждает:
— Теперь часто говорят, что медики плохие, а я думаю, как все везде поступают, так и в медицине. Меня в самом начале моей работы научили: «Ты представь себе на месте больного своих родственников». И муж у меня спокойный был, все время говорил: «Крик — это признак беспомощности, неуверенности». Так я всегда и рассуждала и старалась не отказывать, не кричать и все спокойно всем объяснять. Я по возможности относилась к людям так, как хотела, чтобы отнеслись к моим близким. Бывало, вся посуда для сбора крови закончится, а еще человек подойдет для сдачи анализа, так я ему объясняю: «Придите завтра пораньше, я вас первым приму». А когда у детей кровь брала, потанцую с ними, попою, сказочку им расскажу, потом уколю незаметно пальчик.
— Я так люблю людей и детей очень люблю, – чуть не плача, рассказывает Анна Павловна. — У нас детей не было и у сестры тоже. Нет у меня больше родственников. Сначала умерла моя мама, потом отчим, в 2004-м муж, а в марте этого года сестра. У мужа брат последний остался, и ему уже под семьдесят.
Я раньше все успевала, летала, а не ходила. А теперь редко куда выбираюсь, если очень нужно, такси вызываю. Таксисты уже меня знают и спрашивают: «Куда сегодня: в аптеку или на кладбище?» Самое страшное, что со мной теперь происходит — одиночество…

АВОСЬ ИЛИ ЧУДО — КТО ГЛАВНЕЙ?

Вот такая у Анны Павловны Сметанкиной интересная и необычная судьба, а вот ситуация с ее ремонтом выглядит до боли банально и как будто безнадежно.
Выходит, что жил человек, работал и приносил пользу людям, тогда-то и был нужным. А теперь что?
Не затяжная нынешняя жара, не вероятность отсутствия тепла зимой — не эти пустяковые неурядицы сейчас больше всего пугают Анну Павловну. Диабет, катаракта, проблемы с суставами, с сердцем — не это для нее самое страшное. А постепенно надвигавшееся, но все же застигшее врасплох одиночество – оно отпечаталось в глазах восьмидесятилетней здравомыслящей женщины и окрасило ее слова неподдельным ужасом. И поддержать некому, и заступаться кто станет…
К беде Сметанкиной через десятые руки подключили депутата городской Думы Валентину Котельникову. Может быть, она поможет договориться «Жилремонту» и жильцам, добиться, чтобы трубы стали на место, а сантехники их все же поставили?
Однако меня как-то настораживает словосочетание «выборочный капитальный ремонт» на синей табличке «Жилремонта». Что-то подозрительно долго готовятся к его осуществлению и уж больно четко знают дату его окончания (несмотря на то, что кое-где еще и конь не валялся). Неужели жителей зимой ожидает жизнь несладкая, а точнее сказать — холодная? Или, может, сделают для отвода глаз часть работ, а что «не успеют» — заляпают, замажут, «умоют руки» и по плану сдадут еще один капитально отремонтированный дом? И не нужно сильно стараться, чтобы предугадать подобный исход. Чую я неладное, а так хочется иногда ошибаться!