Стандартная фраза «генерал и кавалер Платов» содержится во многих документах, связанных с деятельностью основателя Новочеркасска. «Генерал» – это понятно. А «кавалер»? Поясним: речь шла о том, что Платов был кавалером ряда орденов, то есть орденоносцем. Его «иконостас» составляли ордена св. Андрея Первозванного, св. Владимира I и III степеней, св. Александра Невского (украшенный алмазами), св. Георгия II, III, IV степеней, св. Иоанна Иерусалимского, австрийский крест Марии Терезии, прусские ордена Черного и Красного орла, а также медали.
Свой первый орден полковник Платов получил за участие в штурме турецкой крепости Очаков в декабре 1788 года. Вместе со своими казаками Матвей Иванович преодолел крепостную стену и участвовал в уличных боях. Вместе с ними он ворвался во дворец коменданта крепости и пленил его. За это сражение Платов был удостоен ордена Георгия IV степени.
Особым украшением платовского «иконостаса» служил орден Андрея Первозванного – высшая награда Российской империи. Ее Платов получил при весьма любопытных обстоятельствах. Этот орден был ему пожалован за участие в Лейпцигском сражении в октябре 1813 года. Известно, что корпус, которым командовал Платов, был использован для охраны фланга русских войск. Казалось бы, это сковывало активность платовских кавалеристов, обрекало их на несвойственные им пассивные действия. Однако и в такой непривычной для донцов ситуации они сумели отличиться, проявить свои лучшие боевые качества. Подлинными героями Лейпцигского сражения стали конники лейб-гвардии Казачьего полка. Эти казаки, любимцы Платова, 4 октября 1813 года не только спасли почти от неминуемого пленения русского императора Александра I и его союзников: прусского короля Фридриха-Вильгельма III и австрийского императора Франца Иосифа, – но и переломили ход первого дня битвы.
Слава казаков – лейб-гвардейцев заслуженно коснулась и имени Платова, внесшего весомый вклад в боевую подготовку их полка. Восхищению лейб-гвардейцами сопутствовало восхищение Платовым. Поздравляя его с высшей наградой, влиятельный сановник Е.Б. Фукс писал: «Пурпуров цвет ленты Вашего сиятельства преобразовался в небесную лазурь… Волнистый отлив сей ленты да изображает в памяти струившиеся волны Рейна, которые несли на себе гром побед Донского-Зарейнского атамана и которые далеко-далеко разнесли российское «ура». Лети, победоносный муж, рази нечестивцев! Тихий Дон возликует; потомки во время Спаса будут со слезами умиления читать в трофеях твоих любезное имя Платова».
Всего в 1812–1814 годах орденом Андрея Первозванного было награждено лишь восемь человек (кстати, еще до этого высший российский орден получил и сам Наполеон). Пожалование ордена Платову было, как видим, вызвано событиями весьма неординарными: его подчиненные, использовавшиеся в сражении для боевого охранения, проявили, несмотря на это, исключительную активность, приверженность наступательному бою.
Еще более необычными оказались обстоятельства награждения Матвея Ивановича орденом Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест). Эта награда, возникшая еще во времена крестовых походов как знак отличия военно-монашеской организации выдавалась на правах российского ордена всего около трех лет, во время царствования Павла I. Ею, между прочим, был награжден А.В. Суворов, возвращенный из ссылки в Кончанском. А Платов был удостоен Мальтийского креста после выхода из Петропавловской крепости в марте 1801 года. Крест стал своеобразной компенсацией за пребывание в тюрьме и ссылке и авансом перед задуманным Павлом I походом казаков на Индию. Так этот орден неожиданно увенчал почти четырехлетнюю мученическую опалу Платова.
