(Окончание. Начало в «ЧЛ» № 10).

«Правду трудно доказывать именно потому, что она не требует доказательств».
Вениамин Каверин.

Зинаидина сестра Ольга, увидев труп, сразу сказала:
— Это удар боксерский.
— Откуда ты знаешь? – полюбопытствовал милиционер.
Ольга пожала плечами:
— Я 50 лет прожила.
Когда Мысин задержал Зинаиду, она поняла: нужно искать свидетелей. Пошла по домам.
Одна соседка слышала шум, крик. Чуть позже выглянула на улицу. Напротив ее дома стояли два парня, что-то рассматривали. Один другому сказал: «Надо бы эту суку тоже ё…ть, чтобы шума не поднимала». В другом доме квартиранты описали этих двоих – в каких они были куртках. Наутро 6-го апреля Ольга передала фамилии свидетелей адвокату.
— Он пообещал все передать следователю, — вспоминает она, — но почему-то эти фамилии нигде больше не фигурировали. Их не вызвали, не допросили. Милиционеров больше интересовало, как Зина жила с Сергеем: выпивали ли, дрались?
Сергей часто шутил: кольцо сможете снять с меня только с мертвого. На свадьбе его надели с трудом. Больше он его никогда не снимал. 9 лет они прожили с Зиной в гражданском браке, 2 года назад сыграли свадьбу. На торжество кумовья подарили электрический чайник, попользоваться им не успели – все было недосуг поставить евророзетку. Чайник украл и разбил Триус. Про кольцо он сказал, что потерял его, когда прыгал через забор.
Не кольцо ли разглядывали два парня, пожалевших, что оставили в живых Зинаиду? И не пошло ли оно от Триуса гулять по чужим рукам?
Летом на базаре Ольга торговала арбузами. И познакомилась с девушкой, знавшей про это убийство. Та назвалась подружкой Вики (Вероники?). С ее слов, Глазков принес Вике какое-то кольцо.
Вика-Вероника была допрошена по делу следователем. Но потом показания дала ее мать: что она, мол, несовершеннолетняя, все придумала. В суде девушки не было. А послушать бы ее стоило. Вспоминала она про какую-то куртку, испачканную кровью пришедшим к ней Глазковым. Вещдоком той куртке стать не удалось: мама решила, что куртку не отстирать, и ее выбросила. Признайтесь, вы часто взамен стирки выбрасываете на свалку вещи?
В ночь убийства преступника (преступников?) не задержали. Розыскная собака покружила по темным улицам и, найдя разбитый чайник, потеряла след у 9-тиэтажки на Спортивной. Триуса, Минкина и Черножукова задержали на следующий день. По слухам, Минкин и Черножуков на стадионе пили пиво и хвастали, как «рубанули» мужика. «Доброжелатель» сообщил в милицию. Друзья-товарищи, не долго думая, сдали Триуса и Глазкова.
Если Минкин с Черножуковым гуляли по подпиской о невыезде, то Триус не покидал СИЗО с 7 апреля. Там же парился на нарах … Виталий Глазков! Он по-прежнему проходил по делу об убийстве Свиридова свидетелем, а обвинялся в банальной краже. Причем из ларька он утащил добро вместе с младшим другом-учеником Ваней Триусом. Судили их тоже потом вместе: параллельно по двум делам, одна и та же судья И.Б. Чернова. На суд возили в одном автозаке, скованными одними наручниками.
Что было общего между 25-летним, отслужившем армию парнем (его звали в поселке «дембель») и 15-летним восьмиклассником? Зинаида вспоминает, что мать Триуса называла Глазкова тренером своего сына. По боксу. Не отсюда ли тот боксерский удар, сразивший насмерть Сергея Свиридова? Мастерский удар тренера-разрядника или первый спортивный успех подающего надежды ученика?
Не раз на суде родственники погибшего видели такую картину: за прутьями решетки свидетель Глазков нагнул обвиняемого Триуса и что-то настойчиво ему втолковывал.
Зинаида Свиридова утверждает, что вначале показания Триуса сводились к тому, что ее мужа все они били вместе. Позже Иван взял все на себя.
Ольга, Зинаида и брат покойного Илья уверены: компания шла грабить. Перелезли через низкий забор, дернули ближнюю дверь в дом. Она оказалась запертой. Сергей был, видимо, в туалете, в глубине двора. Услышал, как лает собака. Когда подошел ближе, его ударили сразу. Он упал (щека была свезена, куртка выпачкана), но поднялся и кинулся на обидчиков. Возможно, до этого момента, во дворе действительно был один посланный на разведку Триус. Но когда завязалась драка, в помощь Триусу кинулись остальные.
Версия о том, что Свиридов ругал выпивших приятелей из-за забора, а Триус, в ответ, полез драться, не выдерживает критики. Для защиты от незваных гостей Сергей хранил у калитки тесак. Он и сейчас там. Хозяин им не воспользовался. А значит, не было скандала, назревающей опасности. А было неожиданное нападение в своем собственном спокойном дворе. Он просто не дошел до калитки. Не успел. Убили раньше.
Убили, но не ушли. И легко и спокойно зашли во второй вход в дом, про который знает не каждый. Открыли тумбочку под телевизором, забрали чайник, сняли с вешалки новую «олимпийку». И – разбудили Зинаиду. И «свалили» через открытую калитку, которую из всех четверых мог отпереть только Глазков.
— Сергея просто так уложить было очень трудно, — утверждает Ольга. — У него кулак — в полтора моих. Триус на суде сказал: он ударил меня два раза в грудь. Если бы он ударил, он убил бы, ну, ребро сломал разве что…
Судебно-медицинский эксперт О.В. Жилка был допрошен в судебном заседании. Он подтвердил выводы ранее данного им заключения. По мнению эксперта, причиненные Свиридову переломы позвонков шейного отдела являются тяжкими телесными повреждениями, но они не обязательно повлекли за собой смерть. Прямой причиной смерти явился разрыв спинного мозга, возникший от того, что потерпевшего переворачивали, чего нельзя было делать при такой травме.
Выходило, что виновным в смерти был не тот, кто бил, а тот, кто перевернул тело. За это и ухватилась защита обвиняемого. Во-первых, Свиридов умер не сразу, а это уже не убийство, а нанесение тяжких телесных повреждений. А во-вторых, они не стали причиной смерти! Словом, Триус бил – не добил. Минкин с Черножуковым перевернули умирающего чисто из гуманных соображений. Последней Сергея перевернула жена. По логике, ее бы и обвинить в смерти родного мужа!
Адвокаты решили иначе. Во что бы то ни стало им надо было развалить «группу лиц». Преступление, совершенное группой, предполагало значительно больший срок разлуки с волей, чем «художества» невыдержанного восьмиклассника.
В конце осени дело по обвинению Триуса передали в суд. 26 декабря было назначено оглашение приговора. С утра судья И.Б. Чернова огласила приговор по другому делу, но с теми же лицами: Глазков получил за кражу 5 лет, Триус – 3 года условно. Со вторым приговором происходили странные вещи!
Рассказывает Зинаида Свиридова:
— Глазкова увели, оставили Триуса. Мы сидим, ждем. Меня вызывает в коридор секретарь Черновой: вы извините, у нас получилась накладка, сломался принтер, сегодня не будет оглашения приговора. Приезжайте послезавтра, 28-го.
На следующий день к Зинаиде приехали папа и мама Триусы с адвокатом и стали просить не подавать кассационную жалобу. При этом мать Ивана говорила, что они в тяжелом положении – пришлось продавать квартиру. Я знаю, сколько стоит защита по уголовному делу у новочеркасских адвокатов. За стоимость квартиры можно нанять адвокатскую коллегию! Или купить суд. Весь — с председателем и техническим персоналом.
На предложение Триусов Свиридовы ответили категорическим отказом. И 28 декабря приехали в суд за приговором. Им заявили: приходите 30-го. 30-го перед ними извинились: праздники на носу, у нас уже все отключено, приезжайте 10 января. Забегая вперед, скажу: приговор им выдали только 11-го. А тогда, под Новый год, они нашли нового адвоката и отправили по почте краткую кассационную жалобу.
Рассказывает Зинаида Свиридова:
— Я во дворе снег чистила, а он пришел – отец Триуса. Говорит: адвокат сказал, чтобы ты забрала кассационную жалобу. Я ему: поговори с братом. А он: адвокат сказал, что брат здесь никто, ты – потерпевшая.
Можно догадываться, почему суд объявил перерыв – не на обед: на оглашение приговора. Приговор, мягко говоря, слабоват – для настоящего, опытного судьи. Наверное, не стоит рисковать им в кассационной коллегии. Вот только случайна ли его «слабина»? Не подкреплена ли она экономически?
Родным и близким Сергея такие мысли приходят. От приговора они в шоке. И от правосудия тоже.
Зинаиде повестку о судебном заседании привезли домой приставы. И сказали ей (потерпевшей, вдове!): не явитесь, оформим приводом – в наручниках привезем. Когда она с сестрой, братом Сергея Ильей и адвокатом приехала в суд, оказалось, что первое заседание состоялось без них. Повесток они не получали! «А мы вам посылали», — заявили им в суде. Зина с подругой зашли к секретарю И.Б. Черновой: «Покажите подтверждение!». Наверное, они были слишком взвинчены. Секретарь вызвала пристава. Их буквально вытолкали из кабинета, пообещали вывести из здания суда…
Уже готовя этот материал, мне пришлось переговорить с порядочным, на мой взгляд, новочеркасским адвокатом. Обратите внимание на то, сказал он мне, кто слушает в нашем суде уголовные дела и какие это дела. Опытные грамотные судьи судят мелких воришек, рассматривают процессуальные вопросы: взять человека под стражу или освободить. А судьи молодые, не обремененные пока опытом и «лишними» знаниями, выносят приговоры насильникам, убийцам. Стоит ли говорить, что у последних (и их родственников) значительно больше желания добиться если не оправдательного приговора, то хотя бы его смягчения! Любой ценой… И.Б. Чернова надела мантию судьи недавно – несколько лет назад. Но она уже — и.о. председателя городского суда. И именно она расписывает дела судьям.
Я ничего не хочу этим сказать. А кому что придет в голову – это его мысли, его версия происходящего.
А родственники погибшего Свиридова ищут и не могут найти логику: если Сергей даже ругнул из-за забора подвыпившую шумную братию, ответили бы ему тем же, пустили в ход кулаки. Но зачем сняли кольцо и взяли чайник? … Нет логики и нет правосудия.
Суд квалифицировал действия подсудимого Триуса по более мягкой статье, чем следствие. И учел положительную на него характеристику. И не учел вынесенный накануне приговор за кражу – как не вступивший еще в законную силу. Словом, на 3 года за решетку попал хороший мальчик Ваня, любимый сын своих родителей. Остальные, пусть даже просто молчаливо созерцавшие преступление, остались не при делах.
В роду Сергея Свиридова жили долго, трудились до последнего. Сергею было отведено чуть более полувека. Остальное перечеркнули – грубо, кроваво. И поставили точку – приговором суда.

Фамилия осужденного по настоящему делу нами изменена. Закон «О средствах массовой информации» не позволяет журналистам называть несовершеннолетних преступников без их на это согласия.