Сор из избы нет-нет, да и выносился. То в прессе появлялось письмо, как кого-то лишили акций, до того уволив. То по знакомым пробегали женщины с мешком, умоляя купить продукцию швейной фабрики, чтобы им получить дивиденды. Но потом раздавался грозный окрик, приоткрытая дверь «Феи» захлопывалась, и Раиса Георгиевна Рощинская вновь принималась править – железной рукой.
Сейчас дверь ЗАО ПКФ «Фея» распахнута, несмотря на мороз, широко. В переносном, конечно, смысле. В нее просят зайти тех, кто может помочь фабрике. Слева плакат: «Суд и прокуратура бездействуют», справа – «400 матерей могут остаться без работы». Рощинская здесь больше не директор: коллектив выразил ей недоверие. Но она – почти абсолютная хозяйка. И «по-хозяйски» тот самый коллектив предала, или точнее сказать продала – это уже в смысле самом прямом.

С МИРУ ПО АКЦИИ — ДИРЕКТОРУ КОНТРОЛЬНЫЙ ПАКЕТ
В апреле прошлого года по городу прошел слух: «Фею» купила «Глория Джинс».
— Неправда! – заявила Р.Г. Рощинская взволнованному коллективу.
О сделке рассказали в телевизионных новостях.
— Ложь! – убедила Раиса Георгиевна швейников.
Но на предприятие явились новые хозяева, и гендиректор скромно замолчала. А новые владельцы ахнули: они не ожидали увидеть фабрику такого уровня. Им не нужны были модельный и раскройный цеха – только поточное производство, им не нужны были опытные дипломированные мастера – требовались швеи «на конвейер». «Нам жалко резать ваше оборудование», — шептали работники «Глории» работникам «Феи». Не говоря при этом, что большую часть коллектива придется увольнять…
Тайное стало явным: генеральный директор ЗАО «Фея» Р.Г. Рощинская продала свои акции и акции своего сына Корпорации «Глория Джинс» — всего 164017 штук или 94,7% голосующих акций. Сделка была выгодной: акции при номинальной стоимости 6 руб. 37 коп. ушли по 100 руб. за штуку.
Одни собирают фантики, другие — марки, третьи – картины. Раиса Георгиевна всю жизнь собирала акции.
Как закрытое акционерное общество «Фея» родилась в 1991 году путем выкупа трудовым коллективом из федеральной собственности арендованного имущества. «Кто не внесет деньги за акции, будет уволен», — обещалось людям тогда. «Держитесь заводской трубы, и все будет прекрасно», — наставляла их Рощинская. Деньги они внесли – даже отложенные на новое жилье и другие нужды. И стали акционерами, читай – собственниками. Но акции в их руках не задержались.
В 1992 году Р.Г. Рощинская организовала дополнительный выпуск акций. И хоть зарегистрирован он был лишь 7 (семь!) лет спустя, акции были размещены и выкуплены. Из 3990 штук обыкновенных акций Раиса Георгиевна приобрела 3061, из них 2186 – в счет дивидендов. Таким путем, без внесения наличных денег в кассу предприятия, акции «Феи» больше не покупал никто!
В 1996 году Р.Г. Рощинская имела уже 32% обыкновенных акций. Но аппетиты росли!
Пришла пора позаботиться о родственниках: акции покупались на имя сына — А.В. Рощинского, на имя сестры – Т.Г. Шовгеновой. Правда, позже акции Татьяны Георгиевны перешли в собственность Раисы Георгиевны: последняя, видимо, решила, что управится с ними успешнее.
Работники «Феи» утверждают, что акции на имя сестры в 2003-2004 годах Рощинская скупала (цитирую письмо прокурору) «используя административный нажим на работающих акционеров, на пенсионеров, инвалидов, работников предпенсионного возраста, <…>, путем обмана, запугивания, угроз».
В сентябре 2004 года Р.Г. Рощинская инициировала дополнительную эмиссию акций – якобы для срочного пополнения кассы предприятия денежными средствами на выплату зарплаты. Задолженность перед работниками была в то время более двух месяцев, и акционеры за дополнительный выпуск акций проголосовали. Дальнейшая операция была проведена столь блестяще, что могла бы войти в список Остапа Бендера по честному отъему денег.
Узнав о регистрации акций в ФКЦБ и не уведомив об этом совет директоров, Раиса Георгиевна с чувством выполненного долга отправилась в отпуск. Отдыхала она с 24 сентября по 22 октября – 30 дней, закон же дает акционерам ЗАО на приобретение акций 45 дней со дня их регистрации. Словом, пока отдохнувшая Рощинская направила уведомление акционерам о том, что они могут купить акции, пока почта донесла конверты адресатам, пока они разгадали не слишком понятный простым людям текст, … срок-то и кончился! Лишь 5 (пять!) человек из 385 успели купить акции. Остальные акции скупила сама Рощинская: операция принесла ей 99,2% акций от общего количества выпущенных по дополнительной эмиссии.

ЕСЛИ СОВЕТ НЕ СДАЕТСЯ, ПОЛНОМОЧИЯ ЕГО ПРЕКРАЩАЮТ
«Чтобы что-то продать, нужно что-то иметь», — говорил мудрый Матроскин. Р.Г. Рощинская с сыном имела 94,7% голосующих акций. И – весьма напряженные отношения с коллективом, который держала в железной узде без малого 30 лет. И она решила: продам всё (всех?). Покупатель нашелся – «Глория Джинс».
Поводок натянулся и лопнул. Возмущение работников вырвалось наружу. Оказалось, что в «Фее» есть коллектив, которого, по желанию Рощинской, раньше не было. Посыпались жалобы в Арбитражный суд, в администрации города и области, в прокуратуру. Совет директоров выразил Р.Г. Рощинской недоверие. И она, наверное, впервые в жизни «дала маху»: написала заявление об увольнении по собственному желанию. Оценивший все это В.В. Мельников, владелец «Глории Джинс», добровольно расторг сделку. Все вернулось на круги своя: деньги — к Мельникову, акции — к Рощинской.
Акционеры подали в суд, пытаясь оспорить последнюю эмиссию. Суд вынес решение: выпуск акций прошел без нарушений законодательства. Тогда акционеры обратились в арбитраж с заявлениями о нарушении их прав на преимущественное приобретение их акций. А кроме того, подали заявление прокурору города о привлечении к уголовной ответственности бывшего гендиректора Р.Г. Рощинскую. На 5 листах, проиллюстрированных 131 листом приложенных документов, раскрывалась «славная трудовая» деятельность Раисы Георгиевны: перекачивание прибыли в частную фирму Рощинской, продажа имущества «Феи» по многократно заниженным ценам, незаконное отвлечение с предприятия оборотных средств, невыплата зарплаты работникам, невыполнение колдоговора…
Прокуратура в возбуждении уголовного дела отказала, но направила материал в следственное управление УВД. Следователь дважды продлевал сроки проверки: было что проверять. По уверениям работников «Феи», он говорил им, что нарушений здесь – на три уголовных дела. Не вышло ни одного: все снова закрыли. Сейчас материал истребован для проверки прокуратурой области. А Раиса Георгиевна тем временем вступила в последний, решительный бой.
Понятно, что совет директоров, выразивший недоверие генеральному директору, не его совет. Такой совет следует поменять. И Р.Г. Рощинская, как акционер, владеющий более чем 10% голосующих акций, потребовала созвать внеочередное общее собрание акционеров с вынесением на него вопроса о досрочном прекращении полномочий всех членов совета директоров. Верный Закону, нынешний совет удовлетворил требование Рощинской и направил акционерам уведомление о проведении собрания 31 января в 16 часов. Каково же было удивление работников фабрики, когда они получили не одно, а два уведомления – второе от самой Раисы Георгиевны! Рощинская назначала собрание с той же повесткой дня, но на день раньше – 30 января в 9 часов. Казалось бы, что решает один день? Но, наверное, решает! Именно 30 января назначено слушание дела в Арбитражном суде о нарушении прав других акционеров. И Арбитражный суд вправе наложить арест на акции Р.Г. Рощинской: не только запретить их отчуждать, но и голосовать ими.

КАК ФАБРИЧНАЯ ДЕВЧОНКА ОТОРВАЛАСЬ ОТ ЗАВОДСКОЙ ТРУБЫ
Зададим вопрос: зачем работникам ЗАО «Фея» приобретать акции? Зачем им тратить на это деньги, которых и так нет: средняя зарплата на предприятии – 2 тысячи рублей? В «Фее» впервые поняли: акции дают право голоса, а молчать больше нельзя.
— Мы не хотели воевать, — говорили мне на фабрике, — мы хотим только работать. А Рощинская нам этого не дает.
Когда Раиса Георгиевна в начале лета покинула свой кабинет, предприятию осталось тяжелое наследство: убытки, долги, низкие зарплаты, настороженность заказчиков. Но были договоры на поставку продукции, а значит – работы валом.
Чтобы улучшить финансовое положение предприятия, рассказала мне член ревизионной комиссии ЗАО Н.Я. Лобынцева, хотели взять в банке кредит, хотели продать ненужные в производстве складские помещения. Но на такие операции должно быть согласие Рощинской как крупного акционера. Раиса Георгиевна его не дала. Не согласилась она и на продажу своих акций фирме «Фея». Зато она постоянно приходила на предприятие, требуя компенсацию, которую сама себе назначила при увольнении по собственному желанию: 10 окладов по 40 тысяч рублей – итого 400 тысяч!
10 октября прошлого года швеи, технологи, раскройщики, портные – рабочие ЗАО «Фея», узнав об очередном визите Рощинской к нынешнему гендиректору Р.Р. Туишеву, пришли к двери ее бывшего кабинета. Они, проработавшие здесь по 30-40 лет, хотели просто поговорить с Раисой Георгиевной, требовавшей выплаты ей компенсации, равной месячной зарплате 200 человек – половины работников фабрики. Ждали более двух часов, но Рощинская категорически отказалась встретиться с бывшими сослуживцами.
Тогда они обратились к ней с открытым письмом, которое подписали 300 человек. «Всю сложность нашего положения, — писали они, — Вы постоянно подогреваете слухами в различных инстанциях о развале коллектива, об отсутствии заказов, о нашем полном крахе. А мы потихоньку преодолеваем трудности, коллектив фирмы последние 4 месяца без Вас стабильно работает, стараемся сохранить ту высокую марку фирмы «Фея», которую мы имеем. … Поверьте, мы уважительно относились к Вам, не умаляя Ваших заслуг. Но поскольку Вы нас предали и продали, теперь наши пути разошлись. Оставьте нас, дайте нам спокойно работать, сохраните в нашей памяти то хорошее, что связано с коллективом Новочеркасской швейной фабрики и с фирмой «Фея»…».
Спустя 30 лет Раиса Георгиевна Рощинская оторвалась от «заводской трубы», за которую всем советовала держаться: собрание акционеров она назначила 30 января не в стенах «Феи» — в таксопарке НПО ПАТ, где работает водителем ее сын. Впрочем, работники фирмы ей уже не нужны: у нее с сыном столько акций, что, придя на собрание только вдвоем, они могут решить любой вопрос акционерного общества. Знать бы: как решить?
В ЗАО «Фея» считают: Рощинская делает все, чтобы развалить предприятие. Логики в этом вроде бы нет. Зачем рубить курочку, что несет золотые яйца? Но какая тогда логика в избрании нового совета директоров, в который Раиса Георгиевна подобрала лиц, иголку в руках не державших? Сравните: в нынешнем совете – производственники, начальники цехов. В предлагаемом Рощинской, помимо ее самой, – два автомобилиста (работники НПО ПАТ), геодезист (профессор ЮРГТУ), администратор гостиничного комплекса «Новочеркасск», юристконсульт ООО «Экофес», коммерческий директор ООО «Сударь». Большинство кандидатов – даже не акционеры «Феи». С таким советом фирме не работать, а искать новых покупателей: не пошло целиком – продадим частями. Чего и боятся больше всего работники «Феи». Потому как стоит продать хотя бы общежитие, 200 человек – половина коллектива — в буквальном смысле окажутся на улице.
— В день собрания у нее, — говорят о Рощинской в ЗАО, — мы с фабрики не уйдем, останемся ночевать. Иначе будет, как показывают по телевизору: придет какая-нибудь охранная фирма и выкинет нас отсюда. Нам терять нечего – люди на грани отчаяния.

Фабричной девчонкой называла себя когда-то (на выборах в Верховный Совет СССР) Р.Г. Рощинская и говорила, что не мыслит себя без своих рабочих. К 70-летию фирмы, в 2002 году, «выбивали» ей награду, которую она очень хотела – орден «За заслуги перед Отечеством». Профсоюз писал-переписывал кучи бумаг, беспрестанно мотался в наградной отдел администрации области. Орден дали. Правда, другой — «Знак Почета». И прислали его в ЗАО, чтобы вручить гендиректору в родном коллективе. Но Раиса Георгиевна пожелала другого. И документы с орденом вернули обратно: пусть в Москве вручит Путин. А в «Фее» до сих пор наивно думают, что орден руководителю – это награда всему коллективу. За многолетний труд, который сделал фабрику Фирмой, известной не только в России, но в Германии, в Австрии…