«Не бойтесь, — сказал Остап, — мой проект гарантирует вашему городу неслыханный расцвет производительных сил».
(И. Ильф, Е. Петров «12 стульев»).

Из архитектурно-строительного наследия человечества за всю историю его существования время отобрало семь объектов, которые причислены к чудесам света. В их числе – комплекс Египетских пирамид. Самая большая из них – пирамида фараона Хеопса имеет площадь основания примерно равную площади Ермака и высоту, в два раза превышающую Вознесенский собор. Эта гигантская рукотворная каменная гора служила местом захоронения всего одной персоны – фараона. В 20-м веке в Париже соорудили стеклянную пирамиду более скромных размеров, но доступную многим, т.к. в ней размещается Культурный центр им. Ж. Помпиду.
Эти примеры, видимо, и вдохновили новочеркасского архитектора Якова Гуревича на еще более грандиозный проект «Экоград – Новочеркасская пирамида» (см. «Донская речь» № 2 от 7 декабря 2005 г.). Он считает, что в столице мирового казачества нужно сделать что-то такое, «чтоб захватило дух, чтоб не замечать времени», «чтобы не было мучительно больно…». И от первого же пункта его проекта дыхание действительно становится неровным. Прочтите, и у Вас перехватит дыхание. Вот он: «Над историческим центром города устраивается огромная трехгранная пирамида-купол, светящаяся в ночное время. Ребра пирамиды окрашены цветами казачьего триколора (на первом этапе в вершинах пирамиды устанавливаются мощные световые пушки)». Страшно подумать, что будет на следующем этапе, а пока попытаемся разобраться с тем, что наворотил автор в этом пункте своего проекта.
Итак, исторический центр Новочеркасска (он ограничен улицами Александровской, Пушкинской, Буденновской и ее продолжением ул. Фрунзе), имеющий площадь 240 гектаров (это примерно 200 пирамид Хеопса), накрывается трехгранной пирамидой. Но причем тут купол? Это ведь совершенно разные конструкции. А если пирамида, то почему у нее несколько вершин? Впрочем, автор этой архитектурной фантазии фантазирует и там, где никакой почвы для этого нет.
Обратимся к началу его статьи, которая называется «Новочеркасская пирамида». Проект Нового Черкасска Гуревич приписывает «талантливому французу», тогда как бесспорно талантливый Франц де Воллан был голландцем. Но как тогда быть с «малым Парижем», каким представляется Гуревичу Новочеркасск? Архитектору следовало бы знать, что ничего общего между этими разновеликими городами нет. Знаменитые прямые и широкие проспекты Парижа появились в результате реконструкции древнего города, проведенной во второй половине 19-го – начале 20-го вв. Эта реконструкция была начата по инициативе Жоржа Османа, который родился через четыре года после закладки Нового Черкасска. Наш город, как и С.-Петерубрг (основан в 1703 г.), размечался и застраивался по заранее составленному плану, Париж же до середины 19-го века формировался стихийно. Вот как отзывался о нем в 60-х годах художник Лекок: «Париж – это лабиринт грязных, узких, мрачных улиц, а прекрасное сердце Парижа всего лишь крохотный оазис». Полвека спустя (в 1911 г.) Анна Ахматова свидетельствовала: «Прокладка новых бульваров по живому телу Парижа была еще не совсем закончена».
И уж совсем сногсшибательным утверждением Якова Гуревича является следующее: «Второй доминантой (первой, вполне справедливо, назван собор – В.Р.) по праву стал комплекс зданий Донского политехнического института (ныне ЮРГТУ), построенный по проекту архитектора Руско». Кстати сказать, это не случайная описка или опечатка. В конце декабря 2001 года мне позвонил редактор «Вечернего Новочеркасска» Анатолий Ясеник и попросил меня, когда-то учившего его архитектуре, прокомментировать заметку Гуревича «Наш город», по поводу которой в редакцию звонят возмущенные читатели. Я прочитал указанную заметку, тоже возмутился и вместо комментария продиктовал по телефону едкую реплику. В несколько сокращенном виде ее опубликовали в следующем номере «ВН», но почему-то под рубрикой «Прения». Какие могут быть прения по поводу того, кто проектировал комплекс зданий ДПИ? На главном корпусе университета, мимо которого Гуревич много лет ходит или ездит на велосипеде в свое проектное бюро, помещена большая мемориальная доска, где назван истинный автор — Б.С. Рогуйский. А что касается Луиджи (Алозия) Руска, то он был автором проекта первого, неудавшегося варианта Вознесенского собора и умер за 90 лет до начала строительства зданий ДПИ.
Прошло пять лет, и Яков Гуревич использует, без каких-либо исправлений, ту злополучную заметку в качестве предисловия к идее накрыть часть города прозрачной пирамидой. Вопрос, как это сделать, в проекте не рассматривается.
Заключительный пункт этого проекта не менее фантастичен, чем первый: «Разрабатывается и реализуется проект создания искусственной атмосферы с регулируемыми осадками и температурой воздуха внутри пирамиды». Вот оно, — светлое будущее для отдельно взятой территории города! Тут Гуревич и условие оговорил, при котором все это станет реальностью: «Дай бог, чтобы у нашего мэра (значит не на столь отдаленную перспективу рассчитан сей прожект – В.Р.) хватило энергии и сил не застрять в текучке и не распыляться по мелочам!». Иными словами «Бросай все — и даешь пирамиду!».
Подумалось, что Екатерина Гонзалес-Гальего, возродившая «Донскую речь», решила позабавить читателей. Ан нет. «Новочеркасская пирамида» помещена на полосе под общей рубрикой «Культура и цивилизация».