Этот год Победы!

В пятницу, 18 ноября в станице Раздорской состоялось перезахоронение останков офицера, погибшего за донскую землю во время Великой Отечественной.

«ЗАРЫТ ОН БЕЗ ПОЧЕСТЕЙ БРАННЫХ…»

В 1942 году немецкие войска, продвигаясь вперед по фронту, заняли станицу Раздорскую. Сражение под Раздорами было одним из самых страшных на всем юге России. Бились за переправу через Дон. Только тяжелой техники – с русской стороны – погибло там не менее трехсот единиц. Наши около двух месяцев держали оборону, но отступить все-таки пришлось.
Отступление вообще штука неприглядная и судорожная, а отступление с родной земли – еще и трагическая. Особенно в тот период Великой Отечественной, о котором идет речь. Никакого «отступления в порядке» не было и в помине. Сражались до последнего, там, где стояли, и никто не знал – какие бои, какими частями и где ведутся еще.
…Мальчик Володя Шапошников в то самое время, когда бои за станицу закончились совсем недавно, шел по ее окраине. И увидел, как по полю бредет измученный, в рваной и грязной форме красноармеец. Видимо, он каким-то образом отстал от своих, но, вероятнее всего, все свои просто погибли, сражаясь. «Где наши?» — спросил он, шатаясь, у подбежавшего мальчика. «Какие наши?! В станице немцы!» — задохнувшись, ответил тот. «Куда отступали?». Мальчишка махнул рукой в ту сторону, куда ушли советские войска, и добавил: «Вам нельзя идти в форме, вас убьют!.. идемте в станицу, переоденетесь». Но у офицера – а в том, что это офицер, не было сомнений – существовал, видимо, другой план. И он не пошел в станицу.
Через некоторое время Володе по дороге повстречались фашисты на мотоцикле, а еще через некоторое он услышал автоматную очередь в недалекой лесополосе. И побежал туда.
Расстрелянный советский боец, который совсем недавно разговаривал с ним, лежал, неестественно закинув руки. Вечером того же дня семья мальчика пришла на место расстрела и похоронила «командира», как они его назвали, прямо там. Без могильного холмика, и, конечно, без креста – просто зарыли, и сравняли свежую землю. В станице господствовали немцы, и поступить по-другому было нельзя.
Но казачонок Вовка цепкой детской памятью навсегда запомнил место захоронения.

«ОН БЫЛ НИКОМУ НЕ НУЖЕН!»

С тех пор прошло много лет. Вовка стал Владимиром Ивановичем, давно закончилась война, но он никак не мог отложить в дальний ящик памяти яркую трагедию детства. Ему не давала покоя безвестная могила неизвестного солдата.
Владимир Иванович сам стал в несколько раз старше того расстрелянного «командира», ходя по чиновничьим инстанциям с просьбой о достойном перезахоронении солдата Великой Войны.
Ему смутно обещали, но требовали доказательств. Мол, мало ли что привиделось когда-то испуганному ребенку в оккупации.
Тогда Владимир Иванович привел чиновников в памятное место, и, взяв лопату, раскопал захоронение. Сложил останки в ведро и сказал: «Какие еще нужны доказательства?! Берите и хороните!».
Ему поверили, но… попросили, чтобы он пока подержал «ведерко с костями» у себя. А к очередной дате перезахоронение обязательно состоится.
С тех пор истлевшие останки несколько лет находили приют во дворе Владимира Шапошникова в ожидании обещанного покоя. Но покоя этого так и не наступало.

«МЫ ВИДИМ В НЕМ СВОИХ ДЕДОВ!»

Владимир Иванович тщетно и наивно надеялся, что властям необходимо отдание памяти и свойственна «любовь к отеческим гробам». Косточки погибшего неизвестного солдата – возможно, и не общенационального героя, но одного из тех, кто бился за нашу землю, — оказались не нужны тем, кто «властвует» сегодня на этой земле.
После многочисленных скитаний «по инстанциям», Шапошников пришел к атаману Всевеликого Войска Донского Н.И. Козицыну. Тот решил незамедлительно провести захоронение.
«Мы, казаки, видим в этом солдате своих дедов, которые не вернулись с фронта. Кто он был – русский, украинец или казак – неизвестно. Но он погиб за нашу, донскую землю, а, значит, современные казаки обязаны ему жизнью», — говорит Николай Иванович.
18 ноября в станице Раздорской прошло перезахоронение останков неизвестного солдата. Войско Донское заказало ему достойный надгробный памятник. Кости уложили в православный гроб. Войсковой священник отец Сергий отслужил панихиду. От каждого донского округа были возложены венки. И полагающиеся при военных похоронах выстрелы ружей стали символом того, что казаки всегда помнят тех, кому они обязаны жизнью.
Пусть земля тебе будет пухом, солдат!..