В «ЧЛ» № 31 от 10 августа 2005 г. мы опубликовали статью «Почем опиум для народа, или Хороший наркоз денег стоит». Речь шла о том, что Один анестезиолог Одной из новочеркасских больниц «намекнул» сыну пожилой пациентки, что не грех бы рассчитаться за наркоз, примененный при оказании медицинской помощи его матери. Не называя фамилию врача и больницу, мы пригласили анестезиолога за расчетом в редакцию. Он не пришел. Зато звонили разные люди, назывались анестезиологами и их товарищами и обещали, не по-товарищески, подать на нас в суд. А потом пришло письмо от врача А. Галимова, который, скажем сразу, не имеет к рассказанной нами истории никакого отношения. Просто ему стало обидно за коллег, пациентов, российскую медицину и вообще наше «сегодня».

Коллеги!
Вас провоцируют, и вы идете на поводу зачинателей разговора. Редакция газеты подтверждает, что звонили анестезиологи, топали ногами и грозили обращением в суд. Как подопытные мыши, на уровне рефлексов: вас укусили — и мы укусим. Досадно. А, собственно, в чем дело-то? В том, что «негодяй» анестезиолог потребовал 600 р. за проведение наркоза? Сдается мне, что нет. Дело в оскорблении, которое своим предложением нанес нуждающийся врач пациенту с недостатком средств (тоже, кстати, в прошлом врачу-анестезиологу). О составляющих этого «оскорбления» корреспондент «ЧЛ» не думает. Этику и деонтологию никто не отменял, эту тему в приложении к упомянутой ситуации мне поднять не по силам, но и без этого здесь есть о чем поговорить, и в связи с этим я хотел бы обратить внимание на другие обстоятельства, которыми насыщена сфера врач-пациент.
У наших современников до сих пор бытуют совершенно неверные представления о наркозе, сформировавшиеся, видимо, в 19 веке во времена хирургических подвигов Н.И. Пирогова на полях сражений. «Маску» там или «укол», и спи себе. Несерьезное дело! При таком видении предмета действительно непонятно, за что платить-то? К тому же! Как? Он же врач! Он же клятву Гиппократа!.. и так далее… Так вот крайне необходимо кое-что разъяснить, прежде чем обсуждать, что и сколько стоит.
В 50-х годах прошлого века возникла и значительное развитие получила новая медицинская дисциплина — анестезиология — реаниматология. Вследствие этого с хирургов была снята тяжелейшая ноша — думать о и отвечать за жизнь больного в ходе операции. Эта функция была передана анестезиологам, которые и обеспечивают безопасность больного в условиях максимально (по возможности) комфортных для больного и без отрицательных последствий для него в дальнейшем. Специфика работы в анестезиологии и реаниматологии требует от медработника глубоких знаний, ответственности, безупречного владения тонкими приемами и навыками при вторжении в сложные анатомические структуры и функциональные связи организма больного, ибо современная медицина критических состояний оперирует методами, которые сами по себе могут привести к необратимым последствиям. За кадром остаются дрожащие руки врача и пот, заливающий спину матерого анестезиолога.
В частности, применение наркоза создает условия удобства для хирургических действий. Таким образом, хирург способен полноценно исполнять свою работу и используется именно в этом качестве; больше от него ничего не требуется. Повторяю суть анестезиологии и реаниматологии: все вопросы жизнеобеспечения, как в ходе операции, так и восстановления после нее, а также во всех других (травма, ранение, утопление, инфаркты и т.п.). В рамках этой задачи хирургическая операция являет собой один из важных и необходимых этапов общего процесса излечения. Никто не умаляет заслуги хирургов, сам им в пояс кланяюсь, а вот анестезиолога, который сохранил меня для жизни, — не помню, вернее, даже не знал.
Специалистам обсуждаемого профиля приходится работать в условиях высокой моральной и юридической ответственности. Из широкого спектра факторов, обусловливающих риск, я вычленю лишь недостаточность материально-технических средств и медикаментозного оснащения в условиях роста частоты и агрессивности лечебно-диагностических процедур, аллергизацию населения, психоэмоциональные стрессы у персонала отделений анестезиологии и реанимации. Подобные особенности работы отделений анестезиологии и интенсивной терапии определяют большую вероятность возникновения различных этических и юридических конфликтов со всеми субъектами лечебного процесса, приводят к «профессиональному выгоранию» работников.
Этические нормы в медицине представлены в «Этическом кодексе российского врача», «Клятве российского врача» (1994), «Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан» (1993). Права и здоровье граждан охраняется как Конституцией РФ, ст. 21, 22, 41 (1993), «Основами законодательства РФ об охране здоровья граждан» (раздел четвертый), так и законом о медицинском страховании в РФ (1993), ст. 28, 76, 1964, 1068, 1085 — 1092, 1094 ГК РФ (2002), УК РФ (1996), Трудовым кодексом РФ (2002). Безопасность больного охраняется законом, и в случае опасных последствий анестезии и интенсивной терапии виновный подлежит уголовной ответственности. Права пациента представлены в ст. 30 и 31 «Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан». (Интересно знать, что пациент имеет право на выбор врача и лечебного учреждения, на проведение по его просьбе консилиума и консультаций других специалистов, на облегчение болей доступными методами средствами, на согласие и отказ от медицинского вмешательства (принцип телесной неприкосновенности), знакомство с медицинской документацией и данными обследования в полном объеме, на возмещение ущерба в случае причинения вреда здоровью при оказании медпомощи). В соответствии с новым УК РФ впервые в отечественном уголовном праве предусмотрена ответственность медработников за ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей, повлекших вред здоровью (ч. 2, ст. 109, ст. 118 УК РФ).
И это в отсутствие системы страхового прикрытия ответственности медработников за качество медицинской помощи! Под прессом таких установок врач становится невротиком, но степень моральной, физической и социальной защищенности пациента и правовой медработника при этом не меняется и остается неудовлетворительной. Причина банальна: неразвитость системы юридических и страховых аспектов лечебного процесса.
Цивилизованное требование безопасности больного на всех этапах лечения, особенно в острые периоды операции и проведения интенсивной терапии является основной причиной технического усовершенствования и переоснащения медицины во всем мире. Это краеугольный камень медицинского гуманизма. Широко известное понятие операционного риска подразумевает вероятность развития осложнений, создающих непосредственную или потенциальную угрозу жизни больного. Подобно тому, как человечество развивается вокруг экономики, так медицина критических состояний развивается на базе идеи и практики безопасности лечения. Почему мы говорим о безопасности в первую очередь операционного периода? Потому что в эти часы и минуты одновременно на организм больного воздействует масса трудноучитываемых факторов, плотность их чрезвычайно велика, обработать их немыслимо, а физические и интеллектуальные возможности персонала при недостатке времени чрезвычайно ограничены, выбор форм исправления происходит интуитивно и не всегда бывает оптимальным. Цена деятельности и решений в кризисной медицине чрезвычайно высоки. Отсюда и ложная романтика операционного периода, сохраняющаяся еще на наших домотканых просторах и давно преодоленная в 80-х годах внедрением Гарвардского стандарта безопасности на Западе, где медицина значима и развивается по цивилизованному руслу.
Конкретный анестезиолог использует (вынужден использовать!) разнообразные методы снижения риска оперативного вмешательства. И применяет при этом не примитивные и грубые приемы и препараты, которыми в планово-нищенском порядке оснащаются наши больницы, а именно те, которыми он может сработать в данной ситуации наилучшим способом. (Осложнения – не в его интересах, плохо работать ему принципиально невыгодно, трагические последствия ему не нужны, низкое качество работы ударит по нему же). Но, например, одноразовый эпидуральный набор стоит порядка 500 рублей, одноразовая эндотрахеальная трубка от 3,36 до 120 долларов. И это далеко не все, что нужно для качественной и безопасной анестезии. И, если жизнь больного и качество его дальнейшей жизни для него самого чего-то стоят, то ему необходимо осознать приоритеты. Следует учесть, что врач не имеет намерения оскорбить ни пациента, ни цвет своего халата. Не все так просто. Правда, для того чтобы так мыслить, нужны не фатализм, присущий нашему этносу и четко подмеченный еще в свое время М. Лермонтовым, а такая малость, как уважение к себе и к своей жизни. Ибо нашему государству все едино – будет жить человек или нет. На Руси так было всегда. И не между собой надо чиниться.
О зарплате врачей я не сказал ни слова.

В КУЛУАРАХ
После ознакомления со статьей моими коллегами в мой адрес были поставлены следующие вопросы:
1. «Высококлассная работа должна хорошо оплачиваться. Нам мало платят, а мы должны кормить своих детей! Поэтому…»
Комментарий: если вам не хватает денег – меняйте работу, уходите из медицины, ищите, где больше платят. Однако никто не уходит, живут в целом неплохо, конкурс в мединституты огромный. Значит, есть привлекательная сторона во всем этом. Какая? Почему говорят только о деньгах?
2. «Почему хирургу отстегивают много больше, и на них нет нареканий, а вот на нас…»
Комментарий: его работа ясна и понятна, зрима и благородна. Работа анестезиолога эфемерна и буквально неощутима. За незримо-неощутимое платить глупо. И вообще, хирург – это лечащий врач! А вы кто такой? Забудьте о хирургах или переквалифицируйтесь, коль считаете, что его хлеб сладок.
3. «У нас очень тяжелая работа! Почему государство нам так мало платит?»
Комментарий: государству нужные молодые, крепкие люди, а продукт вашего труда? Своей интенсивной и не очень терапией вы создаете излишнюю нагрузку на бюджет, оставляя в живых людей, которые не могут себя обеспечивать, опустошают закрома родины и не способны за нее воевать. Таким образом, с точки зрения государства, объективно вы работаете против него. (ШУТКА!)