Стоило, наверное, проработать в школе 50 лет, чтобы узнать, что ты к этой деятельности профессионально не годен. Директору школы № 6 А.А. Кемарской «повезло»: чиновники Управления образования все это ей доходчиво объяснили. С непокорным директором пришлось воевать почти год, списав на эту операцию кучу канцелярских товаров: бумаги, чернил, карандашей, резинок. Одних только приказов и распоряжений о проверке ее деятельности было издано 10, дисциплинарных взысканий наложено — 5. Правда, 3 взыскания и 2 «расследовательных» приказа отменены по протесту прокурора. Но в конце, под натиском управленцев образования, сдался и прокурор: передал все «на усмотрение суда». Суд «усматривал» долго. Процесса века не вышло. Получился процесс недели.

МЫ — ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ?

Говоря школьным языком, учительница получила двойку по дисциплине. 24 марта 2004 года начальник Управления образования П.В. Панкратов подписал приказ № 289, которым, с того же дня, уволил Кемарскую по п. 5 ст. 81 Трудового Кодекса РФ — «за неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей». Мне любопытно было бы увидеть лицо Павла Викторовича тем историческим утром, потому как сперва он заверил подпись Кемарской (как директора!) на банковских карточках, а через минуту ее уволил, тем самым перечеркнув свое подтверждение ее директорства.
У каждого потока, сметающего кого-то, должна быть последняя капля. В нашем случае ею стало, якобы ненадлежащее исполнение школой мероприятий по открытию лицевых счетов и выходу из состава централизованной бухгалтерии Управления образования. Директору надлежало (во исполнение, естественно, приказа!) подготовить устав школы в новой редакции, внести изменение в штатное расписание (ввести в него бухгалтеров и кассира), открыть лицевой счет в Федеральном казначействе. На все это отводился срок. Вот о нем-то мы и расскажем.
В Постановлении № 31 от 23 января 2004 года губернатора области В.Ф. Чуба записано: «Обеспечить открытие лицевых счетов … в срок до 1 апреля 2004 года». То же — в постановлении мэра Новочеркасска А.П. Волкова № 598 от 26 января 2004 года. Кемарская открыла счет 24 марта и тут же была уволена. Может, поторопилась? Ан нет. Поторопилось Управление образования.
1 марта в его недрах родился приказ № 207, который повелевал всю работу сделать до … 15 марта! Отведенный свыше срок сократили наполовину. Хотелось досрочно отрапортовать области? Или порадовать в понедельник Президента, вновь избранного накануне в воскресенье?
Из 15-ти дней, отведенных на исполнение поставленных УО задач, пять были нерабочими: 6, 7, 8, 13 и 14 марта. Таким образом, срок сократился еще на треть. Отнимем многочасовые заседания: 4 марта — семинар директоров в школе № 25, 6 марта — встреча с мэром в ДК НЭВЗа, 11 марта — совещание по президентским выборам… За оставшееся время можно совершить подвиг, можно не совершить ничего.
Кемарская сделала то, что положено было приказом.
Утвердила устав у учредителей — 16 марта.
Внесла изменения в штатное расписание — 9 марта.
Приняла на работу главбуха, бухгалтера и кассира — 15, 16 марта; уступила для их работы свой кабинет.
Открыла лицевой счет в казначействе — 24 марта.
Словом, к назначенной губернатором и мэром дате — 1 апреля — все мероприятия в школе были выполнены. Но директор там уже не работала.
Те, кто когда-нибудь писал и утверждал устав своего предприятия, знают, что дело это муторное. И не только на стадии общения с регистрирующим органом. Учредители тоже не подмахивают его не глядя. Устав школы № 6 должен был согласовываться с Управлением образования, и Кемарская представляла специалистам УО его разделами: 2, 5, 11 марта. Последний раз устав пролежал в Управлении три дня и был возвращен директору 14 марта — аккурат в выходной день, он же день выборов Президента. И все-таки 15 марта Кемарская принесла полный текст в УО на утверждение! Но на месте не оказалось начальника, и официально устав утвердили 16-го. В налоговой инспекции его зарегистрировали 18 марта. Но уже 16-го в УО был написан проект приказа об увольнении Аллы Александровны, где значилось, что 16 марта были утверждены учредителями уставы всех школ, кроме 6-й!
Отряхнувшись от цифрового нагромождения, можно предположить, что либо Панкратов не помнит, что подписал накануне, либо что увольнение Кемарской было заранее спланировано. Последнее, по-моему, логичнее. Поставив перед директорами невыполнимые в указанный срок задачи, чиновники наметили уволить «избранных». Кемарская своей исполнительностью поставила УО в неудобное положение.
Любопытно, что в приказе № 207 срок разработки, утверждения и регистрации устава не указан. Между тем, именно непредоставление устава Кемарской значится как главное ее нарушение, повлекшее за собой расторжение трудового договора.
Кстати, об увольнении «избранных». Согласно справке Федерального казначейства, 24 марта лицевые счета здесь открыли также ВСОШ № 6, УПК-2, школы №№ 2 и 18. Работы лишилась только директор 6-й школы.

МАШИНА-ПОЛОТЕР, 1976 ГОДА РОЖДЕНИЯ

Когда это чудо техники второй половины прошлого века упоминали всуе, улыбалась даже судья. За эти годы распался СССР, разворовали Россию, а полотер по сей день жив-здоров на балансе учебного заведения. За что ж тут директора увольнять? Награждать надо!
Полотер в прошлом году искали целой комиссией. Работникам Управления образования не пришло в голову ничего лучшего, как явиться для инвентаризации имущества в дни выпускных экзаменов (А.А. Кемарская — председатель экзаменационной комиссии) и подготовки к открытию в школе летнего оздоровительного лагеря. В результате они не нашли 17 простыней 13-летней давности (позже выяснилось, что из них сшили пилотки для воспитанников лагеря), тот самый полотер (находился в опечатанном кабинете учителя), детский костюмчик (был взят для примерки), 5 старых матрацев. Последние, по логике вещей, следовало искать в суде. И совсем не потому, что здесь рассматривали иск Кемарской. Просто когда здание бывшего садика, обещанное перегруженной 6-й школе, досталось Фемиде (читай — городскому суду), Алла Александровна выделила их, по-соседски, сторожам: какой-никакой, а отдых им нужен.
Тогда за старые тряпки и полотер Кемарской влепили выговор — «за отсутствие должного контроля к организации административно-хозяйственной работы школы». К слову, в июне 2003 года выговоры директору объявляли почти каждый день: 23 июня, 25-го — этим числом их издана аж пара. Два из июньских выговоров по протесту прокурора были отменены; наложение последнего, «полотерского», в судебном заседании, о котором мы ведем речь, признано необоснованным. Но приказы продолжали писать: 9 октября, 22 октября (отменены по протесту прокурора), а приказ от 18 апреля отменил в июле сам же начальник УО. Один из выговоров был объявлен Кемарской в день, когда она … находилась на операции! Стоит ли удивляться, что уволили ее, в конце концов, когда у нее был больничный?
На вопрос суда: «Чем вы объясняете свое увольнение?» Алла Александровна ответила:
— Предвзятым ко мне отношением.
Фактами, подтверждающими такое отношение к истице, ее адвокат З.М. Савенко считает именно это «полное собрание взысканий». Аналогичная точка зрения у председателя городской организации профсоюза работников образования Л.В. Крючковой:
— Увольнение Кемарской было проведено на фоне глумления над человеком труда, над ее возрастом, на фоне предвзятого к ней отношения за отказ от увольнения по собственному желанию.
А вот показания свидетеля — учительницы Б.Н. Крайзман:
— В коллективе сложилось мнение, что увольнение — это расправа со строптивым директором. Строптивость ее в том, что она не соглашалась нас ущемлять в правах.
Представители ответчика иск А.А. Кемарской о восстановлении на работе, конечно же, не признали. По существу их битва с бывшим уже директором была продолжением битвы с руководителем 6-й школы, до марта еще действующим. Доказать в суде им нужно было не только ненадлежащее исполнение приказа № 207, но, главное — что Алла Александровна была закоренелым нарушителем дисциплины: «двойки» по поведению получала неоднократно. Подвел УО, мы уже говорили, прокурор, аннулировав большую часть «неудов» — приказов с выговорами. Поэтому так цеплялись ответчики за историю с распылением в декабре 2003 года газовых баллончиков: якобы Кемарская не провела должной работы — как профилактической, так и с нарушителями. Факты, однако, свидетельствовали обратное: и совещания проводили, и беседы, поставили ребят на учет в милицию, провели классные собрания, даже создали специальный штаб из старшеклассников.

Суд, впрочем, штаба не заметил (как и большой работы также), поскольку приказ об оном отсутствовал в книге приказов. В судебном заседании долго рассматривали «подчистки, помарки» и прочие ляпы по части чистописания, подозревая в этом, конечно, директора. При этом «забыв», что в октябре 2003 года при очередной проверке Управление образования изъяло книги приказов. Вернули их лишь в декабре, с требованием возврата Кемарская обращалась в ту же прокуратуру. Приказы в это время писались «начерно», потом завели новые книги (работать-то школе надо — начало учебного года!). В результате получилась путаница с номерами, что-то было упущено… Но вот распыления газовых баллончиков в школе, после тех декабрьских-январских мероприятий («не замеченных» ни судом, ни чиновниками образования) до конца учебного года не было! Тем не менее суд отказал истице в отмене приказа от 21 января 2003 года о наложении на нее дисциплинарного взыскания за непринятие мер по отражению «газовой атаки».
Этот выговор и еще одна «вольность», отмеченная замечанием в приказе от 10 февраля 2004 года (в связи с болезнью Кемарская назначила на свое место завуча без «соизволения свыше»), составили ту основу, ту «неоднократность неисполнения без уважительных причин трудовых обязанностей», за которой стоило просто пойти не с той ноги, и увольнение было обеспечено.

БОЛЕТЬ СЛЕДУЕТ ПРЯМО С УТРА

Пять дней главный специалист юротдела Администрации города Б.А. Вальтер и юрист Управления образования О.В. Загуменная пытались внести новое в организацию здравоохранения России. Все это время они стремились доказать, что больничный лист у А.А. Кемарской какой-то ненастоящий, и вообще — если хочешь болеть, начинать надо с утра. По их логике, состояние временной нетрудоспособности следует измерять не днями, а часами. Тогда, выходит то, чего хочется: утром Панкратов сообщил Кемарской об увольнении, значит, взятый ей днем больничный недействителен. Цепляться за соломинку стоило, потому как допущенное УО нарушение ТК — увольнение истицы с 24 марта в период временной нетрудоспособности — являлось бесспорным основанием к восстановлению ее на работе с выплатой заработка за время вынужденного прогула. Настолько бесспорным, что полотеру, баллончикам, простыням с матрацами предстояло здесь только отдыхать.
К истечению пятого дня до ответчиков, похоже, «дошло». Возможно — «довели». К этому времени суд удалился на совещание, чтобы в пятницу, 21 мая в 17 часов огласить решение по делу. Решение не состоялось. Сторону истца судья Л.П. Клочкова просто-таки огорошила: «Возобновляю слушание дела». За время до понедельника ответчику нужно было родить бумагу.
24 мая, в понедельник УО представило в суд приказ № 418 от 21 (!!!) мая, которым дата увольнения Кемарской менялась с 24 марта на 5 мая — этим днем ей закрыли больничный. Мотивом таких перемен, было, якобы, отсутствие у ответчика сведений о болезни истицы: узнал, мол, об этом, лишь получив иск о восстановлении на работе. Странная история, ведь по жалобе Аллы Александровны, поданной ею 25 марта в прокуратуру («уволена на больничном!»), Панкратову пришлось давать объяснения, возражать. Или он жалобы не читал, а возражал так, по инерции?
Возобновив слушания, суд, в общем-то, ничего нового не услышал. Только лишь дождался приказа № 418, из-за которого, смеем предположить, все это и затевалось. В итоге суд обошел полным, глубоким молчанием допущенное УО классическое нарушение Закона. И отказал Кемарской в восстановлении на работе в должности директора.
Не восстановлена Алла Александровна и в качестве учителя. Не будем пересказывать зацепки обеих сторон при обсуждении, являлось преподавание ею истории совмещением или совместительством. Важнее другое. Свидетели — учителя говорят, что в результате пострадали дети. Но кому до них дело? Управлению образования?
В перерыве между заседаниями Кемарская сходила в школу (по иронии судьбы суд и 6-я школа — соседи), подала заявление с просьбой принять ее на работу на должность завуча (вакансия есть) — и.о. директора Л.Н. Сущенко. Через пару часов Алла Александровна по моему мобильнику позвонила в школу, чтобы узнать результат. Разговор слушали я и Л.В. Крючкова:
— Люда! Ну что там по моему заявлению?
— Не разрешено.
— А кем? Ты с НИМ говорила?
— ЕГО нет. Ермакова сказала: никакой работы ей в школе не давать…
ОН — это Панкратов, Ермакова — его зам. Все вышесказанное — позиция Управления образования. Или иначе?

ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК

— Кемарской Алле Александровне в иске к Управлению образования Администрации города Новочеркасска … отказать, — это решение судья Л.П. Клочкова оглашала 25 мая — в День последнего звонка.
На пороге 6-й школы ученики ждали с цветами своего Директора. Директор была близка к сердечному приступу.
Так Управление образования вместе с судом поставили жирную точку в 50-летней педагогической деятельности Учителя. 29 лет возглавлявшего школу № 6. Отличника народного просвещения Министерства образования СССР, награжденного орденом «Знак Почета». Не думала Кемарская, что копии ее грамот, удостоверения к наградам и т.п. займут 11 листов судебного дела!
Ей говорят: смиритесь, не портите нервы, отдохните на пенсии. В суде даже предлагали заключить мировое соглашение — изменить формулировку причины увольнения на «по собственному желанию». Кемарская отказалась: «Меня засмеют ученики, это полгорода — три поколения!».
И подала кассационную жалобу. И ищет работу. Потому что надо заботиться о внуке, который учится в другом городе: его мать, дочь Аллы Александровны, умерла много лет назад.
А в других школах тем временем тоже меняется руководство. Но — тихо, без войн, не оказывая сопротивления. Уходят не «по статье» — по собственному желанию Управления образования. Ибо кадры решают все. В том числе — и судьбу разных выборов.