Он — казак. Коренной, с Дона. Корни рода теряются где-то в станице Старочеркасской. Фамилия его простая, а зовут Александр Григорьевич. Лет ему с небольшим сорок, и живет он все эти годы в столице Донского казачества городе Новочеркасске.
Казак, да в казачьей столице. Тема, прямо скажем, благодатная на предмет местной экзотики. Шаровар с лампасами ждете, коника гнедого да вострой шашки? Не будет этого всего, извиняйте. Внешнее, антураж — это теперь только для сцены да для гостей города. А по жизни Саша К. (назову так, потому что знаю его немало лет) терпеть не может нынешних игр в казаков, всех этих ряженых, как он небрежно и недобро называет теперешнее «казачье» воинство. «Не в том, — говорит он с досадой, — казачья суть и казацкая лихость, чтоб неизвестного происхождения медальками «бавиться» да, поддав с утра, бахвалиться почем зря или мозоли на языке набивать, ратуя за возрождение казачества. Если ты казак подлинный, так чего тебя возрождать? — совершенно справедливо рассуждает Александр. — Если ж какой-то там реестровый, то хоть кол на голове теши, хоть всего обвей лампасами, не возродишь из него настоящего казака. Им родиться надо. А мы живы и живем». Вот такая у казака этого немудрящая вроде, житейская философия.

Саша — младший сын в большой дружной семье К-ых. Сестры Тамара, Нина, братья Анатолий и Евгений; кто в Москве осел, кто в Ростове, в Калининграде, много родни и в самом Новочеркасске. У всех дети, есть уже и внуки. Слава Богу, жива мать — баба Надя, ей теперь за восемьдесят. Живет со средним сыном в отчем доме на южном краю города, а младший Григорьевич чуть не каждый день заезжает проведать ее, добираясь с другого конца Новочеркасска. Отчий ли дом имеет такую притягательность или «привычка свыше нам дана», но летом, в пору отпусков и в праздники просторный дом наполняется родней, и тогда за щедрым застольем льются донские песни, играют их казаки К-вы от души, от сердечной надобности, от внутренней наполненности, что ищет выход и находит его в родной песне, раздольной, как степь, терпкой, как виноградное вино, жгучей, как слеза матери.
Не висит дедова шашка на стене в доме. Не бьет дончак копытом на базу. У Саши К. «Жигули» — «четверка» и старый «КамАЗ», на котором он все может привезти, только попроси — никогда не откажет. Саша носит обычную футболку и кожаную куртку, а вместо традиционной казачьей домашней обувки — чириков предпочитает кроссовки. Он не боится черного труда, не упустит «калым» (подработку) и любит магарыч (то, что сверх). Да и какой настоящий казак от такого дела откажется? Еще любит он посидеть с добрым дружком или зятем Димой за пивом с вяленым чебаком да «погутарить за жизнь»… И здесь ему тоже нет равных. Беседа будет идти ровно и душевно, без ора и сквернословия, которых Саша на дух не переносит. Он не злой человек — Александр Григорьевич. Но и не равнодушный. Видели бы вы, как трясло его от досады на бессмысленные монументальные затеи городского руководства. Или как злился до зубовного скрежета он на очередные вырубки здоровых деревьев в центре Новочеркасска, осуществляемые по указке чужака-мэра, ненавистника тополей. Но что может сделать один человек, хоть и казак, против глухой стены неразумной власти?
Александр К. — человек на первый взгляд простой, без особых затей. Вечерами засыпает под ментовские сериалы. Но кинофильм «Идиот» с В. Машковым и Е. Мироновым смотрел с завидным интересом. Ценит он и программу Андрея Караулова «Момент истины», живо обсуждает увиденное, рвет сердце болью за страну.
На работу встает ранней ранью. Долгое время служил он в охране, вышедши на пенсию по выслуге, устроился на завод, а там тоже не для слабаков работка. Человек же он ответственный, за что взялся, делает на совесть.
Саша добрый, любящий сын, брат и муж. Мать навещает практически ежедневно, что ей нужно — обязательно выполнит, не откладывая в долгий ящик. Баба Надя теперь уже нездорова, тяжела на подъем, Саша возит ее в больницу и непременно в Александровскую церковь — по христианским праздникам.
Когда у одной из сестер были сложности в семье, Саша принял у себя ее дочь, воспитывал племянницу, а недавно искренне радовался, что у его племяшки, вышедшей в том году замуж, родилась своя дочка Анечка.
С женой Светой Саша живет дружно и весело. И хоть у Светланы бывают иной раз претензии к Александру (а у какой жены их, скажите, нет?), она умудряется дипломатично решить все миром. На Сашу просто невозможно сердиться, по крайней мере, долго. Если он что-то и сделает не так, то только потому, что хотел как лучше. И не поверить ему в этом нельзя — глаза такие честные и рука друга, который не подведет. Кроме того, Саша как-то располагает к себе детей, с 18-летним Романом конфликтов у него тоже не бывает.
Александр Григорьевич очень музыкален. Говорю так не только потому, что слышала, как он поет, прикрывая глаза, полностью отдаваясь мелодии. Но и потому, что он самоучкой, на слух играет на фортепиано «Лунную сонату» Бетховена, не всю, конечно, первую ее часть, и очень жалеет, что не получил музыкального образования в детстве. А еще Саша рыбак. Да и как казаку им не быть? Рядом городские речки Тузлов и Аксай, близко Дон, канал. Хорошо посидеть вечерок у ерика, глядя, как закатывается красный шар солнца, гаснет степь, засыпает день.
«Жить надо так, — говорит Саша К, — чтобы не было стыдно. Перед другом, женой, матерью». Казачья это мораль или общечеловеческая, он не загружает себя подобными «глобальными» вопросами. А просто живет по своим нормальным мужским правилам. Живет, как дышит — естественно, независимо, миролюбиво. Он гордится, что принадлежит к казачьему племени, но достойно, несуетливо. Он любит милую свою родину — Донщину, любит верно, хоть и негромко, без битья себя кулаком в грудь и разрывания рубахи до пупа. Он живет ее болью и радостью, делит с нею проблемы и заботы и никогда никуда не уедет отсюда — «за счастьем», потому что его счастье здесь. Казак этот — истинное дитя своего Тихого Дона. И таких, как он, много. Может, в них и живет ныне подлинный дух казачества? Казачества как народа, как образа жизни, как национальной идеи.