Нашей дочери с родителями крупно не повезло. Руки-ноги у нас есть (в смысле не инвалиды мы), зарплату получаем, и если я говорю о себе, что я — мать-одиночка, то имею в виду лишь вечные поездки мужа в командировки. Вот и мучается ребенок с такими. Нет, мы не собираемся оформлять жилищные субсидии или просить материальной помощи у государства, и не считаем, что нашего ребенка должен кормить кто-то, кроме нас самих! Мы даже готовы помочь этому государству, дабы оно, не испытывая материальных забот, выполняло возложенные на него функции. В данном случае — заботилось о подрастающем поколении, а конкретнее — помогло организовать для него летний отдых.

О чем же речь?
В прошлом году мое тогда еще 7-летнее дитятко попало без особых проблем (если не считать прохождения медкомиссии) в пришкольный лагерь при школе № 6. Все было там великолепно и изумительно (от бассейна до зоопарка), да и кормили детей так, что дочка вечером кормила нас, принося надкусанные бананы, недоеденные шоколадки и даже не открытые йогурты. Да и, что главное, работники лагеря были достойны самых высоких похвал, и если у меня до сих пор не было случая поблагодарить их за это, то теперь он представился: «Большое всем спасибо!»

В результате как-то вопросов особых не возникало, чем займется Алёна, распростившись следующим летом со 2-м «В» классом. Да, конечно же, пойдет в лагерь: и интересно там, и под присмотром специалистов, и не нужно маме мотаться домой, чтобы наспех накормить обедом! И вот лето уже на пороге, дочь без пяти минут третьеклассница, а на информационном стенде школы появляется объявление о том, что можно писать заявление в лагерь: «… стоимость путевки — 250 рублей». Родители, вперед!

Но не тут-то было… Начальник летнего лагеря, осаждаемая топами взрослых, жаждущих полноценного отдыха для свой ребятни, объясняет им, что принимать заявления будет только от малоимущих семей. Потому что лагерь бесплатный. Да и то возьмут не всех. Потому что число мест ограничено. Более того — по сравнению с прошлым годом сокращено: практически вдвое. Не чуждый логики народ начинает (на всякий случай) заявлять о своей готовности оплатить полную стоимость затрат на лагерную жизнь своего ребенка. Заявления у них принимать отказываются, но обещают что-то где-то узнать.

Через день, через два новой информации не поступает. «Льготники» сдают заявления, «нельготники» ропщут. Ходят слухи, что лагерь уже укомплектован полностью. Одна из мам, готовых уже на все (в смысле 100%-ной оплаты), срывается на слезы:

— Мы работаем! Сына оставить не с кем! Он один целый день дома! А у нас наркоманский район! Что мне его — на ключ запирать? А если пожар…
Решаем позвонить в Управление образования. Это дело доверяют мне. Представляюсь секретарше начальника по всем правилам: «Главный редактор и т.п.» и слышу привычное:

— Панкратов занят!
— А Ермакова? — спрашиваю я про его заместителя.
— Она у начальника.
Выясняется, что по поводу пришкольных лагерей «в курсе» Сергей Иванович Крютченко, но его телефон глухо молчит.
В Министерство образования области дозвониться оказалось проще. И хоть Петра Николаевича Серова на месте не оказалось, его сотрудница ответила на мои вопросы доходчиво и ясно. Из всего сказанного я поняла, что бюджет у нас с дырой, денег на всех не хватает, а потому количество мест в пришкольных лагерях пришлось в нынешнем году уменьшать. Предоставляются они только семьям малоимущих.

— А что делать тем родителям, — наивно спросила я, — которые, к несчастью, зарплату получают? Правда, в силу последнего дома бывают редко. Им-то детей — куда?
В ответ сотрудница Наталья Александровна оптимистично поведала мне, что мы можем отправить их на Дон, на море и — куда подальше. Путевок достаточно.

— Но, думаю, мамы первоклассников, второклассников, да и вообще учащихся начальной школы побоятся отпустить своих детей одних! Какая альтернатива есть все-таки в городе?
— Пришкольные площадки. Это те же лагеря, только без питания. Но всякие мероприятия с детьми проводятся. Позвоните в свое Управление образования. Людмила Александровна Шульц решит все ваши проблемы.

Людмила Александровна проблем не решила. Она только уточнила, что летние площадки — это «без сна», а не «без питания». Площадки оказались в городе в двух местах: при 2-й школе (но, конечно же, для ее учеников) и при Центре эстетического воспитания, где своих кружковцев хватает.

Ничего радостного не узнали мы и от другого работника УНО — С.И. Крютченко, которому нам все-таки удалось дозвониться. Кроме одной — нерадостной — цифры: мест в пришкольных лагерях всего 1498, что на 600 мест меньше, чем в прошлом году.
Завуч 6-й школы, с которой мне пришлось встретиться в этот же день, выглядела усталой и расстроенной.

— Мы могли бы принять в лагерь до трехсот детей. И сотрудников бы для этого хватило, и питание бы нормально организовали — пищеблок свой. Не разрешают… В прошлом году мы приняли 120 детей, сейчас нам «спустили» цифру 80, из них 15 человек — это спортивный класс, а 5 — дети наших работников.
О возможности (и готовности!) принять в пришкольный лагерь большее число детей заявила и директор 14-й школы Р.Н. Какеева. В тот день она несколько раз звонила в Управление образования, спрашивала, как оформить на отдых детей, чьи родители готовы полностью оплатить стоимость питания. Ждала ответа от зам. начальника УНО Л.И. Ермаковой. Ответа не было…

И тогда я позвонила в Администрацию области — начальнику отдела координации семейной политики и охраны прав детей и женщин Т.Е. Марченко, к которой уже не раз приходилось обращаться за помощью. И, как всегда, в ответ услышала слова не чиновника, а нормального, живого, заинтересованного человека.

— Да они же должны были сначала изучить потребность детей в отдыхе и принять всех! — было кратким итогом нашего с Тамарой Егоровной довольно длинного разговора.
Т.Е. Марченко обещала разобраться, вмешаться, позвонить. Несмотря на огромную занятость: на этой неделе у нее две очень представительных конференции.

Успеют ли ее действия дать реальный результат? Ведь через несколько дней пришкольные лагеря отправятся в плавание, оставив за бортом сотни и сотни детей в возрасте от 7 до 11-ти…
Мою дочь в июне будет воспитывать телевизор. Ей придется сидеть дома в обществе таксы и попугая с черепахой. От работы до дома у меня шесть с половиной километров. И час перерыва, чтобы доехать-приехать да заварить кипятком лапшу «Доширак». А вечером после работы я буду выслушивать не восторги от посещения Старочеркасска или Ростовской фабрики игрушек, а пересказ тяжелого бреда из передачи «Окна».

А другая мама будет мотаться к больной (после инсульта) бабушке на поселок, оставляя сына одного дома . А сын боится оставаться дома один — в прошлом году в их квартиру вломились вооруженные бандиты.

А третья мама… Я просто не знаю, что она будет делать, потому что она не знает этого сама.
— Мне некуда девать сына, — говорит она и извиняется за слово «девать».
И вся наша троица не хочет бесплатного сыра!