2 июня — скорбный день. Помнит город, что было 40 лет назад. Не воскресить погибших. Сегодня, к сожалению, нам есть что и с чем сравнивать. Четыре десятилетия прошло, и сквозь годы мы оглядываемся на тот летний день — через кровь и слезы Карабаха и Приднестровья, через резню Сумгаита и через заживо сожженных русских солдат в Узбекистане. Наши глаза и сегодня слепит пламя горящего российского парламента, а сердце и поныне сжимает страшная боль Чечни.
И все мы не можем умалить той удаляющейся от нас трагедии. Сколь бы скромной по масштабам последних событий она ни показалась. Просто тогда, в том далеком июне, черным крылом взмахнула страшная первая ласточка грядущей беды и горя. Боль — это всегда боль, а кровь — всегда и везде одного цвета. Красная она у всех: у гражданских, что пришли тогда на площадь, и такая же она у солдат и милиционеров, на которых напали в тот день. Никому не хотелось умирать — ни тому, кто стоял в толпе перед горисполкомом, ни тому, кто падал с верхнего этажа на асфальт, когда уже полным ходом шел погром.
Память об этом — наша боль и наша совесть. Потому что в те дни нашу защитницу, нашу Армию — любимицу народную, наших братьев и наших сыновей — подставили. И в тот страшный день Армия не знала, что ей делать, Она, кровь от крови, плоть от плоти народа, умела умирать за свой народ, она могла громить врага, но тогда… Где он был, враг, кто скажет?
Всей правды о том, что было, мы, видимо, не узнаем уже никогда. Есть факты, которые говорят о том, что у нашей трагедии был хладнокровный и расчетливый заказчик. И нет ничего случайного в том, что на другой день в иностранных газетах на другом полушарии Земли появились подробные репортажи с фотографиями наших танков.
Всему свое время. Время разбрасывать камни и время их собирать. Время обнимать и время уклоняться от объятий. Время помнить. Но пусть не приходит время для забвения. Сегодня звучат слова скорби и печали. Освободим же свои сердца от гнева и злобы. Посмотрим друг другу в глаза. Перед памятью о горьких днях вспомним, что мы — сыны и дочери одной страны, великой страны! — и не станем винить друг друга. Будем помнить во имя тех, кого нет, и тех, кто живет, и тех, кто будет потом.