В июле 1941 года мы с матерью и моим младшим братом ушли из Кировограда (Украинская ССР), спасаясь от немецкой оккупации. Под городом Кривой Рог ночью наша колонна беженцев попала под немецкую бомбёжку, где я потерял мать и брата, и не знал, живы ли они. Вместе с оставшимися в живых детьми и подростками, потерявшими близких (около двадцати человек), мы пошли дальше, думая, что уходим от немцев в сторону г. Днепропетровска. Но через некоторое время нас догнала грузовая машина с немцами, которые всех нас забрали к себе в кузов и повезли в другую сторону. Когда начало темнеть, нас привезли в какой-то населённый пункт, там было огороженное колючей проволокой пространство, где находилось несколько десятков людей, которые лежали на соломе. Нам всем наклеили жёлтые шестиконечные звёзды на рубашки и оставили до утра. Никого не кормили. На следующее утро нас построили по 10 человек, заставили лечь на топчаны и протянуть руки вперёд, за повешенную простыню. Я почувствовал укол, но сдержался и не заплакал, а тех, кто заплакал, нескольких человек расстреляли. Это у нас брали кровь из вены. Когда все прошли эту процедуру, нам велели идти побираться (просить милостыню), а вечером быть на месте. Мы никуда не могли далеко уйти, потому что у нас были наклеены на одежде жёлтые звёзды. На второй день повторилось то же самое. Ко мне пристал полицай (украинец), он спросил: Юде? (еврей?), потому что у меня были чёрные курчавые волосы, а я не ответил, потому что не понял, о чём он спрашивает. Он уже поднял автомат, но подошёл немец и не дал ему выстрелить. Когда нас отпустили побираться, я постучался в один дом, его хозяйка впустила меня, покормила вместе со своими четырьмя детьми, постригла налысо, дала другую одежду, но она не могла оставить меня у себя и послала в другую деревню к своей знакомой. Там я прожил неделю в стоге сена во дворе. Когда хозяйкины дети сказали мне, что мимо деревни идёт колонна машин с советскими солдатами, я выбежал к ним, протянул руки, солдаты на одном грузовике подхватили меня, и я уехал с ними. Это было Конотопское авиационное училище, которое отступало, вырвалось из окружения, и с ними я оставался до марта 1945 года, попав сначала в Днепропетровск, потом в г. Урсатьевск (Узбекистан), а в 1943 году – в Новочеркасск. Я жил вместе с солдатами в казарме и работал помощником киномеханика в кинопередвижке. Фильмы получали в Ростове в кинопрокате, потом сдавали, получали другие, но фильм «Жди меня» — был у нас постоянно. Мы «крутили» фильмы по всем эскадрильям возле Новочеркасска — в Персияновке, в Красюковке, а на Хотунке не только военным, но и местным жителям. Передвижка стояла на улице (там, где сейчас остановка Хотунок-2 в сторону центра города), на торец дома (ул. Трамвайная) вешали экран, люди приходили со своими стульями, скамеечками и смотрели фильмы.
В Новочеркасске штаб Конотопского авиационного училища находился на ул. Атаманской, 40, а там, где сейчас спортшкола, находилась его библиотека, а в большом зале показывали фильмы и устраивали танцы для курсантов, вход был свободный, и приходили местные девушки.
Когда в марте 45-го года Конотопское авиационное училище возвращалось в Конотоп, политрук попросил меня остаться в Новочеркасске, чтоб помочь его жене с маленьким ребёнком, и нашёл для меня комнату на ул. Комитетской. Так я получил официальную прописку, благодаря чему моя мама смогла меня в конце концов найти, уже после войны. Политрук также договорился, чтоб меня приняли помощником киномеханика на курсах усовершенствования офицеров пехоты, которые пришли на место училища. Я работал в «кинокамере», где была киноаппаратура и показывал фильмы для курсантов. После ликвидации этих курсов меня приняли работать помощником киномеханика в Дом офицеров. Вскоре я в Ростове сдал экзамен на киномеханика. Мне было 16 лет, я жил один и всегда спал в наушниках, слушал радио. Услышал, что объявили о Победе, это было рано утром, вскочил и побежал в Дом Офицеров. Постучал, мне открыли, я забежал в свою кинобудку, выставил динамики в окно, тогда ж патефоны были, больше ничего не было. Музыку через усилитель пустил, проснулись окрестные жители, напротив воинская часть была, там поднялись, через несколько минут я услышал там выстрелы и крики. Таким был для меня День Победы.
История Зозули Кальмана Айзиковича,
записана Ириной Городецкой
