Шёл третий год Великой Отечественной войны. Каждому солдату, командиру, находившемуся непосредственно на фронте, пришлось многое увидеть за это время.

Но форсировать на мотоботах такую водную махину, буйного Керченского пролива, шириною 18-20 км без всякой на то подготовки, ни-  кому из нас не приходилось. Солдаты и офицеры чётко знали, что удержанию Крыма Гитлер и его вассалы придавали очень большое значение.

Ещё в 1941 году Гитлер мечтал Крым, Прибалтику и Баку ввести в состав своей  империи.

Вот поэтому фашистское командование в 1943 году придавало большое значение  удержанию и укреплению Таманского и Крымского полуостровов с целью не допустить советские войска к проливу и Тамани.

Фашисты провели полное блокирование и минирование Керченского пролива, были поставлены тысячи артиллерийских стволов на прямую наводку по кораблям и шхунам, всё это позволило немцам в кратчайший срок возвести Крымский полуостров в мощную непреступную крепость. Таким образом крупные  немецкие силы, занявшие оборону на укрепленном рубеже и выгодных высотах по восточному побережью Крымского полуострова, имея перед собой широкую водную преграду – как Керченский пролив, во взаимодействии с морскими силами и авиацией, могли и оказали нашим войскам самое упорное сопротивление, как при высадки морского десанта, так и в глубине полуострова.

Итак видно было, что против нас сильный коварный противник и широкий бурлящий водный пролив.

Таким образом форсировать и завоевывать Керченские земли в позднюю холодную осень 1943 года пришлось в сложной обстановке и  большими потерями, это понимал каждый солдат и командир.

10 октября 1943 года после освобождения Таманского полуострова и взятия города Тамань – на основании приказа Генерального штаба Красной армии была проведена переформировка бригад морской пехоты. Из 81-й КМСБ, 8-й и 107-й МСБ и других пехотных частей, была сформирована   117-я стрелковая дивизия. Из личного состава морских бригад сформированы 333-й, 335-й, 338-й стрелковые полки, 305-й артиллерийский полк и другие подразделения стрелковой дивизии.

Я, Борисов Николай Георгиевич, родился 3 октября 1924 года, был призван Новочеркасским ГВК в мае 1942 года и проходил службу в 81-й морской стрелковой бригаде помощником командира взвода автоматчиков в батальоне майора Кобец Ивана Митрофановича. Основная часть солдат и офицеров 81-й КМСБ при переформировке вошла в состав 335-го стрелкового полка и 305-й артиллерийского полка, в который я был зачислен командиром отделения разведки в батарею капитана Свистельникова И.Д.

К этому времени 9 октября 1943 года, советские войска и личный состав 81-я КМСБ полностью очистили Таманский полуостров от фашистов, и хваленные немецкие полки были сброшены с круч таманских берегов в кипучие воды Черного и Азовского морей.

Наступил момент освобождения г. Керчь и Керченского полуострова. Началась подготовка личного состава к морскому десанту в рыбацкий поселок Эльтиген, ныне переименован в поселок Героический.

В ночь с 1-го на 2-ое ноября 1943 года с восточной стороны г. Тамани началась посадка личного состава 335-го стрелкового полка под командованием полковника Нестерова  Павла Ивановича на плавательные средства, примерно к 24⁰⁰ наши мотоботы и катера были загружены пехотой и отошли на рейд.  Из солдат и командиров 305 артиллерийского полка в состав этого десанта попал я, Борисов Н.Г. и мой командир взвода младший лейтенант  Пантуз И. с задачей управлять арт. огнем 305-го полка, таким образом уничтожать огневые точки немцев и этим дать возможность продвигаться пехотному полку  полковника Нестерова П.И.

Примерно к 2-3-м часам ночи вся увязка взаимодействий была закончена, получили команду: «Вперед на Эльтиген!».

Темная ночь, солёный морской ветер  развел крутую волну в Керченском проливе, корабли к Эльтигену шли мучительно медленно, из-за большого шторма, а часть из них потеряла курс и не прибыла к месту высадки совсем.

Все взаимодействия, которые были налажены на суше и на рейде, перемешались и перевернулись до горы ногами, в основном к моменту высадки катера нашего десанта подошли к берегу Эльтигена кому как пришлось.

Солдаты и командиры на палубах от сильной штормовой волны были мокрые, обмундирование покрывалось льдом, но сложный механизм десанта был запущен.

Была одна мысль, скорей уцепиться за берег. Командир взвода лейтенант Пантуз Иван и я выполняли роль автоматчиков, наша артиллерийская миссия корректировщиков окончена, поэтому у нас не оказалось даже радиостанции, чем можно было управлять артиллерийским  огнём 305-го артполка. А в последующем оказалось, что наш артиллерийский полк на второй день после высадки десанта в Эльтиген был в составе 117-й стрелковой дивизии без одного стрелкового полка и отправлен на 1-ый Украинский фронт.  Считанные метры оставались до берегов Эльтигена, слева по ходу я обнаружил силуэты немецких кораблей.  Не успел доложить, как они открыли по нас сильный артиллерийский огонь прямой наводкой со всех видов оружия, все солдаты бросились в трюм, спрыгнул и я, отполз по днищу в сторону, чтобы не задавили солдатики, а их на палубе было человек 150-200, сразу увидел, как трассирующие снаряды прошили наш катер.  Катер стал, моторы заглохли, в трюме царила гробовая тишина, мысль сработала, тонем, но, увы, дальнейшей немецкой атаки не оказалось.

Немцы в шоке, сильно испугались и начали бежать, увидев такую громаду наших катеров. Развернули свои плавсредства и начали драпать.

За эти считанные минуты, что наш катер стоял без движения, вдруг последовала команда – «Моторы!», заревели двигатели и катер рванул с нашим десантом вперед на Эльтиген.  Сработала мысль, что надо подниматься на палубу — скоро берег, схватился за верхнюю часть рубки, а сил подтянуться нет, но скучать долго не пришлось,  солдатики так толкнули меня в заднее место, что я, как пробка шампанского, приземлился  на палубе. Осмотрелся, чуть — чуть сориентировался, как вдруг слева по ходу нашего корабля с полуострова у поселка Эльтиген вспыхнул прожектор.

Луч света настолько был сильным, что на некоторое время ослепил десантников. Поступила команда: «Приготовиться к десанту», а следом команда: «Прыгай!». До берега примерно метров 400-500, пехотные командиры все же потом настояли и заставили моряков двигаться вперед до полной остановки катеров на мель.

Даже при таком положении катеров, пехота прыгала с головой в воду. Мне повезло, что умел хорошо плавать, выбрался по пояс, оружие не бросил, вдруг командир взвода, схватил меня за шиворот и вместе вышли на берег.  Уцепились за землю русскую. Ещё было темно, но уже начинало расцветать.

Немцы спали непробудным сном и большой стрельбы по десанту не успели открыть, они не смогли поверить и даже думать, что русские смогут в такой короткий срок, совершенно на неподготовленные берега высадить такой большой десант, через 18 километровую водную преграду.

Уцепившись за берег, десантники обнаружили, что вдоль  уреза воды до самой Керчи стояло проволочное заграждение в три кола и минное поле. На первых порах, весь наш десант бродил у среза воды и лишь спустя некоторое время первая группа пошла вперед, наткнулась на мины, взрыв  и снова десантники начали бродить вдоль берега. Закралась небольшая  паника, десант вперёд не пошёл.

Пока командиры организовывали разминирование, вдруг послышался женский громкий крик: «Дети Сталина, за Родину, за мной вперед!» и с пистолетом в руках женщина бросилась в минный проход, который оказался после взрыва десятка мин. Призыв девушки, оказался таким резким эхом на рассвете у берега моря, как бы встряхнул десантников, дал возможность собрать себя и свои силы и мелкими группами двинуться в этот узкий минный проход за девушкой. И почти в считанные минуты десант 335-го  стрелкового полка под командованием полковника Нестерова П.И., преодолев минное поле, ворвался в посёлок Эльтиген. Этой девушкой оказалась, как я узнал потом, наша землячка Герой Советского Союза Галина Петрова.

На рассвете наш десант застал немцев  врасплох, наше наступление в этот день имело большой успех, мы ворвались и сокрушили немецкую оборону в поселке Эльтиген, заняли немецкие траншеи, захватили много стрелкового оружия и боеприпасов, заняли  зенитную батарею, которая стояла на левом фланге и была приспособлена для стрельбы прямой наводкой по кораблям.

Всё это нам в будущем очень пригодилось. Заняли поселок Эльтиген и ушли вперёд на 8-10 км, где были остановлены сильным пулемётным и артиллерийским огнём. Шоковое состояние немцев закончилось и они успели подтянуть свежие силы пехоты и танки. К исходу дня наш мизерный боекомплект подошёл к нулю, и наши атаки начали захлёбываться, немцы это сразу поняли. Почти около 2-х суток, закрепившись на этих рубежах, наш десант вел кровопролитный неравный бой, на третьи сутки мы отступили и заняли у среза воды немецкие траншеи, но поселок Эльтиген остался наш.

И началась смертоубийственная бойня за Эльтиген.

Атака за атакой, часами не утихали грохоты артиллерии и взрывы авиабомб. Появились танки и мотопехота. С ходу в бой, а нам стрелять по танкам нечем, пропустили их через себя, а пехоту отрезали и заставили залечь и так все 30 суток шли неравные бои с превосходящими силами противника.

Но Эльтиген и его десант жил, боролся и всегда был готов дать сокрушительный отпор немецким головорезам, которые день и ночь стремились нас столкнуть в бушующее Черное море, но такой цели они не добились, несмотря на неимоверные обстоятельства,  которые сложились с нашим десантом.

Такой тяжёлой обстановки в какой оказался наш десант, за всю войну я не встречал, описать и рассказать об этом очень трудно:  как наш русский солдат, полуголый с неполным боекомплектом, голодный выполнял приказы своих командиров.

Ко всему этому можно добавить, что каждую ночь немцы в рупор орали на всё побережье: «Солдаты русской армии, вас бросили, никакой помощи вам не будет и не ждите, вы обречены на верную гибель – сдавайтесь!».

А десантники несмотря на всё делали своё правое дело, приспособили немецкие траншеи, переоборудовав все огневые позиции заставили всё трофейное оружие работать на смерть фашистам.

И так с утра до утра, атака за атакой, гудела земля, горела трава, стоял сплошной дым и смрад, немцы неоднократно врывались в ниши траншеи, завязывался кровопролитный рукопашный бой, кто кого, но десантники полковника Нестерова П.И. своих позиций не оставили. Приказ командира полка: «Отступать ни на один метр нельзя, сзади море!».

И так сколько не пытались немцы столкнуть нас в бушующее Черное море, добиться этого не сумели. Помню 6 ноября 1943 года нам по цепи передали, что советские войска с боями овладели городом Киев. Вы не можете представить сколько у десантников было радости.

Все боевые порядки по траншеям криком кричали: «Ура, советской армии! Ура за Киев!». Немцы в ужасе, не понимая в чем дело, в это время говорили: «Русь сошла с ума: Ура есть, а атаки нет».

Я не могу оспаривать и конкретно  отстаивать, но по-моему в тот период, нашим командирам настолько было трудно разобраться, где в цепи мой взвод или рота, все было построено на полном самосознании десантников и каждый солдат, сержант дрался и отстаивал общую задачу, задачу освободить Родину, её народ от гитлеровского порабощения.

Офицеры при этом были нашими командирами, а мы, солдаты, их подчинёнными.

С первых дней высадки нашего десанта на Эльтиген немцы блокировали нас с моря и воздуха, перекрыли все возможности  нашим войскам оказывать нам помощь с Тамани, лишили возможности нашему десанту получать продовольствие, боепитание и подкрепление в живой силе и технике.

Все корабли, которые нас высадили, стояли на мели, кто-то сгорел, а кто-то расстрелян немцами прямой наводкой. Назад в Тамань мало кто ушёл.  Все трупы погибших воинов прибоем пришвартовало к берегу по всему фронту высадки, чёрной полосой шириной в 6-7 метров на всю длину занятого нами участка.

Некоторые экипажи катеров, ликвидировав пожары своих судов, оставшись в живых, находились в них. Примерно дней через 5-7 по приказу полковника Нестерова П.И. были спешены и поставлены в цепь стрелкового полка.  Сначала моряки малость бузили, но однако приказ  был выполнен. По ночам начала появляться наша авиация «Кукурузники» женского Таманского полка и бросали нам ящики с боеприпасами. Очень мне помнится, как женщины — лётчицы, подлетев к нашей обороне, выключив моторы, одна за другой называя по имени свою напарницу, кричали: «Наташа, Оля, Таня, бросай, наши».

И в тот же миг  со свистом летели нам на голову ящики с патронами и другие боеприпасы, утром специальные команды  собирали до единого патрончика и сдавали на пункты боепитания.

И так продолжалось каждую ночь, а с 15 ноября 1943 года лётчики на Ил-ах ежедневно бомбили немцев, а другая половина авиации бросала нам ящики с продовольствием на парашютах.

Все эти ужасы продолжались каждый день, от зари до зари раздетые, а некоторые солдаты босые, холод, голод в день 4-5 атак немцев.

Вокруг наших окопчиков по всей траншее не оставалось ни одного метра живой земли, все было изрыто снарядами и авиабомбами. Постоянно над головой свирепствовал ураган железа и огня, люди глохли, но своих позиций не сдавали. Как здорово немцам хотелось сбросить нас в море, но каждый десантник знал и хотел, как можно дороже отдать свою жизнь. И наконец, самым страшным, а может быть и безвыходным, было то – когда нас блокировали с моря корабли, лётчики с воздуха, артиллерия и миномёты на суше. Мне пришлось быть на фронте в боях более 2-х лет но такого ужаса, что был на нашем плацдарме у поселка Эльтиген я не встречал, надо было лично видеть, чтобы до конца понять воинский подвиг десанта «Огненной Земли».

Наступила глубокая осень, конец ноября, морозы, а десантники голые, босые, потому, что большой процент солдат бросили в море шинели, остались без сапог, чтобы доплыть до берега и при этом нечеловеческом испытании десантники смогли отвоевать плацдарм и удержать его столько, сколько было нужно для обстановки. Десант не дрогнул, выдержал все испытания.

За весь период блокады нашего десанта, мне очень запомнились, дорогие наши женщины Таманского авиаполка, которые каждую ночь прилетали к нам и нежным женским голосом кричали нам:  «Братишки, привет вам с большой Земли, принимайте наши подарочки»,   и снова летели нам на голову ящики с боепитанием и продовольствием.

В конце ноября 1943 года было обращение к десантникам военного совета 18-й армии и Северо-Кавказского фронта, в котором говорилось: «Боевые товарищи, солдаты, сержанты и офицеры! Обстановка на вашем участке сложилась тяжёлая. Враг подтянул свежие силы, до 3-х моторизованных полков, около 20-ти танков, имеет намерение сбросить вас в море и уничтожить». На основании этого обращения и приказа командующего фронтом нам, всему десанту, войскам полковника Нестерова П.И. и частям генерала Гладкова В.Ф. было приказано оставить позиции Эльтигена и уйти в  Крымские партизаны.

На следующий день после проработки этого обращения ровно в 6⁰⁰ утра немцы провели 40 минутную артподготовку и пошли в атаку, как говорят на засыпку, нам пришлось отбить все фашистские атаки, ради принципа солдатского, позиций не сдать. А ночью 1-го декабря 1943 года по приказу командира полка, полковника Нестерова П.И., мы оставили позиции и оборону Эльтигена и ушли к Крымским партизанам кто как.

А дивизия генерала Гладкова ушла по побережью в сторону Керчи и с боями продвигались к городу. Не знаю, как это назвать, что произошло со мной и моим командиром взвода лейтенантом Пантуз И. и ещё многими солдатами и офицерами,  повезло или совпало счастье, в эту же ночь на рассвете уже 2 декабря 1943 г. пришвартовались 5 плоскодонных кораблей, чтобы  забрать раненых и больных. Поступила команда грузить раненых, в эту команду попал я, лейтенант Пантуз, назначенный старшим и с нами человек 40 солдат. Катера стояли примерно метров 200 от берега, погрузка шла в  темпе очень быстро на 5 кораблей погрузили примерно 800-1000 раненых, и вся наша погрузочная  команда осталась на кораблях, примерно через 2-3 часа поступила команда: «Отдать концы – уходим!».

Корабли взяли курс на Тамань, над морем навис сильный туман, болтались часов 7-8, не могли найти прохода в минном поле, как я потом разобрался, что нахожусь на флагманском корабле, все катера шли за нами в колонну. Вдруг задний катер через световую сигнализацию, даёт нам команду: «Держать курс за ним!», наш командир принял команду, но запретил изменять курс. Прошло еще некоторое время, старший по званию пехотный командир, повторил первую команду и приказал сменить курс и их корабль пошёл в другом направлении, развернувшись на 180°.

Вся наша эскадра перестроилась и пошли колонной  за кораблём под управлением пехотного командира, наш флагманский катер начал занимать в колонне заднее место, когда произошёл страшной силы взрыв, не успел я поднять и опустить голову, как первый корабль под управлением пехотного командира подорвался на мине и потонул. На нём находилось примерно человек 200 раненых, спасли человек 10-12, остальные, видимо, и до сей поры находятся на дне.

Как только утонул катер с пехотой, исчез туман, стало ясно видно таманские берега и плавающие мины вдоль залива.

Наш командир дал ракету в сторону Таманского порта и на помощь нам с берега на большой скорости вышел транспортный катер. Сблизились нос к носу два катера, командир нашего катера доложил со слезами на глазах о том, что потонул катер, назвал номер катера  с солдатами и офицерами.

Командир торпедного катера посоветовал нашему командиру составить акт и обязательно указать, как было дело, что самовольно пехотный катер изменил курс. И на этом десант на Эльтиген закончил свое существование.

Высадились мы на Родную Землю — Матушку и сказали друг другу, что на земле лучше. Подписали акт на списание катера и  потонувшей пехоты. И отправились с командиром взвода, своим ходом на попутных поездах и автомобилях догонять и разыскивать свой 305-й артполк 117-й строевой дивизии. В полку давным-давно нас списали. А мы, как снег на голову, догнали свой полк на Украине село Николаевка Винницкой области. Полк стоял в обороне, каждый из нас вступил в свою работу.

 Командир танковой роты, капитан Борисов Николай Георгиевич