В Год кино невольно вспоминаешь, что в Новочеркасске часто проходили съемки художественных фильмов. Я помню 1958 год, когда у нас в городе снимали фильм «Трудное счастье» по повести Ю. Нагибина «Трубка».  Сейчас мало кого удивишь тем, что вдруг на улицах увидишь съемочную группу, массовку, известных актеров. А тогда всё было в диковинку.

Однажды в газете появилось объявление о том, что жители приглашаются для съемки в массовых сценах.  Мы, три друга из восьмой школы, были в классе «приближены к искусству» – участвовали в драмкружке, пели в хоре. Поэтому желание сняться в фильме возникло сразу. Мы начали «терроризировать» работников «Мосфильма», живших в гостинице, своими посещениями и вопросами – «Когда съемки?». Видимо, достали мы их. И вот в один из теплых, светлых летних дней сели в автобус, который повез нас в станицу Бессергеневскую. Представьте наши чувства, когда впереди нас сидел сам Михаил Козаков! Он уже был известен по фильму “Убийство на улице Данте». А мы его видели возле гостиницы. Это такой московский пижон. Стиляга: брюки дудочкой, туфли на «манке». Какой там цыган!

Актер повернулся к нам и сказал: «Что-то скучно, спели бы что-нибудь!». А нам только давай. «Вот кто-то с горочки спустился», — затянуло наше трио в два голоса.

Вся прелесть участия в съемках – познание процесса производства фильма. В станице на площади у церкви к зданию пристроили деревянную лестницу. Это был как бы вход в школу (хотя дальше никакого входа не было, так в кино часто нас обманывают!).

Хорошо, что сейчас есть возможность в интернете посмотреть любой практически фильм. Когда я нашел «Трудное счастье» и пересмотрел его, многое вспомнилось.

Снимались два кадра. Первый и второй приход в школу цыгана, роль которого исполнял М. Казаков. Массовку, как и актеров, переодели в старую одежду. Мы должны были освистывать приход цыгана. На пороге стояли барчуки, они не хотели пускать Казакова в школу.  По сценарию, Казакова должны были ударить, и он, естественно, должен был упасть. Но актер не решался падать, потому что на съемках “Убийства”, как он говорил, получил травму. Александр Борисович Столпер, постановщик этой картины (он больше известен по фильму «Живые и мертвые») имел отнюдь не худенькую фигуру, но сумел показать Михаилу, как нужно падать. На землю положили матрац, так, чтобы его не было видно в кадре. Режиссер стал на место цыгана и говорит: «Ударь меня». Казаков мялся – ударить маститого режиссера! «Бей!» — закричал Александр Борисович. Казаков ударил слегка, а режиссер откинулся на матрац, как будто получил нокаут. После такого показа цыган уже не боялся падать.

Троих из нас отобрали для съемки крупным кадром. Загримировали даже. Я должен был начинать кадр. Как сейчас помню: режиссер – «Мотор!», ассистентка с хлопушкой – «Трудное счастье, кадр 296 дубль 2», режиссер – «Начали!». Оказывается, хлопушка нужна была для синхронизации изображения с фонограммой, которую записывали в специальном вагончике. После команды я изо всех сил начинал кричать «Эй, цыган – коня украл!» три раза, потом меня выталкивал второй мальчишка, кричащий  «Цыган вшивый!», а потом Валёк Сердюков делал стойку на руках. У него это хорошо получалось, ведь он ходил в спортшколу.

На съемках использовали прожекторы-софиты. Старые, где использовалась электрическая дуга, поэтому осветители смотрели в окошечко софита и подкручивали угольный электрод, чтобы не прервался свет. Но, оказалось, что софитов не достаточно, нужно естественное освещение. Поэтому участники съемки часто «ждали солнца».  Это был для всех перекур. Мы валялись на траве рядом с кем, как думаете? Конечно, рядом с Казаковым. Он любил рассказывать интересные истории о съемках. Для нас было шокирующим услышать, что по поводу долгого отсутствия солнца актер высказался непечатным выражением. Образ  актера, как особенной идеальной личности упал в наших глазах, но, в то же время, приблизился в смысле доходчивости изъяснения.

Второй кадр был в другой приезд — аналогичный, но мы в этот раз стояли в толпе у школы и свистели. Когда я недавно просматривал фильм, то понял, что мы очень старались. Для меня кино в то время было целью в жизни, я хотел быть актером. Видимо, я так заинтересованно крутился рядом с режиссером, что Александр Борисович разрешил мне во время репетиции посмотреть сцену в окуляр кинокамеры. Я был на седьмом небе. А когда мы возвращались в Новочеркасск, то Михаил Казаков сказал нам: «Пацаны, что-то давно мы не слышали песни «Вот кто-то с горочки спустился!». Ну, мы, конечно, выдали.

Когда начались занятия в школе, мы рассказывали одноклассникам о наших приключениях летом, и все завидовали нам.  В конце года должна была выйти картина в прокат. Все ждали фурора.  Но, к сожалению, пожинать лавры нам так и не пришлось. Когда фильм шёл в кинотеатре «Победа», в городе свирепствовал грипп и детей в кинотеатры не пускали.  Класс так и не смог посмотреть нашу творческую работу, наша слава быстро померкла.  Нас, правда,  билетеры «втихаря» пропустили на часть сеанса только потому, что одна из них вспомнила, мол, видела меня прыгающим на экране. Сенсации не получилось, но главное – теперь есть что вспомнить!

 

Александр Малашенко.