(к 100-летию Н.В. Никитина)
Гордость России

Никитины… Сколько славных россиян носили и носят эту фамилию!
Тверской купец Афанасий Никитин в XV веке совершил путешествие в Индию и описал его в книге «Хождение за три моря Афанасия Никитина». Художник Иван Никитин (1680-1742) стал основоположником русской светской живописи. Стихи поэта Ивана Никитина (1824-1861) знакомы многим с детства:
«Весело сияет
Месяц над селом;
Белый снег сверкает
Синим серебром…»
А песенку «Собака бывает кусачей» на слова Юнны Мориц написал наш современник популярный композитор Сергей Никитин, замечательно исполняющий свои и чужие песни в дуэте с женой Татьяной.

Я же хочу рассказать о Никитине, популярность которого не вышла за пределы круга специалистов в области архитектуры и строительства, но имя и дела которого следовало бы знать каждому.
Николай Васильевич Никитин родился 15 декабря 1907 года в Тобольске. Его детские и отроческие годы прошли в городах Сибири — Ишиме и Ново-Николаевске (теперь Новосибирск). Время было неспокойное, революционное, но родители старались дать сыну достойное образование. После обучения в гимназии, а потом в 12-й совшколе им. профессора Тимирязева Николая Никитина, как обладающего «богатым запасом знаний и способностью к анализу» направляют в Томский технологический институт. Там, вопреки его желанию учиться на механика, он был зачислен на архитектурное отделение инженерно-строительного факультета. Отказавшись от помощи родителей, Никитин совмещает учебу в институте с работой грузчиком на пристани. На стройфаке ему, склонному к точным наукам, пришлось приобщаться к искусству, т.к. рисунок и композиция были там чуть ли не главными предметами. Неожиданно для себя он почувствовал вкус к этим дисциплинам и быстро добился в них успеха. Его рисунки украшали кабинет архитектуры и экспонировались на студенческих выставках. Были успехи и в архитектурном проектировании. Однако студента Никитина больше интересовала инженерная сторона зодчества. Окончательно прикипел он к специальности, когда пришло время специальных строительных предметов, среди которых особенно нравился курс «Технология железобетона». Профессор Н.И. Молотилов, читавший этот курс, убеждал студентов в том, что XX век назовут веком железобетона.
Оставаясь на архитектурном отделении, Никитин свои курсовые работы посвящал не классической архитектуре, а раскрытию возможностей тогда еще малоосвоенного железобетона. Способного студента-третьекурсника профессор Молотилов пригласил к сотрудничеству с почасовой оплатой в два раза больше, чем на пристани. Николай с радостью согласился, т.к. профессор занимался совершенно новым делом — разработкой комплексного метода расчета рамных железобетонных конструкций. Чтобы быть по-настоящему полезным профессору, он стал посещать лекции на механико-математическом факультете, а на каникулах пошел работать на стройку. Однако в бригаде арматурщиков Николай задержался недолго. Потребовались его инженерные знания — надо было выяснить причины появления трещин в железобетонных балках. И тут он проявил себя так, что руководство строительного треста обратилось в институт с просьбой (даже требованием!) оставить студента Никитина у них и после каникул.
Но институту тоже нужен был такой человек и Николая назначают бригадиром студенческой исследовательской группы. Молотилов поставил группе задачу — найти систему упрощенного расчета железобетонных конструкций. И ребята, благодаря Никитину, справились с этим. Сдружившаяся группа и дипломный проект выполняла коллективно. Комплекс производственных зданий, запроектированный студентами, нашел практическое применение на Кузнецком металлургическом комбинате.
В марте 1930 года Н.В. Никитин получил свидетельство (диплом) об окончании инженерно-строительного факультета Сибирского технологического института им. Дзержинского по архитектурной специальности и возвратился в Новосибирск.
Работать его направили в отдел капитального строительства Крайкомхоза на должность архитектора. Это было не то, к чему он стремился. Занимаясь архитектурным надзором за ходом строительства в городе и области Николай не оставил пристрастия к железобетону, что нашло отражение в проектах здания Новосибирского крайисполкома, 4-этажного жилого дома и при переработке московского проекта Новосибирского вокзала. Последняя работа вызвала скандал и принесла 24-летнему Никитину известность регионального масштаба.
В 1932 году он с давним другом, талантливым механиком-самоучкой Ю.В. Кондратюком, принимает участие в Общесоюзном конкурсе на проект ветровой электростанции для южного берега Крыма. Идея конкурса принадлежала наркому тяжелой промышленности и энергетики С. Орджоникидзе. Никитин запроектировал вращающуюся 165-метровую железобетонную башню, а Кондратюк разработал ветроэнергетические агрегаты. К изумлению авторов, их проект занял первое место и вскоре они были вызваны в Москву. После трехлетней доработки проекта, весной 1937 года, на вершине Ай-Петри началось строительство ветроэлектростанции. Был заложен фундамент и на этом все закончилось. Не стало Орджоникидзе и опекаемый им проект был признан неудачным. Однако Никитин вскоре оказался в штате специалистов, осуществлявших архитектурно-конструкторский надзор за ходом начавшихся работ по сооружению на месте взорванного Храма Христа Спасителя небывалого по размерам Дворца Советов. В экспертах Никитин не задержался, т.к. ему больше нравилось проектировать.
В проектной мастерской занимался расчетами и конструированием фундаментов, возведением которых, как известно, и ограничилась эта грандиозная затея. Началась война и проектировщики Дворца стали выдавать чертежи бомбоубежищ и военных заводов. Николай Васильевич из-за болезни ноги (в молодости его укусила змея) остался в КБ Дворца Советов, а весной 1942 года был направлен в Новосибирский Промстройпроект. Там он проектировал типовые железобетонные и деревянные конструкции для оборонной промышленности и строительства гражданских объектов.
Летом 1943 г. Промстройпроект перебирается в Москву и работает на восстановление разрушенного войной. Никитин проектирует типовые заводские корпуса, но тяга к уникальным по красоте и размаху зданиям не оставляла его. Поэтому он без колебаний принял предложение поработать совместителем в группе проектировщиков первого в Москве высотного здания — Дома студентов (так первоначально называли главный корпус МГУ на Ленинских (Воробьевых) горах). Подготовительные работы там начались сразу после окончания Великой Отечественной войны и в 1953 году гигантский комплекс учебных и жилых корпусов Московского государственного университета им. Ломоносова был сдан в эксплуатацию.
Н.В. Никитин возглавлял группу проектировщиков, занимавшихся разработкой документации по разделу «Фундамент-каркас».
Его новаторские идеи, воплощенные в основных несущих конструкциях 28-этажной части и 17-этажных крыльев учебного корпуса обеспечили прочность и долговечность постройки. За эту работу Никитина вознаградили денежной премией. Совместитель! На никитинских жестких коробчатых железобетонных фундаментах стоят и другие высотные здания Москвы, возведенные в 1950-х годах.
Оставаясь ведущим конструктором «Промстройпроекта» Никитин занимался созданием новых конструкций для промышленных зданий и сооружений. Большой удачей считал разработанные им волнистые асбоцементные листы усиленного профиля и большого размера, которые стали широко применяться не только для покрытий, но и в качестве стеновых ограждений. Для него не существовало мелочей. Примером тому служит придуманное им гибкое крепление упомянутых листов к каркасу.
«Новое», «оригинальное», «впервые в строительной практике» — эти определения фигурировали во всех свидетельствах и патентах, полученных Н.В. Никитиным. Таким определениям соответствуют и разработанные им железобетонные шедовые оболочки толщиной 50 мм для большепролетных производственных корпусов. Эта разработка была отмечена в 1951 году Сталинской премией.
К многочисленным обязанностям Никитина в 1954 году добавляется еще одна — проектирование конструкций высотного Дворца культуры и науки для Варшавы, который Советский Союз подарил Польше. Дворец, как и московские высотки, возводился на коробчатых фундаментах, а его несущий остов Никитин запроектировал в виде огромной полой стальной колонны, образованной жесткими рамами. За эту работу Николай Васильевич получил от польского правительства «Большой серебряный крест».
Будучи руководителем творческих групп трех крупнейших проектных организаций: Моспроекта, Промстройпроекта и Управления проектирования ДКиН для Варшавы, Никитину приходилось заниматься бесконечно широким диапазоном инженерных вопросов. В ноябре 1954 года он пишет жене: «Совсем запутался с обязанностями. Ничего не успеваю». Его особенно удручает, что совсем не остается времени на чтение художественной литературы. А он любил читать не только прозу русских классиков, но и такие книги как «Далекое близкое» И.Е. Репина. «Ты знаешь — это прекрасная вещь!» — сообщает он жене.
Свободного времени у Никитина практически никогда не было, но тем, кто нуждался в его совете или хотел поделиться интересной идеей, во встречах не отказывал, даже став знаменитым. «Жду вас, приезжайте» — обычно отвечал он в таких случаях. Не любил бесплодных споров. Предлагал: «Не надо спорить, давайте считать».
К концу 50-х годов Советский Союз занял лидирующее положение в практическом освоении околоземного космоса. 4 октября 1957 года в космос был запущен первый искусственный спутник Земли, а через три с половиной года земной шар облетел первый космонавт планеты Ю.А. Гагарин.
Нечто невиданное дотоле готовилось и на земле, в древней Москве. В марте 1958 года на заседании технического совета Госстроя СССР обсуждался эскизный проект 500-метровой телевизионной антенны, признанной лучшей по результатам конкурса, объявленного Министерством связи. Это была стальная башня с консолями, от которых к земле уходили канаты, призванные удерживать эту махину в вертикальном положении. Н.В. Никитин, как член этого Совета, высказался против такого решения и предложил сделать башню железобетонной без растяжек. Совершенно необычное, но очень заманчивое предложение известного конструктора заинтересовало Совет и ему предложили в недельный срок предоставить обоснование своей идеи. Никитину хватило трех дней. В первый он нашел архитектурный образ будущей башни: цветок белой лилии — опора, стебель — ствол. В сотрудничестве с архитектором Л.И. Баталовым на исходе третьего дня башня обрела зримые черты и получила инженерное обоснование. Предложение Никитина шло в разрез с устоявшимися представлениями о подобного рода сооружениях. 500-метровая башня не имела не только растяжек, но и привычного фундамента! Низко расположенный центр тяжести (тяжелый бетон «шлема») и натянутые внутри ствола канаты обеспечивали башне жесткость и устойчивость (принцип «неваляшки»). Госстрой и Моссовет приняли никитинский вариант к рассмотрению. Удовлетворенный этим Николай Васильевич с женой и сыном поехал отдохнуть в Крым, а вернувшись, узнал что его наградили орденом «Трудового Красного Знамени» (по случаю 50-летия). Подарком к юбилею стало и переселение из коммуналки в малометражную, но отдельную квартиру на 4-м этаже нового дома.
Не обходилось и без огорчений. В 1958 году разработанный Никитиным проект микрорайона в Тропареве занял первое место на международном конкурсе. Но… остался в макете. Утешало то, что началась разработка проекта башни. Был решен и непростой вопрос о месте для ее возведения. Никитин рассчитывал, что строительство башни может начаться в 1960-м году. Однако, ее конструкция с практической точки зрения оказалась слишком необычной, чтобы ее приняли без боя. Прежде всего пугало отсутствие привычного для высотных сооружений фундамента глубокого заложения. Ведь даже для заводской дымовой трубы фундамент заглубляют не меньше, чем на пять метров, а тут башмаки под четыре опоры («лепестки лилии») высотой всего три с половиной метра! Экспертная комиссия Минстроя признала этом фундамент «легкомысленным». Никитин вынужден был изменить первоначальное решение, но категорически отказался от навязываемых ему многометровых бетонных свай. Новый вариант фундамента представлял собой десятигранную железобетонную «шайбу». Высоту фундамента конструктор оставил прежней. Споры о фундаменте приостановили строительство башни почти на четыре года! От постоянных стрессов Никитин попал в больницу — старая болячка ноги превратилась в незаживающую язву.

(Окончание в следующем номере).