Об индивидуальной
исторической памяти россиян

Русских людей недворянского происхождения зачастую считают «Иванами, не помнящими родства». Это распространённое заблуждение. На самом деле родство и родственников в России всегда знали и почитали. В отличие от многих других народов, у русских собственное имя дополняется отчеством (связь с отцом) и фамилией, не привязанной, как у многих западноевропейских и ближневосточных народов, к месту рождения, собственных владений или титулу. Славянские фамилии нередко отражали какие-то личные моменты в жизни человека: профессию (Кузнецов, Конюхов, Монахов, Бочкарёв), что-то связанное с рождением (Третьяк, Подобед) или особым событием (Примак, Загнибеда, Найдёнов). Русский народ всегда отличался широким гостеприимством, принимали и привечали не только родственников, но и странников, сирых и убогих, калек. Ведь каждый из них мог оказаться возможной роднёй, если не по крови, то по духу, настрою, несчастьям в жизни. Но были в истории русского народа такие этапы и условия жизни, когда объективно лучше было конкретному человеку не знать и не признавать родства, не поминать, по крайней мере, вслух и прилюдно, о родстве. Я не берусь глобально раскрывать эту тему, но выскажу некоторые свои мысли.
Крепостной строй долго давил на подавляющее большинство населения России. За крепостными не только не признавались гражданские права, у них не было документов, не было фамилий, это были «Фёдор, сын Петра» или «Катерина, дочь Ивана» или просто «Человек» (дворовый, полевой, слуга, конюший и т.д. князя или помещика или другого какого владельца крепостных душ) или «девка» (дворовая или горничная). По существу они были одушевленными орудиями производства, рабочей силой, владельцы использовали их по своему усмотрению, как использовали лошадей, быков, плуг, борону и т.п. Бессилие и бесправие коверкали психику слабых, приучали к подлости, бездумию, смирению — «Выше головы не прыгнешь». Но были и сильные духом люди, которые искали и находили иногда выход либо в бунте, восстании, либо в побеге от барина, либо в форме выкупа из крепостного состояния, либо барин отпускал сам на волю за какие-нибудь заслуги, по каким-то своим причинам. Уцелевшие в бунте или побеге вынуждены были скрывать свою подлинную жизненную историю, жили по придуманной легенде, опасаясь навлечь беду и на свою голову и на головы своих родных, прикидывались дурачками, ничего не помнящими, и детям своим не передавали всех знаний о своём происхождении — берегли их души и жизни.
Двадцатый век в России был уже без крепостного права, но скрывало свою истинную жизненную историю и от властей, и от своих детей народу не меньше, особенно после Октябрьской революции. Среди них были:
— представители дореволюционных аристократов, купечества, всякого служилого люда, буржуазии, помещиков, обеспеченных мещан, интеллигенции — всех, кого после революции называли «бывшими», — не сумевших или не захотевших покинуть Россию;
— военнослужащие, не захотевшие нарушить данную ими до революции присягу на верность Царю и Отечеству, потому воевавшие с оружием в руках против советской власти, но не сумевшие или не захотевшие эмигрировать из России;
— военные, побывавшие в плену у врага — во время разных войн и конфликтов;
— крестьяне, подвергшиеся раскулачиванию или скрывшиеся от него;
— казаки (особенно донские и кубанские), попавшие под расказачивание и раскулачивание, высылку;
— подвергавшиеся политическим репрессиям со стороны советского государства, осуждённые по статье 58, отбывшие свой срок заключения, лагерей, лишения прав, сумевшие скрыться и избежать их или совершившие побег из мест заключения;
— побывавшие на оккупированной территории во время Отечественной войны;
— находящиеся в оппозиции к советской власти в той или иной форме;
— осуждённые не по политическим, а по уголовным статьям.
Все они предпочитали молчать о себе, берегли своих детей и внуков от своей судьбы, как будто были прокажёнными. Так, мой дядя Иван Дмитриевич Алексеев, будучи студентом Одесского института, с первых дней обороны Одессы защищал её, потом Севастополь, где попал в плен, о котором ничего не рассказывал своим родственникам, всю жизнь ощущал себя без вины виноватым. Муж моей тёти Сущевский Иосиф Иосифович во время Великой Отечественной войны в разговоре посмел сыронизировать по поводу добровольности довоенных государственных займов, за что получил 10 лет как «враг народа». Донская казачка — прабабушка Нины (жены моего внука) на вопросы потомков о судьбе её четырёх старших братьев — белоказачьих офицеров отвечала: «вам лучше не знать этого», и они так и не узнали. Мой отец Ефим Дмитриевич Алексеев в 1930 г. был послан как комсомолец на раскулачивание в Верхне-Донской район, от виденного и пережитого там получил сердечную болезнь, и от своего участия в этом неправом деле всю жизнь испытывал душевный раздрай.
На Дону всё сказанное о сокрытии истинной жизненной истории имело более острый характер. Если верить Льву Гумилёву, то казаки в низовьях Дона появились в 13-14 веках н.э. Однако есть и гипотеза Тура Хейердала, что ещё до Киевской Руси славяне с низовьев Дона добрались до Северной Европы, и были теми самыми варягами, которые основали скандинавские страны, плавали «из варяг в греки», а потом некто варяг Рюрик был приглашён править Великим Новгородом, от него и пошли Рюриковичи. Есть и другие теории, указывающие на то, что славянские поселения на Нижнем Дону существовали во времена древнеегипетских фараонов. Но пусть даже в 13-14 вв. н.э. на Нижнем Дону появились казаки. Как и в Великом Новгороде, у донских казаков существовало настоящее самоуправление народа, до сих пор не достигнутое ни в одном самом передовом демократическом государстве. В Великом Новгороде — Вече, а на Дону — Общий Круг — решали все насущные нужды народа общим голосованием. Сами названия — «Вече» и «Общий Круг» — означали народное собрание, включали понятие всеобщего равенства участников собрания. Казачий атаман был, по-современному, «исполнительной властью», а походный атаман — главнокомандующим во время войны.
Нынешнее же понятие «демократия» (обычно переводится — власть народа) является неправильным переводом, подменой древнегреческого понятия «демос» современным понятием «народ». На самом деле, в Древней Греции «демос» включал аристократов и ту часть свободного населения, которое обладало гражданскими правами, и не включал метеков, периэков, илотов, рабов и др. С конца 5-4 вв. до нашей эры демосом называли преимущественно бедные слои городского населения. Примечание: метеки — чужеземцы и отпущенные на волю рабы были лично свободными, могли быть очень богатыми торговцами и землевладельцами, но прав политических не имели; периэки (буквально — живущие вокруг) — неполноправная часть населения в Спарте, Аргосе, Фессалии и др. древнегреческих государствах, лично свободные, имеющие право владеть землёй, но не имеющие политических прав; илоты — работающая на земле часть населения Спарты, находящаяся в государственной собственности и прикреплённая к земельным участкам спартиатов, также не обладали политическими правами.
Донские казаки поневоле стали щитом и для Московского государства, и для Руси Киевской, и для всей Европы, отражая нападения многих волн азиатских кочевников. Казаки защищали всех их уже одним своим существованием и местонахождением на «проходном дворе», через который пролегали пути во все стороны света, пути эти были и торговыми и военными, по ним мигрировали самые разные народы. Но не только местоположение казаков защищало близких и дальних соседей от набегов. Казаки много времени уделяли своей военной подготовке, славились ратными успехами, и многие страны обращались к ним за военной помощью, обращалась и Московия. Русские цари пытались приручить казаков, но казаки стремились к самостоятельности, не хотели лишаться своих вольностей и привычного уклада жизни, они бунтовали, восстания жестоко подавлялись (известно, что не раз вниз по Дону плыли вереницами виселицы с повешенными бунтовщиками).
Всё-таки со временем казаки донские стали-таки опорой царю-батюшке, смирились с потерей своей вольницы, начали принимать присягу на верность Царю и Отечеству, образовали привилегированную и более обеспеченную часть российского населения. В своём большинстве казаки после Революции не признали советскую власть, сохранив верность однажды данной присяге, за что советская власть и подвергла их расказачиванию, раскулачиванию, высылке с Дона на северный приполярный Урал за много лет до массовой депортации ряда народов во время Отечественной войны. Казачья столица Новочеркасск после революции и жестокой гражданской войны была разжалована из столиц в районный городок, до конца 30-ых годов не развивалась, всё больше приходила в упадок. Во время Отечественной войны вновь разделились казаки (и оставшиеся на Дону и эмигрировавшие за рубеж) на два лагеря: за и против советской власти. И вновь продолжилось противостояние казаков, и вновь лилась кровь, и не только казачья. И выжившим вновь пришлось придумывать свои жизненные истории и замалчивать истину.
Новочеркасск «прославился» ещё и тем, что в июне 1962 г. открыто взбунтовался против повышения государственных цен на продукты питания. Это был уже не казачий бунт, восстали рабочие электровозостроительного завода, только что перед этим повышением перенесшие снижение расценок на ряд работ. Попытка восставших открыто обсудить с властью создавшееся положение закончилась массовым расстрелом советских граждан на Дворцовой площади (тогда площадь Карла Маркса) 2-го июня 1962 г. и судом, по решению которого были ещё расстреляны 7 человек и десятки приговорены к разным срокам наказания. Уже в годы перестройки начали в городе отмечать этот день митингами, добились судебного пересмотра и реабилитации жертв, организовали музей памяти, установили памятный знак на Дворцовой площади.
Начало возрождаться и донское казачество, но в его рядах нет единства: часть казаков готова идти на государственную службу России, другая часть помнит ещё казачьи потери и требует признания казаков самостоятельным этносом. Новочеркасск уже признали столицей Мирового казачества. Но нет примирения среди казаков, хотя в 2005 г. ко времени празднования 200-летия Новочеркасска был построен памятник Примирения белых и красных казаков, а в душах какой-то части казаков согласия с властью как не было, так и нет, всё ещё бродит горечь и боль от былой несправедливости. Да и сам памятник, где молодой казак стоит на перепутье между Белыми и Красными, а мать его благословляет на выбор, но сам-то выбор пути казаком не сделан, этот выбор ещё предстоит определить, — этот памятник скорее ставит вопрос, чем отвечает на него.
В принципе, историю трудно отнести к точным наукам, скорее это предмет и орудие для идеологии и политики, она всегда, а нынче особенно, перекраивается в угоду неких политических или идеологических соображений. На глазах нашего поколения, переживших Великую Отечественную войну, во многих странах начался пересмотр итогов второй мировой войны. По мнению многих современных политиков Запада, не СССР победил Гитлера и фашизм, а США и Великобритания, а самый пострадавший народ во второй мировой войне — евреи, потерявшие 7млн человек. Это действительно очень много, но русских-то погибло, по крайней мере, в 3 раза больше, об этом почему-то молчит мир цивилизованный, да, до отечественной воины наша страна готовилась к войне — но разве можно было забыть, как дружно ополчился «цивилизованный демократический мир» после Октябрьской революции на молодую Республику, как Антанта (Англия, Франция и США) двинула свои войска на Россию, как на территорию России пришли со своими войсками польский гетман Пилсудский, немецкий кайзер, японский микадо? Разве можно забыть, как в 20-ых годах 19 века в самой «демократической» стране мира — США заочно судили Россию за Великую Октябрьскую Революцию? Что только феодальный нецивилизованный Афганистан первым признал нашу страну де-факто сразу после революции.
США и многие государства Европы готовы были тогда, готовы и сейчас разорвать нашу страну на части. А ведь это было наше внутреннее дело — Великая Октябрьская Революция, как дело Франции — Великая Французская Революция. Да ведь и сами идеи коммунизма пришли в Россию из Европы, ведь, как известно, «призрак коммунизма бродил по Европе» ещё в середине 19 века и только спустя полвека забрёл к нам. Результатом его появления была самая жуткая война — гражданская, когда шёл брат на брата, сын против отца. Оказались коммунистические идеалы неосуществимы — это тоже наше дело, при чём тут мировое сообщество?! Только притом, что Россия имеет большие просторы, обладает огромными природными богатствами, всё время норовят раздербанить её на куски, пока она не встала покрепче на ноги, пытаются нас исправить на свой демократический лад.
Если же взять всю многовековую историю России, то только в течение моей жизни, её много раз перекраивали историки и отечественные, и особенно зарубежные. Я не историк, могу высказать только своё мнение. Могу понять, что факты далёкой истории не всегда бывают полноценными и достаточными, их приходится реконструировать, домысливать события. Даже подлинные документы истории, факты можно рассматривать с разных точек зрения, исходя из собственных политических воззрений, из чисто человеческих качеств: добросовестности, ответственности, пристрастий и антипатий, компетентности, мужества конкретного историка, исследующего документы и факты. Т.е. исторические исследования всегда субъективны, всегда носят личностную вуаль историка-исследователя. И как определить в истории вероятный процент ошибки в оценках того или иного исторического факта?
Один пример: нам был известен русский царь Иван Грозный, стоявший во главе Руси с 1530 по 1584 г. Иван Грозный прославился в веках своими очень разнообразными деяниями и психической неуравновешенностью, жестокостью. При вскрытии его захоронения в Успенском Соборе Кремля академик Герасимов по его останкам реконструировал его внешний облик, объяснил черты его характера патологией его позвоночника, вызывающей постоянные труднопереносимые боли. В 21 веке появилась новая версия: за период с 1530 по 1584 г. в Москве правил сначала Иван Грозный, а потом последовательно ещё три разных царя. Именно тем, что во главе государства за эти годы сменилось четыре правителя, объясняют теперь разнообразные победы и поражения в войнах, достижения в государственном устройстве и известные жестокие расправы с противниками власти. Хочешь — верь, хочешь — нет. Откуда взялись ещё три никому неизвестных царя? И почему сейчас никто не вспоминает доводы Герасимова?
Так что, по-моему, история страны, оценки отдельных исторических личностей, этапов, событий — всё это предметы, отражающие субъективный характер исследователя и времени исследования. А индивидуальная историческая же память для очень многих россиян — великая неопределённость со многими неизвестными. Даже зная правду конкретной жизненной своей ситуации, многие россияне, умудрённые нашим сложным опытом, предпочитают молчание и сокрытие правдивой информации.
Хотя в последние годы у многих россиян прорезался интерес к своим корням и родословным, т.е. к Истине. И, на мой взгляд, это просто замечательный факт извлечения индивидуальной исторической памяти из глубин национального самосознания, становления и развития национального самопознания.