В редакцию продолжают поступать отклики на статью «Чтобы получить компенсацию, нужно умереть» («ЧЛ» № 7 от 22.02.2007 г.).

«Для нашего государства самый лучший вкладчик — мертвый вкладчик».
Сергей Глазьев, депутат Государственной Думы.
(Газета «Труд»).

Позвонивший в редакцию на прошлой неделе директор Новочеркасского филиала Сбербанка № 1799 И.В. Чуркин обещал подать на нас в суд («разобраться с нами в другом месте»), а до того прислать курьера с опровержением. Курьер, видимо, задержался в дороге, а тем временем вышла статья в «Труде» (№ 37 от 06.03.2007), рассказавшая о том, о чем уже рассказали мы – о смерти В.М. Пруцакова в филиале банка на ул. Буденновской.
Корреспонденты «Труда» с согласия вдовы Василия Михайловича Галины Ивановны приводят страницы из его дневника, куда он скрупулезно, по профессиональной привычке руководителя заносил важные для него вещи. Взаимоотношения со Сбербанком тоже «удостоились» дневника.
27 декабря 2006 г.: «Поздравил Марину Михайловну Евдокимову из Сбербанка, отнес ей коробку конфет «Коркунов» и шампанское». С наступающим Новым годом Пруцаков поздравил заведующую тем самым филиалом № 1799/059!
16 января 2007 года: «Был в сберкассе. Сказали, денег на компенсацию нет. Марина Михайловна меня не помнит».
Денег не было, надо понимать, еще месяц. 14 февраля в очереди за ними В.М. Пруцаков умер. И теперь М.М. Евдокимова будет помнить его всю жизнь.
Только в одной ли Евдокимовой дело? Она – рядовой исполнитель, за ней — ее руководство и государство. С государством все ясно: 70 процентов своих сограждан, имеющих вклады в Сбербанке, оно обобрало. В январе 1992 года свыше 300 миллиардов советских рублей («храните деньги в сберегательной кассе!») без следа испарились. Закон о восстановлении и защите сбережений оказался филькиной грамотой. «Уже давно никто не говорит о восстановлении дореформенных сбережений, — приводит «Труд» комментарий депутата Госдумы Сергея Глазьева. — Вместо вкладов выдаются грошовые компенсации — 1-2 тысячи рублей в зависимости от возраста гражданина. При этом, заметьте, за последние годы государство нашло деньги, чтобы вернуть Парижскому клубу 60 миллиардов и простить долги развивающимся странам. Не говоря о том, что у нас разбухли резервы ЦБ и Стабфонда. К слову, этих денег вполне бы хватило, чтобы расплатиться с обманутыми вкладчиками». Увы, государство не помнит клиентов Сбербанка. Не хочет помнить!
Но это там, наверху, а у нас, в небольшом городке, где все, казалось, друг друга знают, человек может переступить через труп соседа, коллеги, знакомого, чтобы получить компенсацию вклада. И переступали! Через умирающего, а потом мертвого Пруцакова, подходя к заветному окошку.
— А что? – спрашивал меня банкир И.В. Чуркин. – Мы должны были закрыть отделение? Люди ведь хотели получить свои деньги.
Знаете, Игорь Владимирович, почему? Потому что им стало тогда предельно ясно, что они тоже могут УМЕРЕТЬ РАНЬШЕ, ЧЕМ ПОЛУЧИТЬ!
— Придите, посмотрите, как мы работаем! – взывал к моему сочувствию И.В. Чуркин. – У одного Пруцакова было восемь сберкнижек, представляете, сколько времени надо, чтобы его обслужить!
Представляю, не на Луне живем. И с сочувствием и пониманием отношусь к работникам Сбербанка, затурканным очередными идеями Правительства о поиске «грязных» денег. Но помню о том, что не было бы 8-ми книжек у вашего клиента, не было бы миллионов ваших клиентов, не было бы давно и Сбербанка – канул бы в Лету на заре перестройки с мавродиевскими пирамидами да хопер-инвестами.
— Мы не выдали деньги жене Пруцакова! – возмущался И.В. Чуркин. Наверное, это действительно так. После смерти Василия Михайловича М.М. Евдокимова вынесла его жене какие-то бумаги, что свидетели драмы (в том числе – рассказавшие нам о ней) приняли за выдачу ей компенсации. На самом же деле, как рассказала Галина Ивановна корреспондентам «Труда», заведующая сунула ей в руки сберкнижку и сказала, что теперь та должна прийти через полгода, когда вступит в права наследования. Дала женщине и бланк на получение компенсации, в котором стояли дата и роспись пострадавшего. «А толку от этой бумаги? Когда Василий Михайлович был жив, денег по ней не дали. А когда он умер, заведующая сказала, что деньги она выдать не может, поскольку он уже умер. В итоге денег у меня не было даже на похороны. Пришлось занимать».
Интересно бы знать, как Сбербанк выдаст деньги Галине Ивановне? С какой попытки? И каково вдове Пруцакова будет получать компенсацию у «того самого» окна?
Что касается возбуждения уголовного дела по факту смерти В.М. Пруцакова, то вероятность этого – ноль. В российском законодательстве нет статьи за хамство и равнодушие, повлекшие за собой смерть. Есть, правда, статья 3 в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению…». Но Европа, увы, далеко, унижают же нас ежедневно…
Когда этот номер «ЧЛ» уже готовился в печать, нам рассказали про еще один «контакт» со Сберегательным банком. Большой выбор игровых автоматов в онлайн казино вулкан гранд — http://вулкан.net/
60-летняя пенсионерка Л.И. Стрельцова, позвонившая в редакцию 7 марта, говорила: «Меня до сих пор колотит!» Она обратилась в Сбербанк за справкой об учетной ставке рефинансирования, она нужна ей для предъявления в суд. Справку пообещали выдать в три дня. Стрельцова оплатила положенную за услуги сумму, но когда обратилась в банк, ей сказали прийти … через две недели! Она объясняла, что у нее назначено заседание суда, просила, умоляла, плакала. Прорвалась через охрану на второй этаж банка, где руководство. Там ей сказали, что быстро ничего не получится, справку надо готовить: «Что же нам всем здесь умереть?»
Живите долго, сотрудники Сбербанка. Указы и информации Банка России о ставках рефинансирования у меня есть: я поделюсь ими с народом быстро и бесплатно. Хотя Любовь Ивановна Стрельцова сказала: «Я все равно заставлю банк выдать справку – они должны и я за нее заплатила».

P.S. Редакция по-прежнему готова опубликовать точку зрения на события директора Новочеркасского филиала Сбербанка (если она поступит в «ЧЛ»), а также его вышестоящего руководства. Хотя, признаться, мы ожидали от них чисто человеческого поведения: сочувствия семье В.М. Пруцакова, помощи с похоронами…