Видит Бог, не собиралась я писать про то кино, что в нынешнюю осень снимали в Новочеркасске. Не собиралась, хотя поневоле наблюдала, как преображается территория на пересечении улиц Богдана Хмельницкого и Аксайской (живу в том районе), где у инфекционной больницы в начале сентября выстраивали киношники декорации центральной площади Краснодона, прилепливая к «неходимым» больничным дверям неестественно белые на фоне серых стен здания колонны, превращая инфекционку в немецкую комендатуру и биржу труда. Миниэлектроподстанцию листами фанеры искусно замаскировали под домик «нотариуса». Появилась на площади водоразборная колонка (муляж) и тумба с театральными афишами предвоенных лет – балет, музтеатр, «Любовь к трем апельсинам». На задворках лечебницы разместили  жандармерию со всей атрибутикой – заборы, колючая проволока… А доску объявлений заняли приказы оккупационных властей с одним убеждающим рефреном: за любое неповиновение – «расстрел». И плакаты-приглашения местным жителям «идтить працювати до Нiмеччины», мол, тем «обороняеш твою батькiвщину». Над всем вышеперечисленным развесили алые полотнища со свастикой над портретом фюрера и нацистским орлом. Картина вышла впечатляюще смачная.

И хоть не думала я писать, но информация постепенно накапливалась от общения с тружениками кинофронта. Узнала, что для Первого канала снимают 12-серийный телефильм «Молодая гвардия». Что заняты там будут малоизвестные, неизвестные и только после училищ, актеры. Что съемку осуществляет совершенно неведомый мне, киноманке, молодой режиссер Леонид  Пляскин. На вопрос  — зачем вообще понадобилось снимать новую версию истории о молодогвардейцах после невероятного по своей пронзительной искренности и боли знаменитого одноименного кинофильма Сергея Герасимова, был ответ: «Мы хотим больше показать внутреннюю, личную жизнь молодых героев. Вот вы старый фильм видели?». Я дар речи от подобной наглости чуть не потеряла: «Конечно! Еще бы. И не раз». «Так вот, в нем же этого нет», — безапелляционно заявил мне человек, не последний в киногруппе, тем не менее своей фамилии сообщить не пожелавший.

Узнала даже, как набирали в городе массовку, не поленилась, съездила к гостинице  «Новочеркасск», где происходило этой действо. У входа, прямо на улице, толклось человек восемь, в основном девицы, но была и женщина 1967 года рождения, приведшая всю свою семью – мужа лет за 50, взрослого сына и малолетку-внучку. У этого семейного подряда был шанс «попасть в кино», так как требовались в основном пожилые мужчины и женщины с отсутствием сытости на лицах, и дети. Проводившая кастинг (если тот процесс, что я увидела, можно так назвать) дама по имени Марина вручала каждому претенденту на роль в массовке квадратик бумаги с номером (счет шел уже на трехзначные – 273-й), затем записывала фамилию кастингуемого, имя, адрес, размер его одежды и обуви, говорила: «Мы внесем вас в базу данных, позвоним…».  Съемочный день обещал счастливчикам 500 рублей халявного приработка. А в интернете я прочла предложение от киногруппы денежной прибавки еще в 200 рублей тем, кто согласится сниматься «лежа на земле», и чей-то комментарий оппонирующего: «Холодно, лежа-то». Шел октябрь. Что, однако, зацепило своей циничностью, так это такое объявление: «Требуются дети 8 и 11 лет (боюсь в возрасте ошибиться – Л.Л.), для съемок мертвыми». Цена вопроса – уже 1500 рублей. Времена, конечно, нынче коммерчески бесстыжие. Но не думаю, что какая-то мать будет рада видеть своего ребенка мертвым «понарошку», за что получить полторы штуки киношных сребреников.

Танки после Покрова

Но все же не хотела я писать об этом кинопродукте. Просто из чувства внутреннего его неприятия. От несуразностей, которые были видны невооруженным глазом жителям казачьей столицы, дурнило. Как, к примеру, можно выдать улицы столицы казаков Новочеркасска с его типичными казачьими куренями за улочки серенького шахтерского городка Краснодона с его украинскими белеными хатками-мазанками?  Это таки две большие разницы. А если кто-то этого не понимает, то надо заниматься не кинопроизводством, а идти в управдомы. Или вот – у расфуфыренной дамочки из массовки, вышедшей «встречать немецких освободителей», мятое платье, а из допотопного обтрепанного ридикюля торчат длинные неопрятные нитки. Конечно, вряд ли массовку дадут крупным планом, скорее, общим. И Бог ей судья – этой продажной бабенке – немецкой овчарке, а все же неправда жизни налицо. Уж коли вышла фрицев с цветами встречать, так нарядилась бы, врагиня, в самое лучшее. И нитки с сумочки поостригла бы.

Нет, не собиралась я писать об этом киношном новоделе. Пока то кино после Покрова на второй день само не подъехало к моему дому в виде фашистского танка с двумя гитлеровцами в мертвенно-черных мундирах на броне. Танк с ревом развернулся, выпустив в открытую форточку сизую струю смрадного дыма, и встал на исходную. По улице к нему подходил пятнистый немецкий броневик, а следом крытая машина с пехотой. В середине соседнего квартала цепью мелькали в мышиных мундирах вражеские пехотинцы. Рядом гарцевали на кониках полицаи, а вдоль дороги стояли не мертвые с косами, а вполне живые наряженные представители негустой массовки – две старухи с одинаковыми новенькими корзинами, дамочки с цветочками, девчонки, пареньки, дядьки – так сказать, радостные украинские громадяне, встречающие желанных фашистских «освободителей».

В этот день на Аксайской снимался эпизод – вход немцев в Краснодон. Сделали несколько дублей, потому вражеская техника и солдаты неоднократно возвращались на исходные, а гражданское население шахтерского городка стирало на время с лиц улыбки и опускало руки с букетами. «Флаг возьмите», — невысокий черноволосый режиссер сам побежал с развевающимся фашистским стягом навстречу мотоциклистам, едущим в колонне первыми. Кроме него, похоже, нести флаг со свастикой было некому. А как же без такой яркой детали снять вражеское нашествие? «Немцы, подравняйтесь!» — командовала в громкоговоритель, называемый в народе «матюгальником», помощница режиссера. «Массовка, машите цветами, машите», — вовсю распоряжалась на площадке она. И ни слова не было сказано – отчего это жители Краснодона должны были изображать бурную радость при виде  того, как в их родной город на танках въезжают захватчики? Почему старухи охотно угощают гансов и фрицев из своих новых корзин яблоками, а улыбчивые молодки-хохлушки приветствуют гестаповцев сентябринками? Может, на улицы вышли только предатели Родины? Но отчего их так много? А где же непредатели? Куда их спрятал режиссер, за какие терриконы (снятые, к слову, в нашей Белой Калитве)? Или весь город Краснодон состоял из врагов Отечества и изменников?

Где, в каком страшном сне режиссер увидел подобную картину встречи фашистов в советском Краснодоне в то кровавое лето 1942-го? Кто рассказал ему эту ложь? Кто написал эту нечестную сцену в сценарии? Или, может быть, это та самая новая трактовка событий 70-летней давности, навеянная нынешними неоднозначными событиями на Украине? Так как раз близ Краснодона и сегодня бьют наши хлопцы новых нацистов. Кстати, и мой кинознакомый уверял меня, что фильм был задуман не в связи с украинским разломом 2014-го, а аж шесть лет тому назад. И должен был сниматься в Краснодоне. Тогда что-то у них не срослось. А сегодня съемка в тех местах нереальна. Да, думаю, и такая трактовка встречи войск вермахта в прифронтовом шахтерском городе вряд ли бы нашла сегодня понимание у краснодонцев, внуков и правнуков героев-молодогвардейцев. И если бы в силу модной толерантности режиссеру с его киногруппой и не наваляли бы там, то уж по матушке приложили бы от души – верняк.

Непродажная Чита

Съемочный день, тем не менее, продолжался. Вокруг площади стояли любопытствующие горожане, тихо комментируя происходящее и снимая кадры на мобильники. В паузу между дублями маленький режиссер подошел к стоявшей около меня приятной даме интеллигентного вида с ярко накрашенными губами и мальчиком лет десяти рядом и, пожав руку пацану, что-то негромко ему сказал. Когда постановщик сериала отошел, дама с готовностью пояснила мне: «Это Леонид Анатольевич Пляскин». И рассказала, что ее мальчик по имени Вадим снялся в массовой сцене, когда на улице Социалистической снимали краснодонский базар. Ребенок играл там в футбол, чем приобщился к киномиру и даже понял, что труд работников кино нелегок – они долго не бывают дома, по многу раз переснимают одну сцену и т.п. Мальчик охотно дополнял рассказ дамы, боюсь предположить, но, скорее всего, своей бабушки.

Во время одного из дублей, когда танк, ревя мотором, выруливал по Аксайской через улицу Хмельницкого, из-за людских ног выбежала крупная псина и остановилась, молча наблюдая за этим народным столпотворением. «Чита, Чита!», — взволнованно позвала ее полная женщина-медработник в белом халате. Ясно, что собака была околобольничная. Ее не пугали ни танки в городе, ни ряженые русскоязычные «немцы» (парни из военно-исторического клуба близ Ростова-на-Дону), ни истошные крики помрежа. Собака оглянулась услышав свое имя и вежливо махнула хвостом, но не подбежала к зовущей, а осталась на месте – на виду. Однако хвостом махать перестала. Несмотря на свое странное имя, псина была умная и выказывать дружелюбие, как призывала массовку помреж, даже киношным захватчикам не желала.

Кинонемцы не были страшными, киномолодогвардейцев в это день люди не увидели. Хотя в толпе поговаривали, что в музее Крылова снимали квартиру одного из героев-краснодонцев. И в музее Грекова тоже снимали. И на Красноармейской-Михайловской.

Вы пишете, а нас снимают

В этот момент ко мне подошел недавний знакомый из киногруппы – Сергей. «Вот вы пишете всякую чушь», — сразу начал предъявлять он мне претензии как представителю средств массовой информации. «Ну, положим, я еще пока ничего про вас и ваши съемки не писала, — тут же парировала я. – А если кто-то не то пишет, так может вы с людьми не поговорили как надо?» — высказала я предположение. «Мы ничего не собираемся говорить», — запальчиво заявил кинотоварищ. Он был возмущен. «Вот пишете всякое, а нас потом с работы снимают». Не приняв на свой счет его претензии, я согласилась, что прочла в интернете об их съемках немало всякой ерунды и некомпетентной информации. Но тем не менее, никто из корреспондентов не цитировал ни режиссера сериала, ни продюсера. Сергей продолжал мне выговаривать и жаловаться, как главной и единственной виновнице «дезы»: «Но понаписали, что мы к 9 мая 2015 года фильм уже должны показать, а мы его ко Дню Победы только предполагаем снять». Было видно, что его распирает досада. «В таком случае, — миролюбиво предложила я, — в моем лице вы имеете возможность дать полноценную и верную информацию о своей работе, опровергнуть нелепости». «Нет!» — был категорический ответ. И он отошел.

Ну, на нет и суда нет. С прессой вообще-то надо разговаривать. Если же диалога не происходит, стоит ли удивляться, что отдельные корреспонденты сами домысливают за приезжих кино-инкогнито-деятелей. Ведь и они хотят сделать свою работу, а именно – донести до читателя и зрителя свежую информацию о достаточно неординарном событии – «кино и немцах» в нашем городе. Слухом, как известно, земля полнится, но мы лично стараемся добывать информацию из первых рук, а писать лишь то, что видели и слышали сами. Поживем, конечно, увидим, что за сериал с названием «Молодая гвардия» произведут на свет авторы нового поколения, ибо малоизвестный режиссер Леонид Пляскин по возрасту даже не внук тех, кто воевал и победил в Великой Отечественной, а правнук. И те юные актеры, которым предстоит сыграть молодых краснодонцев-патриотов – справятся ли они, будут ли искренни в своих чувствах и переживаниях, не солгут ли сердцем? Хочется верить, что наша великая история и отечественная величайшая культура поддержат и научат их. Есть образцы на скрижалях нашего искусства, на которые надо и не зазорно равняться новым Олегам Кошевым и Любкам Шевцовым. И если у них получится хоть чуть дотянуться до шедевра замечательного режиссера Сергея Герасимова, поистине народных актеров Нонны Мордюковой, Вячеслава Тихонова, Инны Макаровой, Владимира Иванова и других, будем рады за них. И за нас – значит, не оскудела талантами Земля Российская.

Лариса Лиховидова, член Союза журналистов России.

Фото автора.

Непродажная Чита

Съемочный день, тем не менее, продолжался. Вокруг площади стояли любопытствующие горожане, тихо комментируя происходящее и снимая кадры на мобильники. В паузу между дублями маленький режиссер подошел к стоявшей около меня приятной даме интеллигентного вида с ярко накрашенными губами и мальчиком лет десяти рядом и, пожав руку пацану, что-то негромко ему сказал. Когда постановщик сериала отошел, дама с готовностью пояснила мне: «Это Леонид Анатольевич Пляскин». И рассказала, что ее мальчик по имени Вадим снялся в массовой сцене, когда на улице Социалистической снимали краснодонский базар. Ребенок играл там в футбол, чем приобщился к киномиру и даже понял, что труд работников кино нелегок – они долго не бывают дома, по многу раз переснимают одну сцену и т.п. Мальчик охотно дополнял рассказ дамы, боюсь предположить, но, скорее всего, своей бабушки.

Во время одного из дублей, когда танк, ревя мотором, выруливал по Аксайской через улицу Хмельницкого, из-за людских ног выбежала крупная псина и остановилась, молча наблюдая за этим народным столпотворением. «Чита, Чита!», — взволнованно позвала ее полная женщина-медработник в белом халате. Ясно, что собака была околобольничная. Ее не пугали ни танки в городе, ни ряженые русскоязычные «немцы» (парни из военно-исторического клуба близ Ростова-на-Дону), ни истошные крики помрежа. Собака оглянулась услышав свое имя и вежливо махнула хвостом, но не подбежала к зовущей, а осталась на месте – на виду. Однако хвостом махать перестала. Несмотря на свое странное имя, псина была умная и выказывать дружелюбие, как призывала массовку помреж, даже киношным захватчикам не желала.

Кинонемцы не были страшными, киномолодогвардейцев в это день люди не увидели. Хотя в толпе поговаривали, что в музее Крылова снимали квартиру одного из героев-краснодонцев. И в музее Грекова тоже снимали. И на Красноармейской-Михайловской.

Вы пишете, а нас снимают

В этот момент ко мне подошел недавний знакомый из киногруппы – Сергей. «Вот вы пишете всякую чушь», — сразу начал предъявлять он мне претензии как представителю средств массовой информации. «Ну, положим, я еще пока ничего про вас и ваши съемки не писала, — тут же парировала я. – А если кто-то не то пишет, так может вы с людьми не поговорили как надо?» — высказала я предположение. «Мы ничего не собираемся говорить», — запальчиво заявил кинотоварищ. Он был возмущен. «Вот пишете всякое, а нас потом с работы снимают». Не приняв на свой счет его претензии, я согласилась, что прочла в интернете об их съемках немало всякой ерунды и некомпетентной информации. Но тем не менее, никто из корреспондентов не цитировал ни режиссера сериала, ни продюсера. Сергей продолжал мне выговаривать и жаловаться, как главной и единственной виновнице «дезы»: «Но понаписали, что мы к 9 мая 2015 года фильм уже должны показать, а мы его ко Дню Победы только предполагаем снять». Было видно, что его распирает досада. «В таком случае, — миролюбиво предложила я, — в моем лице вы имеете возможность дать полноценную и верную информацию о своей работе, опровергнуть нелепости». «Нет!» — был категорический ответ. И он отошел.

Ну, на нет и суда нет. С прессой вообще-то надо разговаривать. Если же диалога не происходит, стоит ли удивляться, что отдельные корреспонденты сами домысливают за приезжих кино-инкогнито-деятелей. Ведь и они хотят сделать свою работу, а именно – донести до читателя и зрителя свежую информацию о достаточно неординарном событии – «кино и немцах» в нашем городе. Слухом, как известно, земля полнится, но мы лично стараемся добывать информацию из первых рук, а писать лишь то, что видели и слышали сами. Поживем, конечно, увидим, что за сериал с названием «Молодая гвардия» произведут на свет авторы нового поколения, ибо малоизвестный режиссер Леонид Пляскин по возрасту даже не внук тех, кто воевал и победил в Великой Отечественной, а правнук. И те юные актеры, которым предстоит сыграть молодых краснодонцев-патриотов – справятся ли они, будут ли искренни в своих чувствах и переживаниях, не солгут ли сердцем? Хочется верить, что наша великая история и отечественная величайшая культура поддержат и научат их. Есть образцы на скрижалях нашего искусства, на которые надо и не зазорно равняться новым Олегам Кошевым и Любкам Шевцовым. И если у них получится хоть чуть дотянуться до шедевра замечательного режиссера Сергея Герасимова, поистине народных актеров Нонны Мордюковой, Вячеслава Тихонова, Инны Макаровой, Владимира Иванова и других, будем рады за них. И за нас – значит, не оскудела талантами Земля Российская.

 Лариса Лиховидова, член Союза журналистов России.

Фото автора.