Переживая сегодня события, происходящие у наших соседей на Украине, невольно проводишь параллели с событиями революции и гражданской войны в России в начале двадцатого века. Понимаешь весь ужас, который пришлось пережить нашим предкам, жившим в то неспокойное время, и отгоняешь от себя мысли о том, что всё может повториться.

Предлагаю вам вспомнить рассказ, написанный в 1919 году нашим донским, незаслуженно забытым писателем Романом Петровичем Кумовым (1870-1919) и думаю, что этот рассказ сегодня также актуален, как и сто лет назад.

Подготовила к публикации научный сотрудник музея истории донского казачества Г.Г. Кислякова.

 

НАКАЗ

На остановке, на земской станции в горячую от полуденного солнца комнату, в которой мы с моим дорожным товарищем пили чай с алыми снятыми прямо с дерева под нашим окном яблоками, вошла крошечная синелицая с запавшими прекрасными строгими печальными глазами старушка–казачка.

— Здорово дневали, господа кавалеры! Чай да сахар вашей милости! – хорошо, по-старинному, поклонилась она нам заезжим гостям.

— Покорно благодарим, бабушка. Что скажешь хорошенькаго? – отзывается мой товарищ, распаренный великолепным пахучим чаем.

— К вашей милости, — говорит старушка и, торопливо ступая большими ногами в белых шерстяных чулках, подходит к самому столу. — Кто из вас будет дилиган на Круг?

— Я, бабушка, — откликается мой товарищ.

Старушка с заметным оживлением смотрит на объявившагося депутата.

— К вашей милости, господин дилиган!- повторяет она подобострастно и заглядывает в самые глаза депутату. — Сделайте божескую милость. Слезью вся облилась!

-В чём дело, бабушка? – сочувственно спрашивает делегат, пересаживаясь от стола к раскрытому окну, через которое тянет резучий сквозной ветерок, как свежая вода в луговой речке…

Старушка косится на неплотно прикрытую боковую дверь, на меня и спрашивает прерывающимся от волнения шёпотом:

— Верно ли бают наши казаки, будто печерские угодники теперь уже не в нашем царстве?

— Верно, бабушка, — вздыхает депутат. — Печерские угодники теперь на Украине.

— А Преподобный Сергий? – как будто не доверяя, продолжает свой допрос наша гостья.

— Преподобный Сергий тоже заграницей — в Великороссии…

— И батюшка Преподобный Сергий тоже нынче не наш?

— И он, бабушка, за границей!..

Старушка некоторое время изумлённо смотрит на депутата и вдруг начинает горько плакать, беспомощно обнажив тёмнокрасныя, изрытыя, беззубыя дёсны…

— Да что же это такое бу-дет?.. -причитает она вслух, качая простоволосой белой головой. – Да какой же вы бёды наде-елали!..

Делегат что-то хотел сказать ей, но словно поперхнулся и сделал вид, что смотрит в раскрытое окно на румяные яблоки на купинообразных красивых деревьях. Я низко наклонил смущённое лицо над своим стаканом…

Когда мы успокоились, в комнате уже никого не было,- наша старая гостья ушла так же тихо, как и появилась. Мы долго, деловито стучим ложечками в толстых хуторских, с зелёными отливами, стаканах.

— Вот она — казачья народная душа! – задумчиво говорит делегат с видом прозрения. – Россия, Россия, Россия! – повторяет он, как только что ушедшая старушка-казачка, – с великой жалостью и великой нежностью.

— Это вам наказ на Круг, — замечаю я ему.

— Да, это великий наказ, — соглашается он, с навернувшимися слезами, почти молитвенно…

 Роман Кумов.

 (Журнал «Донская Волна». №16/30, сентябрь 1918 г.).