Умерла восьмилетняя Амалия Новикова – «у семи нянек» и на ровном месте. И не по вине или халатности врачей, хотя здоровье у нее было хрупкое: за свою короткую жизнь ребенок перенес четыре операции. Последним хирургическим вмешательством было удаление селезенки (надорвалась, когда девочка упала на улице). Так сказано в выписке из материалов прокурорской проверки. Это все явления одного порядка с лишением родительских прав матери Амалии из-за «злоупотребления спиртными напитками».

Прокуратура занимается невеселыми делами этой семьи не в первый раз. Сотрудники полиции собрали материал, а прокуратура рассмотрела и подала исковое заявление «о лишении родительских прав Иванковой Е.В. в отношении малолетней дочери Новиковой А.А.» в суд. Когда слушали дело, в судебном заседании принимали участие специалисты отдела опеки и попечительства Управления образования Администрации Новочеркасска. Они не возражали против решения суда от 24.05.2012 года, и, следовательно, «считали возможным лишить Иванкову Е.В. родительских прав».
«Иск прокурора был удовлетворен в полном объеме…» Суд исходил из того, что Амалия – тяжело больной ребенок, требующий постоянного ухода и лечения. И специалистам Управления образования было известно о решении суда и об особых обстоятельствах дела, которые привели к такому решению.

Но с 24 мая 1912 года и по 5 февраля 1913 года Амалия жила в семье, с лишенной родительских прав матерью. Ее не отдали ни под опеку, ни в детский дом, ни в интернат (так называемые учреждения социальной поддержки). Органы опеки и попечительства Управления образования по непонятным причинам «не изъяли» девочку у матери и не проверяли условия жизни, воспитания и лечения в этой не самой благополучной семье. Кроме матери, у Амалии была бабушка и старший брат девятнадцати лет. Когда девочке стало плохо, ей даже некому было вызвать «скорую помощь». Мама была пьяна, бабушка — на работе, брата не было дома. В обед девочка поела не то, что ей предписывала диета (легкий супчик, наверное), а пирожки и пиццу, купленные братом. К вечеру ей стало плохо. Она сама пыталась себе помочь и пила какие-то лекарства. Они не помогали, поднялась температура, девочка опять пила лекарства…

В свой смертный час ребенок был предоставлен сам себе и пытался вырвать себя из когтей смерти…

Кто виноват в этой страшной истории? Судьбой девочки занимались полиция, отдел опеки и попечительства Управления образования Администрации, прокуратура, суд – вроде бы достаточно? И все звенья, скованные в одну цепь, действовали по закону, и лишь последнее звено оказалось слабым: специалист отдела опеки не выполнила решения суда.

Почему, остается только гадать, но не верится, что специалист просто посмела ослушаться. Были ли у нее свои причины, доброта ли душевная, а другое предполагать не хочется, но очевидно неисполнение закона. В материалах прокурорской проверки написано, что девочка погибла «ввиду халатного отношения сотрудников и руководства Управления образования Администрации Новочеркасска к исполнению своих обязанностей по защите прав и законных интересов несовершеннолетних».

фото Лизы Лосевой «Грусть»

Сейчас много разговоров и споров вокруг понятия и принятия закона о ювенальной юстиции. Как бы ни были прекрасны и универсальны наши законы и Конституция, а они такие и есть, наша проблема в их неисполнении. Вот как можно не выполнить решения суда? Оказывается, легко. Так какой же смысл имеет принятие еще одного хорошего, своевременного, прогрессивного закона, если мы можем его «букву» просто проигнорировать? Может быть, сначала стоит обсудить и придумать, как сделать механизм действия закона о ювенальной юстиции неотвратимым? А заодно и действие всех остальных законов таким же неизбежным?

Случаи «изъятия» детей из семьи в России и за рубежом напугали народ. Может быть, мы испугались просто по глупости, как меня однажды сознательно и сильно испугала врач-психоневролог. Она предложила мне водить дочку в специальный психоневрологический детский сад, а когда я отказалась, сказала, что если я не буду выполнять ее предписания, у меня ребенка отберут и оправят в Волгодонск в психоневрологический интернат. Я вышла на улицу и стала рыдать. Тут мне встретился хороший знакомый, который, когда узнал, отчего я плачу, развеселился и сказал: «Да кому твой ребенок нужен, кто у тебя его отберет, кому нужны твои проблемы?» Я поняла его и успокоилась.

Или напугались по-умному, как моя сестра в Израиле. Израиль славится очень цивилизованным отношением к детям и к женщинам. На материнстве-детстве — помешательство. Трое детей в семье – это норма. Садики работают до полудня, и женщины, у которых маленькие дети, тоже полдня, чтобы у мамы и малыша была возможность подольше побыть вместе. Переехала в Израиль моя сестра Оля с мужем и пятилетней дочкой Лесей. Днем они работали, и девочка была под присмотром в частном (недешевом) детском саду; по вечерам ходили учить иврит, а дочку, умненькую и спокойную, оставляли дома. Так вот, соседи, понаблюдав несколько дней, как девочка, стоя на балконе (первый этаж) одна, ждет возвращения родителей, и перед тем, как сообщить в полицию, предупредили Олю, что ей светит не только «отъем» дочки, но и тюремное заключение (ненадолго). И Оля быстро все поняла и перестроилась со своей мрачной, холодной и нищей (90-е годы) украинской жизни, где никому ни до кого нет дела, и уж точно не до чужих детей, на солнечную, бурную израильскую. Сейчас Элис выросла и служит в армии, а моя сестра говорит, что наконец-то она за дочку спокойна: она будет сыта, пролечена, вовремя уложена спать… Кому ж не понравится такая страна, где матери успокаиваются, когда дети уходят в армию Родину защищать? Почему же мы не берём хорошие примеры отношения к детям в других странах, а обращаем внимание только на плохие?

Я сама опекун собственной дочери (так положено), и меня обязательно ежегодно проверяют по всем статьям милые девушки – специалисты отдела опеки, и я всегда волнуюсь, сдавая им отчет о расходовании ее пенсии. И дома у нас они бывают. И это здорово, хотя она живет в нормальной семье. И правильно, потому что родители, как правило, чувствуют себя полновластными хозяевами ребенка, и если власть развращает, то абсолютная власть развращает абсолютно. Как говорил Сергей Доренко (РС «Русская служба новостей»), комментируя случай, когда у русской женщины в Финляндии забрали четверых детей: пусть боятся даже просто шлепнуть, понимая, что это будет преступление и насилие над ребенком…

Защита детей от общества – это один аспект. Но, как любили цитировать мои родители: «Красну Шапочку заметил Серый Волк среди берез…Но теперь такие дети – еле ноги волк унес…» Второй – это защита общества от детей. Все понимают, что, как детей могут лечить только педиатры, а новорожденных даже микропедиатры, то уж судить детей (страшно звучит, но существует детская преступность…) тоже могут только профессионально подготовленные специалисты. Одних юристов мало, нужны педагоги, психологи, социальные работники. Ведь это наше будущее. Оно не должно сидеть в тюрьме, оно должно жить, работать и рожать себе и нам подобных и быть счастливо.
Вот только у Амалии этого будущего уже не будет…

Марина Корвякова.