В течение трех лет Региональная общественная организация «Союз «Женщины Дона» осуществляла проект «Мы с правами на ты, а ты?» (местное сообщество против нарушения прав человека сотрудниками милиции). Мы рассказывали об этой большой работе: и об акции «Здравствуйте, я ваш участковый», и о реабилитационном семинаре, и об изучении сотрудниками УВД основ прав человека.
Проект «Женщин Дона» получил свое продолжение – его планировалось расширить на всю Ростовскую область. При этом он был разработан совместно с руководством милиции общественной безопасности ГУВД по Ростовской области. Однако неизвестные нам причины (и лица) со стороны Донской милиции тормозят реализацию проекта, несмотря на то, что министр внутренних дел РФ Р.Г. Нургалиев заявляет с высоких трибун, что его ведомство – самое открытое в России. И это более чем грустно, тем более что новый проект носит очень символичное название: «Правоохранительные структуры и гражданское общество. Доверие, взаимодействие, права человека». Доверия и взаимодействия пока не находится, а потому говорить о соблюдении прав человека силовиками явно преждевременно. Тем не менее, мы надеемся, что гражданское общество и правоохранительные структуры все-таки поймут друг друга, потому что такое требование диктует сама жизнь. Подтверждение этому – материалы исследования, проведенного в рамках проекта – «Подросток и милиция».
Что думает молодое поколение о роли милиции в обществе и «дядях-милиционерах»? Как, по их мнению, милиция должна работать? Почему они, юноши и девушки, хотят (не хотят) работать в органах МВД? Эти и другие вопросы были заданы 134-м молодым гражданам в возрасте от 13 до 17 лет при проведении так называемых фокус-групп. Скажем сразу, ребята были опрошены не новочеркасские – в Волгодонске, Батайске, Каменске-Шахтинском, Сальске, Обливской и Красном Сулине. Но ответы везде практически одинаковые. Думаем, что молодежь нашего города солидарна с иногородними тинэйджерами. Прочитайте материалы исследования сами, задумайтесь, выскажитесь.

I. МОЯ МИЛИЦИЯ МЕНЯ ЗАБЕРЕТ?

«Я ИХ БОЮСЬ, ЕСЛИ ЧЕСТНО»
Обсуждение ассоциаций и чувств, которые вызывает слово «милиция», шло оживленно, преобладающим чувством у участников исследования было чувство страха: «Начинаешь вспоминать, что ты сделал и чего не делал. Но в основном не хотелось бы это слово слышать».
«Ноги в руки и тикать».
«Меня охватывает ужас, я их боюсь, если честно»
При упоминании слова «милиция» у некоторых участников возникает чувство безысходности и незащищенности:
«Я не чувствую себя под надежной защитой. Они еще могут избить человека».

«НЕ СЪЕДЯТ ЖЕ!»
Иная реакция и отношение, более положительное, было высказано участниками исследования, чьи родители или другие родственники работают или работали в милиции:
«Большинство знакомых и родственников у меня работают в милиции. И я отношусь к милиции с доверием».
Некоторые участники фокус-групп заявляли о своем безразличном отношении к милиции, некоторые демонстрировали отсутствие страха:
«Ну, такого, чтобы страшное такое, ничего нету. Не съедят же».
«Я нормально отношусь к милиции. У меня с ней не было никаких дел. Они мимо проходят, и все».

«МИЛИЦИЮ НЕ ЛЮБИТ КТО? НАРУШИТЕЛИ»
В некоторых группах девушек образы, возникающие при слове «милиция», в основном носили позитивный характер и напоминали некоторый штамп.
«Милиция – это охрана».
Некоторые из участников утверждали, что в милиции работают разные сотрудники:
«Там есть и хорошие, и плохие. Но хороших меньше. Хорошие это те, которые не превышают своих полномочий».
Среди участников исследования были и те, кто приводил весомые на их взгляд аргументы и доказывал, что наличие такой структуры, как милиция, необходимо нашему обществу:
«Милиция не всегда не права. Не все милиционеры плохие. Милицию не любит кто? Нарушители. Если ты живешь по закону, ничего не нарушаешь… Если милицию вообще убрать, то будет беспредел…».

«НАС ЗАБРАЛИ ДЛЯ ГАЛОЧКИ!»
В представлениях многих участников исследования существует точка зрения о том, что все проблемы в работе милиции, негативные факты связаны с необходимостью демонстрировать отчетность и высокие показатели эффективности этой работы:
«По их разговору мы поняли, что нас забрали для галочки. Там один участковый подходит к нему и спрашивает: ну, сколько тебе еще осталось? – а, 12 таких малолеток поймать и я получу медаль».
Участники рассказывали о негативных ситуациях и некорректном отношении к своим профессиональным обязанностям сотрудников милиции, о которых либо слышали, либо лично наблюдали за ними по месту жительства:
«Мы гуляем в поселке, а они часто там любят появляться… У нас там есть кафе. Вот идем мы, стоит машина, они работают. Через час проходим – эта же машина стоит у кафе, а они там гуляют».
Многие из участников фокус-групп отмечали некорректное поведение сотрудников милиции в отношении подростков и молодежи, в результате чего у последних сформировалось устойчивое мнение об их «грубости и хамстве», а также об использовании сотрудниками своего служебного положения, с целью демонстрации власти над окружающими:
«Отношение к людям со стороны милиционеров никогда не бывает хорошим, они не умеют разговаривать. Позволяют себе очень многое, и нецензурные слова, и оскорбления. Я видела, как они разговаривают с людьми, как разговаривали с моей подругой».

>b<«ДЕНЕГ ДАЙ, ЧТОБ ДЕЛО НЕ ЗАВЕЛИ»
Особое место в представлениях участников исследования о работе сотрудников милиции занимает явление, которое они называют «взяткой». При этом негативным с их точки зрения является не столько то, что милиционер «взял» деньги, а то, что «взял» деньги и «не помог»:
«Он мог разобраться. А не так, что деньги отвалил, и все, виновен».
«А если ты виноват? Просто ты стекло где-нибудь разбил с мальчиком. Ну, вот, менту надо дать и убежать, чтобы дело не завели. Потому что дело …».
Одна из участниц фокус-группы девушек считает, что ответственность за взятки лежит на всех членах российского общества:
«Люди, которые… так поставили себя в такую ситуацию – если бы однажды взятку не дали, больше бы потом не давали. Это проблема всего общества, всего государства. Я считаю, что не только милиция виновата во всём. Сами мы и виноваты. Дали взятку один раз – будем давать и дальше».

II. ПЛОХОЙ ХОРОШИЙ МИЛИЦИОНЕР

«ИМ ЛИШЬ БЫ ДЕЛО ПОВЕСИТЬ…»
Некоторые из участников исследования убеждены в том, что милиция никогда не окажется рядом в трудную минуту:
«Однажды нам понадобилась помощь милиции, но мы ее так и не дождались. Сами милиционеры были совсем рядом с нами, они отдыхали. Мы звали милицию, но они так и не откликнулись…».
Участники исследования пояснили, какие качества или поступки милиционеров вызывают отрицательное к ним отношение:
«Нас забрали с площади с друзьями, мы просто стояли. Загрузили и повезли. Они приехали пьяные, в отделе все пьяные, дежурные пьяные».
Некоторые из участников исследования считают, что сотрудники милиции специально задерживают тех подростков, которые уже имели привод в милицию. По их мнению, таких ребят легче обвинить или «повесить дело» на них:
«У меня большой опыт. Но я не буду рассказывать…. Я просто скажу, что меня часто забирают. Им лишь бы дело повесить».

«ОНИ САМИ МАТОМ ОБЩАЛИСЬ…»
Некоторые участники исследования отмечают, что, сотрудники милиции, производя задержания подростков за нецензурные выражения, сами сопровождают свои действия той же нецензурной бранью:
«Меня забирали несколько раз. Первый раз за то, что я выразился нецензурно. Но когда меня привели в участок, они сами со мной матом общались. Меня это просто взбесило».
Всякий раз, в каждой фокус-группе самостоятельно, без специальных вопросов всплывала тема применения насилия со стороны сотрудников милиции. При этом участники исследования не скрывали собственных негативных поступков:
«У меня было много стычек с милицией, меня много раз забирали в отделение. Мы выпивали… Меня били дубинкой, потому что я сопротивлялся».
Участники исследования высказывали свою убежденность как в том, что сотрудники милиции должны соблюдать права человека, так и в том, что они не владеют элементарными знаниями в области права и прав человека:
«Когда меня задержали за телефонный звонок, я показал, что свои права знаю. Милиционер был просто в шоке, откуда я это знаю. Психанул, ушел курить».

«ЕГО ПОДСТАВИЛИ… А МНЕ ПОМОГЛИ»
Очень сильным фактором, формирующим негативное отношение подростков и молодежи к милиции, является опыт друзей и знакомых:
«Мою одноклассницу зимой сбил мент, она переходила дорожку возле школы. Она умерла. Слухи пустили, что она чуть ли не проститутка, что была пьяная, что сама виновата. А менту ничё, он так и работает».
Практически все участники исследования имели либо прямой, либо опосредованный опыт общения с милицией в качестве пострадавшего (потерпевшего) или свидетеля. Общим во всех случаях было непонимание того, что делают сотрудники милиции, для чего и какова роль в этом процессе самих подростков:
«Меня там продержали до 2-х часов ночи. Я была потерпевшей. Покушение на убийство. У меня брали показания, я приехала из больницы. Естественно, с мамой. У меня был шок, я плакала, а меня даже не отпустили домой. … Когда уже на суде были, оказалось, что они нам не правильно сказали, что нужно было сделать. Нужно было еще медицинскую экспертизу проходить…».
Некоторые из участников рассказали о положительном опыте общения с сотрудниками милиции, но считают они эти факты скорее исключением:
«Мама была на работе в Москве, а я поехал в центр города прогуляться. До центра еще не доехал и заблудился. Я подошел к милиционеру и спросил, как мне добраться до нужного места. Он попросил у меня паспорт, я показал и паспорт, и билет (а это дает мне право находиться в Москве 3 месяца). И вот там мне все объяснили, и даже подвезли. Всё культурно. Бывают разные милиционеры».

«КТО Б В МИЛИЦИЮ ПОШЕЛ?»
Среди тех, кто хочет работать в милиции, значительно больше девушек, чем юношей.
Юноши, заявившие о своем желании работать в милиции, аргументировали это решение, необходимостью изменить ситуацию:
«Хочу быть нормальным милиционером».
«Я не люблю их. Я сказал, что мог бы пойти туда работать, чтобы что-то попытаться изменить».
Многие из участников исследования считают, что работа в милиции членов семьи практически предопределяет выбор профессии для подрастающего поколения.
«Мой сосед хочет стать милиционером. У него папа милиционер, и он хочет быть как папа».
Особого внимания требуют ответы по этой же теме, прозвучавшие как в юношеской, так и в девичьей фокус-группе, об еще одном аргументе, определяющем выбор профессии:
«У моей подружки парень хочет в ОМОНе работать, потому что хочет сначала бить, а потом разговаривать».

«НЕ ПРЕВЫШАТЬ ПОЛНОМОЧИЙ — И ВСЁ»
Многие из участников фокус-групп высказывали свое видение того, каким должно быть общение сотрудников милиции с такими, как они, подростками и молодежью, что сотрудники милиции должны делать:
«Мне кажется, что в ситуации, когда милиционер подходит и хочет забрать, он должен сначала предупредить. В первом случае он должен сказать: «Девочки, вы ведете себя не так. Надо вести себя так, не пить». А если уже второй подобный случай возникает, он уже имеет полное право забирать».
Практически все участники убеждены в том, что сотрудники милиции должны дорожить своей честью, действовать по чести и по закону. Только в этом случае, по их мнению, ситуация и отношение к милиции может измениться:
«Милиция должна соблюдать законы».
«Не превышать полномочий, и всё. Не выше, не ниже».

«ДОЛЖЕН УМЕТЬ ОБЩАТЬСЯ С ЛЮДЬМИ. БЕЗ ДУБИНКИ»
Называя качества идеального милиционера, участники неоднократно особо подчеркивали важность его «человеческого» отношения к ним:
«Он должен быть таким, чтобы захотелось с ним общаться. Все ему рассказывать».
По мнению участников исследования, вернуть доверие к сотрудникам милиции помогут такие качества, как честность, человечность, чувство юмора, умение действовать строго по закону и быть примером для других:
«… чтобы он сам по себе был человеком. Добрый милиционер – это будет не милиционер. Справедливый должен быть».
«Должен уметь общаться с людьми. Без дубинки».
В одной из фокус-групп участники исследования рассказали о реальном сотруднике милиции, который, по их мнению, соответствует идеальному образу милиционера:
«Он не матится, не орет, спокойно разговаривает».
«Он знает, как общаться, говорит так, чтобы ты его понял».
«… он как друг. Да, с ним можно, как с другом разговаривать».
В других фокус-группах участники называли идеальными героев фильмов и книг:
«Сергей Безруков из фильма «Участок». Это персонаж фильма, в реальной жизни такого не существует. Утопия. Но хотелось бы, всегда хочется лучшего».
«Мне сразу на память приходит образ дяди Степы-милиционера».

«ФАНТАЗИРОВАТЬ НЕЛЬЗЯ — ЭТО ВСЁ СЕРЬЕЗНО!»
Понимали ли юноши и девушки, зачем это все делалось? Полезно ли это было для них?
«Я считаю, что полезно было бы милиции узнать… вы же дадите потом милиции эти сведения? Чтобы они хотя бы попытались измениться в лучшую сторону, попытались стать получше. Подстроиться под людей».
А о том, насколько серьезно молодежь отнеслась к теме разговора, свидетельствует фраза одного из участников исследования, сказанная в ответ на предложение описать идеальный образ сотрудника милиции:
«Вот если бы я был царем, тогда и мечтал бы. А фантазировать в этом деле нельзя, это всё серьезно».