В «ЧЛ» № 44 от 8 ноября 2007 г. мы рассказали о большой беде, случившейся с профессором ЮРГТУ (НПИ) Ю.Д. Кудрявцевым. Удивительному, талантливому, доброму Юрию Дмитриевичу, спасшему (действительно!) не одну человеческую жизнь, сейчас самому нужна помощь. Чтобы поставить его на ноги (в буквальном смысле), нужна сложная операция, на которую, понятно, требуются бешеные деньги. Политехники начали их сбор, опубликовали обращение в СМИ, провели благотворительный концерт. Только за небольшой срок на родном факультете Ю.Д. Кудрявцева — химико-технологическом (ХТФ) — удалось собрать 50 тысяч рублей, на благотворительном концерте — 16 тысяч. Но этого катастрофически мало! Всего требуется 20 тысяч долларов.
Радует то, что к спасению Юрия Дмитриевича подключаются все новые и новые люди. Так, нашу газету со статьей «Помогите Юрию Кудрявцеву!» прочитали в Новочеркасском подразделении банка «Российский капитал» и немедленно позвонили нам: давайте откроем благотворительный счет, в банк уже обращались люди, готовые сдать деньги. Мы связались с сотрудниками ХТФ…
Словом, сегодня в банке «Российский капитал» действует счет помощи Ю.Д. Кудрявцеву. И на нем уже есть деньги: одними из первых вложения сделали «частные лавочники». Вот реквизиты, по которым можно перевести деньги: Банк получателя: ФАКБ «Российский капитал» (ОАО) Ростовский, г. Ростов-на-Дону; ИНН 7725038124; БИК 046015222; корр. счет 30101810200000000222.
Получатель: Кудрявцев Юрий Дмитриевич. Счет получателя: 40817810312010000365.
А пока люди спешат на помощь, Юрий Дмитриевич прислал нам два своих рассказа — смешных и добрых. Один мы публикуем сегодня, другой — в следующем номере.

ДОЦЕНТ В ЗОНЕ
Выходные дни мы решили провести с друзьями на Дону. Вся компания, в том числе и моя жена, выехала на нашу институтскую базу у хутора Калинина в субботу утром. Я был занят и добирался один в тот же день вечером.
Только слез с трамвая на Хотунке, как увидел, что у перекрёстка, от которого пассажиры «голосуют», чтобы ехать на Дон, стоит фургон и в него садятся люди. Со всех ног я припустил на этот перекрёсток, благо горел мой светофор.
Я успел юркнуть вовнутрь фургона прямо вслед за последним мужиком до того, как дверь закрыли. Сел на последнее боковое место, и машина тронулась. Я не стал спрашивать, куда она едет. На этой дороге есть только одно ответвление в сторону, и то машины ходят туда крайне редко. Так что любое авто — по пути. Отдышался, смотрю – странный какой-то фургон, с предбанником, окна с решётками. Неожиданно почувствовал, что сидящие в фургоне мужики, а там были только мужики, смотрят на меня с удивлением. Одеты все они были почему-то одинаково в какую-то грязно-зелёную робу, что породило во мне смутные сомнения. Через некоторое время, ещё в черте города у Нового городка, машина вдруг завернула налево.
Я всполошился:
— Попросите шофёра остановить, мне не туда!
— Да он сейчас встанет, мы уже приехали.
Буквально через три минуты машина остановилась. Я вылез, но ничего не мог понять. Мы были на территории, огороженной забором из колючей проволоки. Вдоль забора через каждые 200-300 метров торчали сторожевые вышки. Слева от нас находился правильный ряд бараков. Солдаты закрывали за нами железные ворота. Рядом с воротами стояла караульная будка. Смутные подозрения, появившиеся ещё в фургоне, о том, что куда-то влип, стали усиливаться.
К машине подошёл капитан с двумя солдатами. Из кабины фургона вылез лейтенант, они поздоровались. Лейтенант отдал капитану какие-то бумаги и сказал:
— Проверяй сам, всё в порядке. Пойду ужинать, а то опоздаю.
Команда построилась, как-то само собой получилось, что и я оказался в строю на левом фланге. Капитан пересчитал всех про себя, потом ещё раз, и ещё. Спрашивает:
— Почему вас 15, а должно быть 14? Один лишний.
Я обрадовался, что недоразумение, наконец, разрешится. Понял, что влип и попал в зону зеков. Говорю:
— Я лишний.
— А ты кто?
— Я сел случайно на …
— Здесь все сидят случайно. Кто ты?
— Химик.
— Здесь все химики.
Народ захихикал. Я стал путано объяснять, что случилось. Мужики в строю подтвердили:
— На Хотунке сел, мы думали, что лейтенант посадил.
Не помню, был лейтенант или нет, когда я залез в фургон. Вроде не было. А, может, и был, да не стал дожидаться, пока последний залезет в фургон. Так меня и пропустил.
— Ладно, — говорит капитан солдатикам, — отведите его в контору, там разберёмся.
Привели меня в контору, там два лейтенанта пили чай. На меня ноль внимания. Минут через пять пришёл капитан. Теперь стали меня допрашивать трое.
— Ты откуда взялся здесь?
— Я сел случайно на …
— Здесь все сидят случайно. Кто ты?
— Химик.
— Здесь все химики. Ты толком говори, кто ты такой?
— Доцент …
— А, так бы и сказал сразу, а то резину тянешь. Это из шестого барака, решил прогуляться с моими ребятами.
Капитан снял трубку, кому-то позвонил:
— Васильев, зайди, тут у нас твой затесался.
Ко мне офицеры относились очень недоброжелательно. Когда я им хотел что-то объяснить, они и слушать не пожелали. Они действительно принимали меня за зэка, который что-то хитрил. Пришёл мужик без формы. Васильев, которого вызвали.
— Забирай, тут один твой на халтуру в город съездил, а ты и не знаешь, где твои люди.
— У меня все на месте, это не мой.
— Как не твой? Он говорит, что он доцент, а доцент только у тебя.
— Доцент на месте, это не доцент.
— Как!? Так кто ты такой?
Теперь-то, наконец, им пришлось меня выслушать. Я снова, на этот раз спокойно и доходчиво объяснил, что со мной случилось. Они, оказывается, и понятия не имели о том, что слово «доцент» означает не только «кликуху», но ещё и должность, и звание в институте.
Теперь они уже не знали, что со мной делать. Позвонили своему начальнику, майору. Всё объяснили. Майор спросил (была включена громкая связь):
— Документы есть?
— Нет.
— Ладно, посадите его в карантинную комнату, а я приеду, разберёмся. Может, сообщник. И проверьте наличие людей во всех бараках.
— Уже проверяли.
— Ещё проверьте! А с этим я сам разберусь.
Я стал упираться, что-то требовать, но меня чуть ли не силой отвели в какую-то комнату с решётками и заперли. Сидел, тосковал. Кровать была с одеялом. Подремал. Утром начал звать начальство. Пришёл капитан.
— Не могу тебя выпустить, сам слышал приказ майора. Сегодня воскресенье, он будет завтра. Может быть, захочет – сегодня появится. Но вряд ли.
Я начал ему что-то о правах человека буровить. Дескать, незаконно и всё такое. Он говорит:
— Ну, ты даёшь! Права человека! Забрался к нам в зону непонятно как, да ещё права качаешь. Без документов. Сиди и молчи. Мы обязаны выяснить твою личность. Может ты сообщник, побег зэков задумал. Слушай, есть идея. Позвони домой, пусть твои документы привезут.
Дома никого не было. Жена уехала на Дон. Увы, он был прав. Ничего я не мог поделать. Нужно было только ждать. Капитан спросил:
— Завтрак принести?
Он теперь был ко мне настроен явно доброжелательно. Сочувствовал. Он давно понял, что я не зэк и не злоумышленник, а просто случайно влип.
От завтрака я отказался. У меня в рюкзаке было полно еды, колбасы на всю нашу компанию, кое-какие деликатесы, две бутылки коньяка. Поручили мне привезти друзья на Дон. Назад везти – глупо. «Не одному же пить»,- подумал. Приглашаю:
— Идём, капитан, есть кое-что. Раз такое дело.
— Подожди, пойду с мужиками договорюсь.
Приходит, приглашает к себе в кабинет. Накрыли быстро стол, всё у них там имеется: посуда, чайник, соленья разные. Хорошо посидели до вечера. Уничтожили все мои запасы, и у них тоже кое-что было. Рассказали мне про службу свою трудную. Дежурным офицерам ну абсолютно нечем днём в воскресенье там заняться. Обучал их играть в бридж. А вечером гоняли чаи и смотрели телевизор.
На следующий день в понедельник утром часов в 10 вызывают меня к майору. Опять всё ему рассказываю. Вижу, что верит он мне. С юмором мужик. Со мной на вы.
— Значит, — говорит, — вы сами с разбега прямо в воронок прыгнули! Первый раз про такое слышу!
Тут же звонит по телефону в приёмную ректора:
— У вас доцент Васильев работает?
Ответ был какой-то невежливый. Я говорю:
— Секретарь может и не знать. У нас доцентов тысячи две. В отдел кадров позвоните.
Звонит, узнаёт про меня:
— Вам из зоны звонят. Майор Петров. К нам попал Васильев Константин Петрович. Говорит, что доцентом у вас работает. Он у вас работает?
— Работает, химик, доцент.
Он тут же меня и отпустил. Домой добрался вместе с капитаном. Он домой с дежурства ехал, меня подождал.
А в квартире моей паника. Друзья и жена сидят на телефоне. Только с Дона вернулись, а меня дома нет. Все морги, больницы, всех знакомых обзвонили. Нет меня нигде. А сейчас в милицию звонят, никак не могут дозвониться. Рассказал я им про своё приключение. Хохотали все, но я очень просил большее никому, ни-ни.
Ну, на этом мои злоключения не кончились. Через несколько дней вызывает меня декан.
— Ну, — говорит, — как тебя угораздило? Читай приказ по институту.
Прочитал — дыхание перехватило. Мне объявляют выговор за попадание в вытрезвитель! По представлению начальника отдела кадров. А тогда с этим строго было. Антиалкогольная горбачёвская компания вовсю развернулась. Бегу к начальнику, возмущаюсь:
— Какой вытрезвитель, я там и близко не был!
— Да мне лично оттуда звонили!
Перепутал «кадр» «зону» с вытрезвителем. Ему и в голову не могло прийти, что я действительно попал по ошибке к зэкам. Попадание в вытрезвитель в те времена, помните, грозило очень большими неприятностями, вплоть до увольнения. А уж разбирательство публичное – так это сто процентов. Докажи, что ты не «рыжий». Не буду же я всем рассказывать, как очутился в зоне. Что делать? Пошёл к проректору, объяснил ему всё. Стали думать, как лучше сделать. Отменить выговор, — нужно основание. Не напишешь же: «Отменить выговор в связи с тем, что такой-то попал не в вытрезвитель, а к зэкам ….». Решили спустить на тормозах, в трудовую книжку выговор не заносить, разбирательство замять. Так и сделали.
Ну и на этом мои злоключения не кончились. Периодически ко мне с тех пор стали подходить знакомые и малознакомые и спрашивать, правда ли, что со мной такая история случилось. Кто-то из друзей трепанулся, и — пошла писать губерния! Более того, периодически я сам стал выслушивать про себя истории, мало похожие на ту, которую только что рассказал. Эти истории обросли такими невероятными подробностями, что только диву даёшься – откуда это люди взяли!
Эпилог. Ну, а самое занятное в этой истории состоит в том, что ничего этого не было. Правда в ней только то, что добежал я до фургона, но меня в него не пустили. Остальное я всё придумал. Домыслил, что бы было, если бы я туда всё-таки влез. А однажды сам рассказал про себя байку, которую сам и придумал. Сам не знаю – зачем. Один раз! И живёт она сама по себе уже более 40 лет. Остаётся только удивляться богатой человеческой фантазии, благодаря которой эта история изменилась до неузнаваемости. Фантазёры!