От атамана Платова до наших дней
Прошло ровно 10 лет с тех дней середины мая 1993 года, когда в Новочеркасске был открыт возрожденный из небытия памятник атаману Платову. Те майские дни стали настоящим народным праздником не только возродившихся донцов, но и всего населения нашего города.

Но памятник М.И. Платову мог быть воссоздан и открыт гораздо раньше, если бы не явное и завуалированное противодействие заинтересованных лиц. И хотя положительное решение этого вопроса было принято еще Правительством РСФСР, на месте делалось все, чтобы его практическое воплощение было «спущено на тормозах». Так, например, несколько лет было потрачено на развязанную городским руководством полемику по поводу буквально высосанного из пальца вопроса: «Каким быть и где стоять памятнику М.И. Платову?». Сколько копий было изломано по этому поводу на страницах тогда еще единственной городской газеты «Знамя коммуны»!

Узнав от меня об основных вопросах полемики, мой бывший однокурсник с характерной фамилией Каганович тут же дал свои ответы на них, совпадавшие с ответами всех здравомыслящих людей: «Что значит «каким быть памятнику»? Он должен быть точно таким же, каким и был! Что значит «где ему стоять»? Он должен стоять там же, где и стоял»! А вот в стольном граде донских казаков по этому поводу несколько лет, как выражаются в таких случаях на Дону, «сюзьму разводили».

Все эти «растекания мыслью по древу» можно наглядно проследить под шорох газетных страниц. Ведь даже городского уровня газета, вопреки общепринятому мнению, живет отнюдь не один день. Пошуршав вечерок газетной подшивкой, можно не только вспомнить о делах уже минувших дней, но и извлечь из этого некоторые уроки.
«Кто старое помянет, тому глаз вон!» — гласит первая половина известной поговорки. Но далеко не всем известна ее вторая половина, гласящая: «А кто старое забудет, тому оба…». Так давайте же не будем забывать, что воссозданный памятник М.И. Платову рождался в борьбе. В борьбе даже не мнений, а живого действия с ярым противодействием, совершаемым из конъюнктурных соображений. А все потому, что несколько десятилетий чудом сохранившийся небольшой изящный постамент памятника М.И. Платову изнывал под гнетом чуждой ему многопудовой чугунной фигуры В.И. Ленина, не соответствовавшей ему ни по стилю, ни по размеру.
Е.Н. Каторгин, «бывший главный архитектор города», как обычно он сам представлялся, например, намеренно направлял жителей Новочеркасска по ложному пути, призывая их собирать средства на создание конного памятника атаману Платову, так как затея эта была заведомо неосуществима. «Вернем нашему земляку, боевому казачьему атаману украденного у него самодержавием коня!» — призывал он со страниц газеты «Знамя коммуны» за 25 мая 1989 года. По мнению Каторгина, «внести коррективы в искаженный и оскопленный волей самодержцев российских образ казака-полководца» следовало, «используя не догмы царизма», установившего «конную квоту» исключительно для особ царских фамилий, а «объективные законы марксистско-ленинской диалектики». И еще бывший главный архитектор утверждал в своей публикации, что «памятник М.И. Платову, как слуге царизма, был снят со своего пьедестала на законном основании».

Таким «законным основанием» Каторгин считал зловещий декрет «О памятниках республики», давший повод уничтожить многие произведения русского монументального искусства.
Откуда же взялось мнение о том, что конные статуи — это «квота» лишь для «царских фамилий»? Свою роль сыграла здесь публикация А.А. Данцева «Прославить в бронзе суждено» в газете «Знамя коммуны» за 7 сентября 1983 года, когда ее автор был еще доцентом и кандидатом философских наук, а не профессором, доктором тех же наук и академиком, каковым он является ныне. «Самодержавие же сочло, видимо, чрезмерно демократическим, недозволенным шагом допустить создание статуи, изображавшей Платова на коне», — рассуждал в ней будущий академик. И тут невольно напрашивается вопрос: почему в таком случае самодержавие не сочло «чрезмерно демократическим» создание конных памятников гетману Хмельницкому в Киеве и генералу Скобелеву в Москве? А Платов — тот же гетман и тот же генерал в одном лице. Просто донцы «по одежке протягивали ножки», исходя из имевшихся у них средств. А конный памятник до этого «осилила» лишь императрица Екатерина II, соорудив «Медного всадника».
Навязчивая идея создания конного памятника М.И. Платову с последующей его установкой на кургане у ресторана «Сармат» запала глубоко в душу и активистке общества охраны памятников К.Л.Ушаковой. Она даже обнародовала ее по городскому радио, представив при этом членов рабочей группы по воссозданию памятника М.И. Платову этакими узурпаторами общественного мнения.
А вот доктор технических наук, профессор Ю.Н.Мурзенко в своей публикации «На новом постаменте» («Знамя коммуны» за 3 февраля 1989 года) призвал сохранить чугунную фигуру В.И. Ленина на платовском постаменте. «И не прикасаться. Так распорядилась история», — писал он. И предлагал памятник Платову установить на площади перед собором лицом к оному. «А лицом к городу пусть остается наш дорогой Ильич!» — восклицал профессор. Но, в конечном счете, как мы знаем, история все же распорядилась иначе.
«Предложение о переносе памятника В.И. Ленину на другое место будет выглядеть как надругательство над памятью вождя мирового пролетариата, вождя Октябрьской революции», — утверждал в городской газете один из представителей городского Совета ветеранов.

Ну что ж, если перенос скульптурной фигуры Ленина на изготовленный специально для нее и соизмеримый с нею пьедестал — это надругательство, то оно в конце концов совершилось. А вот перенос памятника М.И. Платову на другое место противники торжества исторической справедливости почему-то не считали надругательством над памятью прославленного донского атамана. Их точка зрения была предельно ясна: атаману, графу, царскому генералу — место на задворках.

Еще один, но уже дважды бывший, главный архитектор города А.А. Тарасенко, «на полном серьезе» упорно предлагал выдернуть «с корнем» платовский постамент и задвинуть памятник основателя города под балкон атаманского дворца. Даже планшет с изображением такого его размещения подготовил, который и продемонстрировал членам рабочей группы. А жителям Новочеркасска он сообщил о своем грандиозном плане переноса постамента в газете «Знамя коммуны» за 21 июня 1989 года.

Но «дважды бывшему» все же удалось связать свое имя с памятником М.И. Платову. На этот раз — с конным, который упорно навязывают нашему городу чиновники от реестрового казачества. Эту идею подхватил и нынешний глава городской администрации. А бывший главный архитектор успел и подходящее, на его взгляд, место для коня подобрать — огромную клумбу на площади Юбилейной. И место это уже «застолбили», обозначив закладным камнем. В общем предложение Тарасенко — как свет погасшей звезды: звезды давно уже нет, а свет от нее все еще идет.

На свои места все расставляет время. Оно показало, где место воссозданной пешей фигуры атамана Платова. Покажет оно также и то, где место конному памятнику. Потому, что два памятника одному и тому же лицу в одном районе не столь уж большого города — это все же многовато. Но, оказывается, есть граждане, которым столь очевидные истины все же нужно доказывать.
Всего одно десятилетие прошло со дня завершения эпопеи с «пешим» памятником М.И. Платову. Теперь разворачивается новая эпопея, но уже с конным памятником ему же. Впрочем, это вполне закономерно. Ведь истории свойственно повторяться: сначала — в виде трагедии, затем — в виде фарса.