Пятнадцатый выпуск  совместного творческого проекта городского отделения Союза журналистов России, Музея истории донского казачества и Центральной библиотеки им. А.С. Пушкина посвящен старому  городскому кладбищу.  Исследований историков и краеведов на эту тему за двухсотдесятилетнюю истории казачьей столицы не так уже и много.  Тот, «другой» Новочеркасск,   появился одновременно с основанием города. В 1810 году на его территории была построена небольшая деревянная церковь — одна из первых в молодой донской столице.

Рос  город, и по неизменному жизненному закону становился все больше  и другой Новочеркасск – город мертвых. На главном погосте нашли упокоение не только воины — от простого казака до генерала, сражавшиеся  во всех войнах, в которых участвовала Россия в 19 веке, но  и  врачи, и учителя, священники и чиновники,  простые обыватели.  Всем нашлось место в тени акаций. У одних это были  изысканные семейные склепы, у других — элегантные лабрадоритовые обелиски, у третьих — небольшие уголки с несколькими надгробными плитами.

Интернет-проект «Другой Новочеркасск», реализованный в прошлом году,  поэтапно вводит в летопись старого казачьего некрополя. Познакомиться с ней можно на сайте www.don-nekropolis.ru. Этим проектом автор, краевед, член Союза журналистов России, редактор газеты  «Теледом» Е.В. Халдаев   возвращает современников  к истории православного кладбища, его невосполнимым утратам, к необходимости исторической памяти, позволяет узнать много неизвестной информации, увидеть конкретных людей, вписавших в  историю города свои многообразные строки.

Корр.: — Евгений Васильевич, на протяжении тридцати с лишним лет в городских газетах и  «Комсомольской правде-на-Дону» тебе пришлось заниматься самыми разными темами. Но все-таки краеведческая взяла верх над всеми остальными…

Халдаев Е.В.: — Эта тема привлекала меня всегда, я родился в Новочеркасске и живу в нем вот уже 56 лет. Увлечение историей города началось еще в середине 80-х годов прошлого столетия. Работая в  многотиражной газете НПИ «Кадры индустрии», начал собирать материалы об истории создания этого вуза. Тогда  впервые побывал в библиотеке Музея истории донского казачества, и мне открылся совершенно иной мир старого, ушедшего навсегда, Новочеркасска. С тех пор  и занимаюсь этой темой.

Когда   появилась первая   независимая газета «Новочеркасские ведомости» и я был приглашен в нее работать, стал автором и ведущим раздела «Станичник»,  посвященного  истории и возрождению донского казачества. Тут были опубликованы многочисленные материалы о дореволюционном Новочеркасске.

Корр.: — Ваш первый поход на городское кладбище с видеооператором Николаем Красниковым прошел  в 1993 году в период подготовки к открытию восстановленного памятника атаману Платову и перезахоронению останков  легендарных донцов в Вознесенском соборе… Хорошо помню, как по вашему возвращению, а мы тогда работали в  «Пресс-центре» — будущем «Новочеркасск-ТВ» на 5 канале, все  его сотрудники  с замиранием смотрели отснятый материал…

Халдаев Е.В.: — Этот поход я бы назвал  нашей  первой экспедицией на старое городское кладбище… Пасха в тот год была ранняя – 18 апреля, а весна, наоборот, запоздала. Съёмки начались в первых числах апреля, и сейчас, спустя двадцать с лишним лет, просматривая архивные кадры, остро ощущаю и запах недавно оттаявшей земли, и первых набухающих почек, и неповторимую весеннюю свежесть,  на время стиравшую печать  безысходности, свойственную этому месту.

Хождение по кладбищу превратилось в увлекательное занятие по поиску новых частичек ушедшей эпохи. Съёмки велись бессистемно, хотя и с определённой целью — попытаться отыскать могилы соратников перезахораниваемых знаменитых донцов и сделать об этом передачу. Увы, таковых тогда не нашлось. Но старались снимать всё интересное и не обязательно идентифицированное: фрагмент безымянной могильной плиты или сентиментальные строки ничейного памятника заняли своё место в реестре. Обошли, пожалуй, лишь треть территории, а в списке уже значилось более 150 записей.

Корр.: — Тема по тем временам была, что называется, белым пятном в истории города…

Халдаев Е.В.: — Да, но первая попытка привлечь внимание к состоянию дореволюционных памятников на старом кладбище уже была сделана. Известный в городе художник,  искусствовед Владимир Иванович Кулишов опубликовал в  «Новочеркасских ведомостях» статью «Покой им только снился». Я тогда работал в этом  еженедельнике и прочитал материал ещё до выхода номера. Поражённый приведёнными фактами сразу же позвонил Владимиру Ивановичу.  Зная его импульсивный характер, непримиримость, когда дело касалось защиты  культуры, донской старины,  спросил: «Неужели всё так плохо? Может, вы сгустили краски?». Мы были уже хорошо знакомы, поэтому Кулишов ответил: «Женя, поверь, всё ещё гораздо хуже, чем написано. Просто я привёл отдельные факты, но кладбище за 70 лет советской власти фактически уничтожено».

К сожалению, статья не получила должного резонанса. Жителей тогда занимали более насущные проблемы. Понимал это и Владимир Иванович, с горечью сказавший мне позже: «Не пришло ещё время этой темы, может через пару-тройку лет вернусь к ней». Не вернулся по разным причинам.  Но я, действительно, через пару лет вспомнил те разговоры с Кулишовым, обходя  кладбище в поисках  старых памятников и намогильных плит.

Корр.: — С какими чувствами прошла  та необычная экскурсия?

Халдаев Е.В.: — Первое впечатление от детального осмотра было удручающим. И лишь картины просыпающейся природы да начавшая уборка к Пасхе ещё как-то скрасили ошеломляющее впечатление. Меня поразило особенно то, что ранее я полагал, будто неплохо знаю это место. Когда ежегодно, по нескольку раз посещаешь одни и те же могилы на кладбище, ходишь по одним и тем же тропинкам, не создаётся целостная картина многолетнего надругательства над старым погостом. Ну, видишь из года в год, что прибавляется в старом склепе мусор, и тут же думаешь: а куда людям его носить, дорога вон как далеко. Сами же оградок так наставили, что и не протиснуться, а уж с мешком-то мусора… А склепу что — ведь он давно уже пустой, всё лучше, чем под ногами будет валяться.

Но заваливали не только ничейные склепы. Фрагменты старинных памятников, мешающие новым хозяевам, огородившим могилы «своих» очередной живописной оградкой, выкатывали  на дорожку или просто убирали, как можно дальше, от места упокоения человека, чья фамилия была на нём выбита. И под очередную Пасху  образовывалась новая свалка, постепенно поглощающая память об ещё одном горожанине.

У кого силёнок было маловато или хозяйственная сметка перешла все границы  стыда и совести, превращали старые памятники в скамьи и столы. Когда  натыкаюсь на  очередное подобное  творение, задаю себе вопрос: «Что сказали бы эти  умельцы, если, придя очередной раз на могилы близких, увидели, что заботливо установленные ими памятники  служат столом для соседей, поминающих своих близких?».

Все эти действия незнакомых людей создавали ощущение, что они вытолкнули старого хозяина и удобно расположились на его месте. И вот тогда понимаешь, что это и есть другой Новочеркасск, буквально копирующий сюжеты города настоящего двадцатых-тридцатых годов прошлого века, ставший зеркалом, отражающим нашу жизнь.

Корр.: — О состоянии старых некрополей  особенно часто говорят в обществе последнее десятилетие. Атеистическая идеология в XX веке отмела устоявшиеся нравственные нормы сакрального отношения к местам погребений на них.

Халдаев Е.В.: —  Пока ходил по тропинкам погоста и потом,  просматривая дома съёмки, думал: почему? Какая сила заставляла разбивать памятники, сбрасывать кресты, отламывать фрагменты скульптур? Ведь не могло же быть  специального постановления, декрета о разрушении кладбищ. Но, как потом оказалось, были. Правда, направленные в практическую плоскость: по сбору, например,  так называемого бесхозного металла.

25 октября 1930 года в городской газете «Знамя коммуны» появляется заметка «Могилы чугуна», автор которой подсчитал, что на городском кладбище «до 60 вагонов мягкого машинного чугуна и кузнечного высокосортного железа… целый железнодорожный состав дефицитного металла… свыше 1000 тонн будущих машин, станков, сельскохозяйственных орудий, так необходимых на фронте социалистического наступления крадут мертвые предрассудки и традиции разбитого прошлого».

А уже 18 марта 1931 года в той же газете публикуется постановление Новочеркасского горсовета «О заготовке черных и цветных металлов», которым все граждане и родственники, соорудившие на двух кладбищах города памятники, кресты и прочее, должны  до 1 апреля зарегистрировать их и привести в надлежащий порядок. В противном случае все бесхозные и находящиеся в стадии разрушения металлические предметы будут изъяты и поступят в ведение комхоза  для передачи на металлом.

Обрати внимание на дату – на все давалось  лишь двенадцать дней! Не знаю, начали ли громить кладбище сразу после указанного срока, практически в Пасхальную неделю, ибо этот праздник пришелся в том году на 12 апреля, но думаю, сроки данной акции определены были весьма символично. Поэтому сегодня на кладбище можно увидеть не более десятка старинных могильных оград.

После подобных утилизаций удивительным образом почти в первозданном виде сохранилось захоронение младенца Василия Дёмина. Здесь и памятник, и оградка, и, вероятно, могила. Кому могли помешать детские могилы? Но дело в том, что в тридцатые годы «отцам города», вероятно, после успешной сдачи тысячи тонн кладбищенского металла, пришла в голову идея украсить  главную аллею Александровского сада памятниками  с детских и юношеских могил, предварительно подкрасив глаза, губы, волосы скульптур яркими красками. Зрелище, как вспоминает очевидец, было настолько дикое, что памятники быстро убрали и утилизировали.

От памятников и оградок перешли к более масштабным действиям. Южная часть кладбища, примыкающая к пороховым складам (ныне воинская часть),  была закрыта для захоронений и практически сровнена с землёй. Не пощадили ничего! Это хорошо видно на фотографии середины 30-х годов прошлого века, сделанной с самолета.

В 1941-1942 годах  через этот многострадальный участок прокопали противотанковый ров. И лишь после войны здесь снова стали появляться захоронения, но по значительной части участка пролегла дорога на нынешнее братское кладбище и построены гаражи.

И на остальных кладбищенских участках были разорены склепы, повалены памятники, сбиты ненавистные кресты, разбиты плиты. Все это было в тридцатых годах. Тогда в Новочеркасске плотно взялись за закрытие и слом церквей. Некоторые просто сровняли с землёй вместе с небольшими  кладбищами священников и служителей вокруг многих храмов на площадях донской столицы.

С появлением в городе в  начале 80-х годов  нового кладбища, захоронения на старом были официально прекращены. Но к этому времени старый новочеркасский погост был практически разгромлен.

Корр.: — Словом, апрельские дни 1993 года стали точкой отсчета всех твоих дальнейших исследований, приведших в итоге к созданию сайта?

Халдаев Е.В.: — Затем был поиск информации в дореволюционных газетах и книгах о тех людях, чьи фамилии были внесены в составленный реестр. И постепенно становилось  ясно, что лишь о немногих известных личностях можно почерпнуть сведения из некрологов или специальных изданий. Таковых набралось всего 17 человек.  О большинстве же  можно было получить данные только из столичных архивов, изучая, в частности, послужные списки. Вот так и  был закончен первый этап работы.

Корр.: — И все же удалось обозначить  соратников атамана Платова по военным кампаниям?

Халдаев Е.В.: — Это произошло значительно позже. К счастью, за прошедшее время были опубликованы те самые  послужные списки донцов, сражавшихся в многочисленных войнах. Единственный  сохранившийся на старом кладбище из похороненных здесь участников Отечественной войны 1812 года — фрагмент могильного памятника сотнику Степану Семеновичу Магнышевскому. Донец с 23 лет был на действительной службе — на Австрийской и Прусской границах, в Херсонской губернии и Польше. Награжден  серебряными медалями в память 1812 года и за взятие Парижа в 1814 году, тогда он состоял в Атаманском полку. Имел также различные ордена. Верой и правдой прослужил Дону почти тридцать лет.

Корр.:- Сохранились ли могилы сослуживцев прославленного генерала Якова Петровича Бакланова ?

Халдаев Е.В.: — В западной части старого кладбища находится гранитная плита с высеченным на ней  именем Афанасия Антоновича Дубовскова. Это единственная сохранившаяся память о многих  казаках, служивших   под командованием легендарного казачьего генерала. Афанасий Антонович начал службу в 1846 году, а уже через год нес дежурство в донских казачьих №17 и №20 полках Бакланова на Кавказе. Несомненно, можно позавидовать этому воину,  который  как и все его однополчане, буквально боготворил своего командира. По воспоминаниям, необычайно трогательным было прощание с ним во время смены донских полков. Когда Бакланов выехал к казакам, все эти железные богатыри, увешанные крестами, плакали от правого до левого фланга, как малые дети.

Корр.: — Когда-то на Руси за разорение могил полагалось жестокое наказание — вплоть до каторжных работ.

Халдаев Е.В.: — Столь суровое отношение к тем, кто разрушает могилы, возможно, вполне оправданно. Да  только одними наказаниями сегодня ситуацию не исправить. Это вопрос общей культуры общества, вопрос преемственности нравственных ценностей, передававшихся некогда из поколения в поколение. Иначе таких «людей» не будет останавливать ничто, даже перспектива прийти на могилу отца или матери и обнаружить, что она полностью разрушена. И связи эти нужно восстанавливать.

В связи с этим приведу пример, весьма меня взволновавший. На почту сайта пришло письмо от Ольги, праправнучки полковника Николая Ефимовича Попова. Его разрушенный могильный памятник находится недалеко от главного входа на кладбище. У Николая Ефимовича весьма интересный послужной список, последнее место службы перед отставкой – новочеркасский полицмейстер.

Из дальнейшей нашей переписки я узнал, что Ольга не только хорошо знает родословную своей семьи, но и  мечтает восстановить памятник Николая Ефимовича и занимается этим делом всерьёз. Недавно работая в ГАРО, в формуляре одного из дел увидел  фамилию Ольги. Поразила дата её работы с документами — 30 декабря. Подумалось, что если накануне Нового года человек ищет данные к родословной своей семьи, чтобы восстановить разрушенный почти сто лет назад памятник своего прапрадеда, то у него это обязательно получится. Возможно, со временем и другие разрушенные памятники на старом городском кладбище будут восстановлены ради памяти потомков о своих предках.

Корр.: — Спасибо, Евгений Васильевич, на этом мы закончим первую часть нашего диалога о старом городском кладбище и посвященном ему сайту «Другой Новочеркасск». В продолжение разговора мы коснемся истории городского погоста со дня основания и до 1920 года.

Беседовала Женета Гридасова.

Фото предоставлены Е.В. Халдаевым.