Мы продолжаем публиковать воспоминания родственников фронтовиков и всех, ковавших Великую Победу. Что помнят в их семьях, что хранят? О чем рассказывают самым младшим поколениям – нынешней детворе?..

Наступил 2015 год, год 70-летия Великой  Победы в войне 1941-1945 гг. Эти страшные для народа годы всё дальше отодвигаются от нас, всё меньше остаётся тех, кто знает о войне от своих родных и близких, и ещё меньше тех, кто жил и выжил в то лихолетье.

Вот и меня мои дочери попросили записать воспоминания о войне из рассказов о ней моих родителей Паршина Александра Викторовича (1925 г.р.) и Паршиной (Качаевой) Зои Алексеевны (1932 г.р.).

Вечера воспоминаний о том военном времени в доме не устраивались, родители с болью рассказывали о нём, особенно о первых месяцах. Напишу о том, что сохранилось в моей памяти: подробнее, к сожалению, теперь спросить не у кого.

СЕМЬЯ  ОТЦА

Семья моего папы  (Паршины) проживала перед началом войны в деревне Васильевская Калужского района (теперь Дзержинский район) Калужской области. Семья мамы (Качаевы) проживала в соседней, через реку Суходрев,  деревне Грибаново рядом с деревней Редькино, через которую проходила большая мощёная булыжником дорога (большак) от Полотняного завода и далее на Малоярославец. Эта дорога была очень важна для немецких войск.

Папа рассказывал, что все жители деревни со страхом ждали приближение немцев со стороны Вязьмы, Медыни, т.к. даже на таком большом расстоянии отчётливо была слышна канонада орудий и постоянно виднелось зарево на северо-западе. С началом войны многие молодые мужчины ушли на фронт, в том числе и родной дядя моего папы, брат моей бабушки Елены Семёновны (1987 г.р.) – Паршин Василий Семёнович (1904 г.р.).

С наступлением немцев на Калугу, Малоярославец фронт приблизился и к Полотняному заводу. Так в конце ноября 1941 года немецкие войска захватили близлежащие населённые пункты, в том числе деревни Васильевская, Редькино, Грибаново. Немцы расселились в каждом доме жителей деревень. Расположились они и в доме семьи Паршина Виктора Афанасьевича (1981 г.р.), моего дедушки. Семья состояла из восьми человек: родители и шестеро детей (от 1921 до 1938 годов рождения). Самый старший брат (1919 г.р.) в 1939 году был призван в Красную Армию на Дальний Восток.

Немцы чувствовали себя хозяевами в доме. Рисовали на русской печке похабные карикатуры на Сталина и громко при этом «гоготали». Папа вспоминал, как на столе стояла большая чашка с мукой и его маленький брат Володька пальцем стал на ней рисовать, за это немец его сильно бил, а дедушка (отец) умолял «пана» отпустить мальчика.

Папа с младшим братом-погодкой, чтобы не попадаться на глаза немцам, прятались в стогах сена. Вдоль деревни рядом находился (и до сих пор находится) небольшой лес. Папа с братом из своих укрытий видели, как к деревне подходили наши разведчики в белых маскхалатах, но в деревню не входили. А скоро началось наступление наших войск под Москвой и на линии Малоярославец-Калуга. Отступая, немцы сожгли все дома в деревне, около 100 дворов. Сожгли и большой дом Паршиных. Бабушка умоляла моего папу забросать погреб снегом, чтобы спасти картошку. Это было небезопасно, т.к. немцы ещё находились в деревне. Просто чудо, что немцы не тронули жителей, как в других местах.

В нескольких километрах от деревни находилась (и находится по сей день) железнодорожная станция Пятовская (железная дорога Калуга-Вязьма). Немцы её бомбили, одна из бомб упала прямо на школу-семилетку. Папа рассказывал, что школа была большая, даже с тёплыми туалетами. И до сих пор на этом месте находится большая яма, поросшая «вишняком». Позже рядом построили начальную школу, небольшое здание, в котором учились и мы с сестрой.

Когда в деревню вошли наши войска, они вели огонь по отступавшей немецкой части. С места, где располагался сгоревший дом, хорошо просматривался большак. На одну из уцелевших от пожара большую яблоню «антоновку» наши бойцы установили пулемёт и били по отступающим.

После отхода немцев дедушка с сыновьями стали рыть землянку, сооружать жильё для оставшейся без крова семьи. Я помню её, она использовалась до 1960 года для хозяйственных нужд. Одновременно началось строительство нового дома. Дом, в котором родились мы с сестрой и который до сих пор стоит в деревне, был построен в 1943 году.

После отхода немцев жители деревни очищали дворы и улицы от оставшихся после боёв снарядов и всё сбрасывали в пруды, в которых мы, дети, никогда не купались – боялись.

При отступлении немцы сожгли элеватор с зерном на станции «Тихонова пустынь». Позднее стали выдавать  обгоревшую пшеницу окрестным жителям и жителям освобождённой Калуги. Дедушка тоже получил такую пшеницу. Уцелевшая картошка и горелая пшеница спасли семью от голода весной 1942 года.

Этой же весной был призван в армию старший из братьев-погодков Дмитрий, а 12 января 1943 года призвали и моего папу Александра, ему было 17,5 лет. А уже 17 января 1943 года в бою за деревню Перепечаево Луганской области Украинской ССР погиб Дмитрий. Так в семью пришла первая «похоронка». Дмитрий похоронен в братской могиле села Танюшевка Луганской области, его дважды награждали медалью «За боевые заслуги».

В 1943 году с Дальнего Востока направили на фронт старшего брата Николая, в  августе 1944 года в бою за населённый пункт Фокшаны (Румыния) он был убит. Николай похоронен в братской могиле под городом Бакэу. Так в семье появилась вторая «похоронка».

Из трёх ушедших на войну сыновей вернулся только один – мой папа, после демобилизации в ноябре 1946 года. Воевал он в составе 1135 артиллерийско-зенитного дивизиона Неманской дивизии 3-го Белорусского фронта, был разведчиком пулемётной роты и встретил победу в городе Пилау Восточной Пруссии (ныне город Балтийск Калининградской области). За время войны папу награждали медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», а в мирное время  медалью «За победу над Германией», орденом Отечественной войны II степени и юбилейными медалями.

О своих подвигах папа никогда не рассказывал, на все вопросы отвечал: «Все воевали, и я воевал», наградами никогда не хвастался. В то время разговоры о войне были не приняты.  И только сейчас, когда стали обнародовать документы войны, мы смогли узнать, где и как воевали наши родные, как они погибли, где похоронены, за что награждены.

 

СЕМЬЯ  МАМЫ

В ноябре 1941 года из запаса был призван на Калининский фронт отец моей мамы – Качаев Алексей Гаврилович (1908 г.р.). В семье с бабушкой осталось пятеро детей от 1932 до 1940 годов рождения. Моя мама была самая старшая из них. Сначала в деревне Грибаново стояли финны, как отзывалась о них мама «очень противные». Финн, проживавший в их доме, заставлял её, девчонку, мыть ему ноги. Но финны вскоре ушли, и в деревню вошли немцы. Бабушка страшно переживала, что кто-нибудь из жителей деревни выдаст немцам, что  дедушка воюет на фронте, да ещё в войсках НКВД.

Мама вспоминала, как бабушка с детьми, спасаясь от немцев, убегала в поле, как они попали под обстрел и чудом остались живы.

Отступали немцы с ожесточёнными боями, т.к.  не хотели потерять дорогу, идущую через Редькино. Позже местные жители возвышенность рядом с дорогой перед Редькино стали называть «Боёва гора». Поговаривали, что за неё сражались курсанты, возможно, это были курсанты Подольского училища.

При отступлении в конце декабря 1941 года немцы также сожгли деревню Грибаново и соседнюю деревню Редькино. Когда немцы зажгли дом, они зажгли и сарай, в котором стояла корова. Бабушка пыталась её выпустить, но не получилось. Где жила семья до постройки нового дома (1947 год), я не помню, а вот рассказы о голоде я запомнила. Мама рассказывала, как весной на полях собирали оставшуюся с осени мёрзлую картошку и делали из неё «тошнотики». Про эти «тошнотики» и лебеду мама всегда вспоминала, когда мы с сестрой «вредничали» с едой. И до конца своей жизни (1994 год) она очень бережно относилась к хлебу и вообще ко всякой еде и нас старалась приучить к этому. Голодные годы войны ей помнились всегда.

Ещё мама вспоминала, как было тяжело без отца. На неё, как на старшую, легли заботы о младших. Они, даже став взрослыми, так и продолжали называть её «нянькой», а не по имени.

С началом войны в деревне остались старики, женщины и дети. Вместе с моей бабушкой мама работала в колхозе без оформления, т.к. была «малолетней». Она, наравне со взрослыми, пахала землю в колхозе на уцелевших коровах, а иногда и «на себе». Об этом мама не могла вспоминать без слёз.

Впоследствии мама была признана «Малолетним тружеником тыла».

Из-за того, что немцы сожгли школу, мама оставила учёбу и жалела потом об этом всю жизнь и никак не могла простить этого «немцу проклятому».

Позже, в 1946 году,  когда мама получала «вторичное» свидетельство о рождении взамен сгоревшего, она указала год своего рождения 1931-й, а не 1932-й для того, чтобы раньше оформиться на работу.

Мама всегда говорила: «Всё можно пережить, только бы не было войны».  Однажды, когда она приехала к нам с мужем в гости в город Гусев Калининградской области, где мой муж проходил службу в танковой дивизии, начались учения. Танковая колонна проходила недалеко от дома, где мы проживали. Услышав шум и грохот, мама пришла в ужас и запаниковала, т.к. всё это напомнило ей о войне.

Вера Пешкова.