Очередной  материал  из предлагаемой рубрики совместного творческого проекта городского отделения Союза журналистов России, Музея истории донского казачества и Центральной библиотеки им. А.С. Пушкина посвящен наказному войсковому атаману генерал-лейтенанту М.Г. Власову. Время атаманства Максима Григорьевича пришлось на 1836-1848 годы — период реформ.

Совершить экскурс в эти исторические даты, разобраться в минувших событиях поможет заведующая  отделом «Атаманский дворец» музея истории донского казачества С.П. Чибисова.

Корр.: — Светлана Павловна, реализовывать в жизнь «Положение об управлении Войском Донским» довелось Максиму Григорьевичу Власову. Что это был за человек и как характеризуют его современники?

Чибисова С.П.: — Максим Григорьевич Власов — один из знаменитейших генералов Войска Донского. Современники вспоминали о нем как о человеке большой храбрости. 60 из 80 прожитых лет он провел в походах и принадлежал к поколению донских казаков, которое прошло путь конца ХVIII — начала ХIХ века на коне, во всеоружии, испытав в полной мере смертельные опасности, неимоверные трудности, но поднявшись на самые  вершины воинской славы.

Максим Григорьевич был участником практически всех военных кампаний этого периода. Достаточно сказать, что он имел 10 высших орденов российских и иностранных государств, среди них — два ордена Святого Георгия. Он один из немногих, кто обладал тремя золотыми саблями за личную храбрость. Первую получил во время войны 1812 года, будучи под командованием атамана Платова. Вторую — через год — во время Заграничного похода под командованием генерал-адъютанта Чернышева. И третью золотую саблю, но уже с алмазами, ему вручили в 1814 году во Франции. Полк, которым командовал прославленный в то время еще полковник, был удостоен белого Георгиевского знамени. Храбрость и подвиги поставили Власова в ряды знаменитых донских героев.

Корр.: — Однако это не помешало отдать его под суд несколько лет спустя…

Чибисова С.П.: — После возвращения Власова на Дон из Франции в 20-х годах 19 века он назначен начальником отдельного Кавказского корпуса, а потом атаманом Черноморского казачьего войска. 6 лет он находился под командованием знаменитого генерала Ермолова. И все это время приходилось охранять российские границы и отражать постоянные набеги горцев, нападающих на мирные жилища русских. В этих сражениях Власов оправдал свое назначение. В 1821 г. крупные скопища черкесов вторглись на правый берег Кубани, атаман с казаками их обошел, окружил и учинил разгром — прижал к Калаусскому лиману и загнал в топь, расстреливая из пушек.

Максим Григорьевич показал себя и замечательным администратором. Он провел много организационных мер в Черноморском войске, реорганизовал службу в зависимости от опасности на том или ином участке, защитив тем самым мирное население. Граница проходила по реке Кубань, на ней появились линии, где были учреждены посты казаков, вокруг них и стали обосновываться люди.

Но в 1826 году по доносу Власов был отдан под суд за разорение 2-х аулов мирных горцев, отстранен от дел и отправлен на Дон, где прожил 3 с лишним  года в ссылке, ожидая решения суда. И суд его оправдал, признал невиновным, нашлись доказательства, что уничтоженные аулы не были таким уж мирными, а укрывали «хищников» и сами совершали набеги на селения, разоряя их, убивая или продавая в рабство русских людей.

Корр.: —  Максим Григорьевич был одним из последних генералов 1812 года, которых лично знали в столице. Не этим ли был обусловлен выбор его в качестве нового атамана?

Чибисова С.П.: — Как боевой генерал, со своим полком Власов большую часть кампании и 1812 года, и Заграничных походов  провел под командованием графа Александра Чернышева. Позднее — военного министра, под патронатом которого происходила выработка знаменитого «Положения об управлении Войском Донским». Известно, что работа продвигалась довольно тяжело, стоила поста трем предыдущим донским атаманам. Когда все-таки документ утвердили, встал вопрос, а кто будет проводить его в жизнь? Вспомнили о Власове. В это время Максиму Григорьевичу было 67 лет, и он уже не ждал таких назначений. И тем не менее явился в Петербург, был милостиво принят Николаем I, объяснившим свое решение тем, что он уверен во Власове,  который сможет провести «Положение» в жизнь. Главное, на что обратил тогда внимание император, — на сохранение казачьего духа.

Корр.: — Казачьего духа, который помогал побеждать, Власову было не занимать…

Чибисова С.П.:  — Максим Григорьевич был очень смелым человеком. Никогда не сидел в тылу, не прятался за спины других, а находился впереди, водил казаков в бой, участвовал в рукопашных, если дело доходило до них.

Когда факты обвинения не подтвердились и Власов был оправдан, император назначил его походным атаманом всех казачьих полков в Польше. Ему на тот момент было 64 года, но в тылу он не остался. В одном из сражений седой генерал лично возглавил атаку. Он получил восемь сабельных ран, ему разбили челюсть, пробили грудь пиками. Казаки вынесли его с поля боя полуживого. Это случилось в феврале, а уже в июле Власов встал, снова сел на коня и стал по-суворовски водить казачьи полки в бой.

Атаман был профессионалом, владел всеми видами оружия, был хорошо подготовлен физически, знал казачьи единоборства, но предпочтение отдавал кулачным боям. А они, как забава, на Дону существовали издавна. Бились станица со станицей, улица с улицей… Кулачные бои продолжались до конца 19 века, когда полиция стала их запрещать. А во времена Власова этот обычай еще имел право на жизнь, особенные побоища проходили на Масленицу в прощеное воскресение. Начинали малолетки, задирая друг друга, потом выходили старики, даже 70-летние. Затем их место занимали мужчины 30-40 лет. 20-30-летние, те, которые по первому зову должны выходить в поход, не участвовали.

Один из современников Власова писал, что ареной боев был Платовский проспект — центр города. Атаман с живейшим интересом наблюдал за этим действом, оживленно комментируя происходящее и подначивая  собственных адъютантов, побуждая их к участию в бое. Когда один из них, отец известного впоследствии героя русско-турецкой войны 1877-78гг. генерала от  кавалерии Митрофана Грекова,  Илья, ввязавшись в драку, схлопотал огромный  фингал, Максим Григорьевич смеялся и радовался этому, как дитя: «Кто же так дерется?! Надо было его под микитки, под микитки!». Он  был азартным человеком…

Корр.: — Возвращаясь к событиям в Польше… Те же современники писали о везучести Власова: получить  первое ранение в таком возрасте, такое серьезное и так быстро поправиться!

Чибисова С.П.: — Думаю, его оберегал Ангел-хранитель. Есть легенда, что Власов много лет провел в Киево-Печерской лавре, где его, 9-летку, оставил отец, отправляясь в поход. Монахи обучили мальчика не только церковному пению, умению читать и писать. Известно, что всю свою жизнь Власов оставался верующим человеком и всегда полагался на волю Бога.

Первым донским епископом образованной в 1829 году донской епархии стал Афанасий Телятьев. Он, как и атаман, был преклонного возраста и по состоянию здоровья долго сам служить не мог. На архирейскую службу звон колоколов собирал за час, для  атамана она была обязательна. Зная, что Власов имел тяжелые ранения и выстоять ему три часа непросто, епископ переодевался в одежды заранее и, едва атаман показывался в дверях, начинал службу. А Власов прибывал в храм, едва заслышав колокол.

В 1843 году Афанасий был отправлен на покой, его место занял приехавший на Дон епископ Игнатий Семенов. Это был человек лет 50, который очень любил благолепие службы и соблюдение всех правил. На первую его службу Власов приехал сразу же по благовесту, а архирея нет и нет. Наконец тот появился, но сокращать время службы не стал. Ему намекнули на незнание, что тяжелораненому атаману трудно отстоять более трех часов. Но оказалось, что новый пастырь все знал и сделал это намеренно, заявив, что главный он, и ему решать. В центральной России, может быть, так и происходило, а вот на Дону главным был атаман. Так коса нашла на камень. Власов стал ездить на службу в Александровскую церковь и забрал с собой войсковой хор.

Корр.: — Чем же закончилось это противостояние?

Чибисова С.П.: — Конфликт разрешился через три года благодаря мудрости самого Власова. Он ходатайствовал перед императором, чтобы епископа наградили орденом, а того, и вправду, было за что награждать… В документе было написано «по представлению атамана Власова». После вручения награды архиепископ сказал: «Теперь я вижу, кто тут главный!». Атаман был человеком властным. Его сильные качества  хорошо знал император, назначая на должность. Неслучайно он произнес такие слова: «Послужи мне еще, Максим Григорьевич, знаю, что ты страдаешь от ран, но эти раны так почетны, так славны, что жаль было бы их запрятать в какую-нибудь глушь. Пусть они будут на виду у всего Дона и служат его молодежи примером, как служили отечеству старые услуги. Пусть будет в тебе живой пример, что и такие раны не прекращают деятельности в подобных тебе богатырях!».

Был и еще один факт, который сыграл свою роль при назначении Власова. Сын Максима Григорьевича Николай погиб в 1812 году, и по мужской линии род пресекся. К моменту своего атаманства Власов был вдовцом. Николай I ему так и  говорил, я знаю, что ты честный человек, что у тебя на Дону нет ни родства, ни кумовства.

Корр.: — Реализация и самого «Положения», и заветов Николая I… Как все это происходило?

Чибисова С.П.: — Прежде всего,  атаман старался сохранить казачий дух. Его внимание было направлено на военную и строевую подготовку, создание конного резерва. В 1837 году Николай I посетил Новочеркасск, результатов не увидел,  Власову досталось, но не сильно, поскольку прошел лишь год после назначения. Но в своем дневнике император  записал, что во время смотра ему не понравились ни казаки, ни лошади.

Власов критику учел. В 1838 году были изданы «Правила для состава и построения казачьих полков» — первый казачий строевой устав, где сочетались и традиционные приемы, и новые правила. Создается учебный полк, в котором проходили подготовку молодые казаки перед тем, как идти на службу. Было унифицировано снаряжение казаков, их форма и вооружение. Закупленные ружья хранились в войсковом арсенале и выдавались казакам на время призыва на службу.

Положением о войсковых табунах был устроен не только войсковой племенной завод, но и частные предприятия. В  1844 году обустраивается знаменитый в будущем Провальский завод. Под него было отведено около 30 тысяч десятин земли. Каждый жеребец-производитель обходился Войску в 52 тысячи рублей. Известный своим сарказмом адвокат Петровский писал, что «хороши деньги, но и жеребцы, конечно, хороши».

Появились первые скаковые общества в Новочеркасске и Урюпинске, и ежегодно стали устраивать войсковые скачки, на которые частные владельцы выставляли своих жеребцов. Итоги публиковались в первой,  открытой в 1839 году газете «Донские областные ведомости». Ипподром был построен примерно в том месте, где сейчас находятся Черемушки.

Корр.: — Что можно сказать об изменениях в гражданской жизни столицы Войска Донского?

Чибисова С.П.: — Власов озаботился тем, чтобы поощрять исследователей казачьей истории, писались и издавались книги. Идея создания памятника Платову появилась при нем, а не атамане Хомутове. После принятия решения в 1847 году издаются листовки и начинается сбор средств, причем, по всей империи. И обо всем писали в местной газете…

При Власове были построены здания Дворянского собрания и Войсковых присутственных мест или Войскового правления, где располагались органы власти. В 1841 году получили наименования 59 улиц, переулков и 6 площадей. Названия давались в связи с какими-то историческими событиями либо в честь лиц, подвигами службы стяжавшими известность. Например, почему Атаманская улица? Первоначально возведение Атаманского дворца планировалось на ней между Войсковым правлением и домом Курнакова. Но позднее из-за сильного уклона местности отказались от этой идеи, но в быту название уже закрепилось.

Площадь Ермака или Соборная называлась Императорской в честь приезда Николая I и вручения царскому наследнику пернача атамана Всеказачьих войск. До революции у нее было и другое имя — Николаевская площадь. Были улицы, названные по местности, — Западенская балка, Нижнетузловская, Аксайская, по  народным привычкам — переулки Хлебный, Безымянный, Сенной и т.д. А вот проспектов было 4: Платовский, Троицкий, Санкт-Петербургский и Ермака.

Корр.: — Административная деятельность Власова на посту войскового атамана оказалась для Донского казачества очень плодотворной…

Чибисова С.П.: — Именно в его бытность донским атаманом земля донских казаков и фактически, и юридически из полусамостоятельного  государственного образования  стала трансформироваться в российскую губернию. Но с некоторыми особенностями управления,  прежде всего, прохождением мужским населением обязательной воинской службы. А в остальном казаки постепенно стали превращаться в особый тип  русских крестьян.

Восьмидесятилетний Власов был полон сил, и духовных, и физических, в таком возрасте он совершал объезд Войска Донского, а это огромные территории. Смерть застала его не в постели, а на посту. В станице Усть-Медведицкой началась эпидемия холеры, которая случалась регулярно раз в 15 лет. Посещая бараки, где находились больные, он заразился и через несколько дней умер. Похоронен здесь же, в станице, могила сохранились до сих пор. Очевидцы писали, что последними словами покойного были слова молитвы: «Заутра услыши глас мой, царю мой, и боже мой!». Они воспроизведены на памятнике. На нем также начертали эпитафию, в которой есть строки, раскрывающие еще одну сторону жизни атамана, что «делил с убогим, с вдовицей, последнюю лепту свою». Видимо, он благотворительствовал. Оставшись без семьи, один, свое немаленькое жалование раздавал нуждающимся.

Власов был последним донским атаманом из родовых казаков в императорской России. Когда на Дону готовились к 100-летию Отечественной войны 1812 года, решался вопрос о переносе праха атамана в усыпальницу героев Дона. Но в итоге отказались от этой идеи, ибо такая болезнь не предполагает эксгумации. В казачьей столице, чьим развитием так усердно занимался Максим Григорьевич, памятника ему нет. Зато в 2012 году установили на родине атамана в станице Раздорской — первой столице донских казаков. В музее истории донского казачества имеются  портреты Власова, один из них выставлен в исторической галерее парадного зала Атаманского дворца.

Беседовала Женета Гридасова.

фото из фондов Музея истории донского казачества