«— Нам нужно, чтобы он знал школьную программу, а не поражал вас своими суждениями.

— Мне казалось, что нам важно воспитать думающего человека…

— Вам неправильно казалось, Валерий Семёнович”.

А. Филипенко, «Бывший сын».

Вашему вниманию, уважаемые читатели, предоставляется небывалый аттракцион — рецензия на книгу от человека, который в силу возраста считается не читающим. Хуже того, рецензия на новинку, роман 2014 года «Бывший сын» Александра Филипенко, издательство «Время».

Я не буду говорить о современной литературе в целом, хотя по настроению, по атмосфере возникли ассоциации с «Похороните меня за плинтусом», да-да, с той же полки «не читающих». В последние годы принято считать, что дети, подростки, молодёжь не читают. Вообще людишки, родившиеся примерно после девяностого, книг в руки не берут. Оцифрованные мы, интернет-зависимые, безнадёжные, потерянные, слышали, знаем, спорить не буду.

Имея свободу выбора, я не возьмусь за томик Толстого или Карамзина, но хотелось бы рассказать о «Бывшем сыне» — одной из тех книг, которые я читаю, можете списать на незрелость или дурной вкус. В центре романа — мальчик-подросток в Минске 1999 года, его жизнь и неожиданная, чудовищная трагедия. Буквально в начале романа Франциск, наш герой, впадает в кому.

А дальше начинается самое страшное. Нет, не тяготы лечения, не попытки собрать деньги, не слаженная работа врачей, не белые палаты и общее семейное горе, как это принято показывать в голливудских слёзовыжималках. Возможно, в штатах так и происходило, но автор показывает другую картину, правдивую и для белорусских и, думается, для наших с вами реалий. Бабушка, единственная, кому есть дело до этого ребёнка, сталкивается с безразличием, с человеческим цинизмом и врачей, и даже собственной дочери. Мать предпочитает продолжать жить, и, наверное, её можно понять. Ведь врачи в один голос твердят, что шансов нет.

Дело происходит в другой стране, история начинается за пятнадцать лет до сегодняшнего дня, но лично я во многих фразах, сценах, героях встречаю столько знакомого, что глазам не верю. На самом деле, не такая уж большая разница между сейчас и тогда, полтора десятка лет назад, если говорить о людях, а не об уровне жизни. Не так много отличий между выходцами из страны Советов, как многим бы хотелось. Не такой уж распрекрасной была жизнь, и не так всё чудесно, как это пытаются показать. И если можно переписать учебники истории раз, два, сто, двести, и это через пару поколений сработает, всегда работало, то с днём сегодняшним, с событиями недавними сложнее: в новостях рассказывают убедительно, политики вещают красиво, но люди-то не слепые. И это не мои мысли, это мелькает в романе, это касается Белоруссии, но весьма применимо и к нашей родине. Тенденции схожи.

Естественно, как в любом приличном сюжете с таким поворотом, Франциск приходит в сознание. Далеко не сразу, весьма правдоподобно, при трагических обстоятельствах, и остановлюсь на этом, пока не пересказала весь сюжет, а то ведь я тот ещё спойлерщик, люблю финалы раскрывать и удовольствие портить.

Честно говоря, в первую очередь я бы посоветовала роман Филипенко к прочтению своим ровесникам, людям немного старше или младше. Почтенная зрелая публика с любовью к высокой литературе, к классике может и не понять. Стиль у автора хороший, лёгкий, однако непечатная лексика сужает целевую аудиторию. Как пишет об этом сам автор на своей странице в соцсетях: «С сегодняшнего дня, кажется, моя книга (как и все последующие) должна продаваться в специальной упаковке, потому что в книге моей есть мат. В жизни нет его, оказывается, а в книге есть. Ужас. Радует в этом только одно —  молодежь опять потянется к книгам».

И знаете, что самое смешное — или печальное, на ваше усмотрение — он прав. Я до сих пор помню, какой популярностью пользовался «Тихий Дон» у моих одноклассников. Не потому, что классика, красоты донского края, великолепные женские образы или глубинная философия, а из-за зацензуренных, но вполне угадываемых матерных реплик. О да! Это было основой рекомендаций среди старшеклассников. А потом добрались до нас, вспыхнули, пошли по рукам матерные стихи классиков — даже не знаю, на самом деле, классики сочиняли или чужое приписывали им, но это был фурор.

Можно подумать, что мы такие свиньи бескультурные, которым подавай только заборный язык да всякую грязь. Суть не в этом. Есть классика, о высоком, о философском, Толстой, Достоевский, наше солнце-всё Пушкин. И когда Татьяна пишет Онегину высокопарно и учтиво, с изысками и красивыми оборотами, то ничего не имею против и охотно верю. Но кроме Татьяны, Онегина, Болконского, Пьера, профессора Преображенского, Дубровского и прочих, и иже с ними, хочется увидеть и близких персонажей, более человечных. И если сейчас, описывая современные реалии, изобразить диалог мальчишек тем же стилем, то это будет красиво, возможно, но смешно. И Филипенко прав, в жизни мат есть, а роман — это всего лишь зеркало. Я не призываю сыпать бранью через слово, но и по-ханжески воротить нос не стоит. Никто же не станет спорить о художественной ценности Шолоховского «Тихого Дона»? Так простите ту же лексику и современному автору, которого я не приравниваю, время рассудит, но уважаю и нахожу весьма перспективным.

Разумеется, книга не для детей, хотя я бы и пять, и десять лет назад с удовольствием прочла, случись ей выйти раньше. Да, благодаря новым законопроектам детей от такой литературы теперь ограждают. Не лишено смысла и опасение о полном запрете, во имя детей и Набокова запретить могут, не то что какого-то начинающего писаку. Честно, вся эта забота о детях уже настолько поперёк горла, что хочется цинично попросить запереть всех ваших детей в одном большом уютном вольере и дать уже остальным спокойно жить! Грубо, но я этого культа ребёнка не понимаю: пройдёт десять-пятнадцать лет, и придётся выпустить, наконец, кровиночек из лягушатника. А как они барахтаться-то будут в суровом мире мата, пошлости, преступности и прочего, если в самом деле удастся от всего и вся оградить? А потом вы жалуетесь, что подрастающее поколение инфантильно. Так дальше укрепляйте стены и рвы с крокодилами-цензорами в защиту нежной психики, детство вообще плавно будет в пенсию перетекать.

Не хотелось бы заканчивать на этой ноте и приводить к мысли, что всё достоинство романа — пара крепких выражений. Отнюдь.

Это дебютный роман начинающего писателя, бывшего новостного журналиста Александра Филипенко. Двести страниц захватывающей, выворачивающей наизнанку истории, которую определённо стоит прочесть. Истории трагедии одной семьи, через которую подаётся трагедия целого общества, такого же коматозного, как главный герой.

Автор осмелился показать в романе мысли и идеи, о которых не принято говорить вслух, но они есть, давно уже витают в воздухе. Вы поймёте, о чём, если всё же откроете эту книгу, вероятно, не примете, отторгнете, как нечто аморальное, непозволительное, но, по меньшей мере, узнаете об этом инакомыслии. Помимо прочего, увидите людей, в том числе и подростков, как они есть, а не как хотелось бы или какими принято считать.

И в заключение пару слов о стереотипах. Мне двадцать один год, я читаю. Плотно сижу на текстах, электронных и бумажных, две трети своей жизни. Начинала с пассивного чтения — слушала сказки на ночь, в школе и в кругу других употребляющих окончательно подсела, предпочтительно на зарубежную романистику. Позже начала смешивать с экранизациями и сетевой литературой — эффект оказался фатальным. И как гласит интернет-мем, не читайте — это приводит к работе мозга!

 Катарина Рик.