Он имел звание полного генерала, носил титул графа и многое повидал на своем веку. Жизнь Матвея Ивановича Платова исключительно богата различными проявлениями человеческого общения. Немалое место занимало в ней общение с женщинами.
С раннего детства он питал самые нежные чувства к своей матушке – Анне Ларионовне. Был дважды женат. Первой его избранницей стала Надежда Ефремова – дочь бывшего войскового атамана. Причем, в этом браке ему досталась знаменитая теща – Меланья Карповна. Та самая, имя которой вошло в пословицу «Меланьина свадьба». На ее свадьбе, врезавшейся в народную память, столы с угощениями растянулись более чем на версту, и продолжалась она без отдыха полмесяца. Со своей избранницей Матвей Иванович прожил только семь с лишним лет: он остался вдовцом с шестилетним сыном Иваном на руках.
Вскоре Платов вновь женился: на Марфе Дмитриевне Кирсановой, происходившей из старинного казачьего рода Мартыновых. Она была вдовой генерала Кирсанова. С ней Матвей Иванович прожил почти 28 лет. Марфа Дмитриевна скончалась в 1812, когда Платов был далеко от дома, сражаясь с французскими интервентами.
Последние годы жизни спутницей донского атамана была легендарная англичанка Элизабет, увязавшаяся за ним во время его визита в Англию летом 1814 года. По словам историка А.А. Карасева, на Дону «все люди, не исключая самого графа, звали ее ангелом и старались ей высказывать при всяком случае знаки душевного почтения и уважения». По выражению того же историка, она была «апостолом – женщиной», заступницей за всех обиженных.
Еще во времена Екатерины II Матвей Иванович стал завсегдатаем высшего петербургского света, начал общаться со знатными дамами. Он был приметен в их обществе: высокорослый, темноволосый, с серо-голубыми глазами, стройный, с величественной осанкой. Матвей Иванович был привычен к великосветским балам и раутам. Как писал его биограф Николай Смирный, «он имел случай воспользоваться отличным вниманием первейших придворных дам, известных по превосходному уму и высочайшей к ним доверенности, как, например, Марьи Саввичны Перекусихиной, графини Шарлотты Карловны Ливен, Катерины Ивановны Нелидовой и многих других. К ним до самой своей смерти сохранял он полное свое уважение и признательность».
Во времена Александра I Матвей Иванович бывал с визитами у его матери императрицы Марии Федоровны. Та иногда играла с ним в бостон (карточную игру). По свидетельству Николая Смирного, «случилось однажды, что он выиграл у государыни шесть рублей. Получив от ее величества пятирублевую ассигнацию и четверть рубля серебряную, поцеловав он сию последнюю, сказал предстоявшим: «Этот четвертак, полученный из ручек матушки-царицы, благодетельницы моей, долго будет храниться и дойдет до позднейших моих потомков, которые вспомнят о высоком монаршем благоволении моей благодетельницы». И действительно, признательные потомки его твердо сохраняют все, заповеданное им».
Запомнился и такой случай, происшедший с Платовым, посещавшим императрицу Марию Федоровну. Побывав за «семейственным» столом ее величества, Матвей Иванович стал откланиваться, как вдруг, отступая назад, задел нечаянно саблей одну из фарфоровых ваз с цветами. Ваза упала, повалив несколько других. Матвей Иванович, пытаясь отскочить, зацепился за паркет шпорами, не удержался на ногах, и был подхвачен императрицей. В свое оправдание он сказал, что счастлив еще раз поцеловать ей ручку, повод для чего неожиданно получил.
В женском обществе Платов преображался. Любой столичный завсегдатай модных гостиных мог позавидовать изысканности обхождения Матвея Ивановича со столичными «львицами». Адъютант Платова вспоминал, что тот «в обращении с дамами был отлично вежлив, уважителен, ласков и приветлив. Он имел тысячу средств прилично их занимать и, так сказать, ласкать слабостями их. Иным раскладывал карты и предсказывал будущность, другим отгадывал виденные сны, а с третьими играл в бостон или в другую какую игру составлял партии».
О своем отношении к донским женщинам атаман высказался публично по возвращению казачьих войск из заграничных походов после завершения Отечествен-ной войны 1812 года. Николай Смирный писал: «Удостоверившись, что жены донцов во все долговременное отсутствие мужей своих имели самый надежный надзор за детьми, неусыпное попечение о престарелых отцах и родственниках своих, сохраняли в домах тот же порядок и благоустройство, сберегли имущество, вскормили оставленных младенцев и во всем наблюдали строгую нравственность и священные обеты супружества, граф до такой степени был проникнут чувствами совершенного удовольствия и самого даже уважения к достойным женам сим, что в обязанность себе поставил изъявить торжественную благодарность за сии семейственные добродетели».
Атаман издал приказ по Войску Донскому, значительная часть которого была посвящена выражению искренней признательности донским казачкам за их гражданский подвиг. В приказе, в частности, говорилось: «Жены донские, сохранив верность и привязанность к мужьям своим, с коими были столь долго разлучены важными обстоятельствами всеобщих дел, спешили к ним с горячею любовию своею. Они сохранили дома и имущества; они вскормили в отсутствии их оставленных младенцев, кои также будут полезны отечеству, как и отцы их; они теперь радеют со всею нежностию, достойною внимания и уважения, о своих мужьях, утомленных долговременными, но впрочем сладостными для сердца каждого трудами. Такое усердие, такая привязанность и уважение жен донских к мужьям своим не заслуживает ли особой похвалы? Не способны ли они потрясти каждое чувствительное сердце?».
Заключительная часть платовского приказа окрашена высокой эмоциональностью: «… мы можем произнести из глубины душ наших, что мы счастливы и в семейной жизни нашей! Проникнутый чувствами сими, я в сердечную себе обязанность вменяю, по долгу звания, высочайше на меня возложенного, принести чрез сие всем женам воинов донских мою совершеннейшую благодарность за исполнение обязанностей их, за сохранение домов, семейств и имуществ наших. Пускай верность и усердие их, а наша за то к ним признательность, взаимное уважение и любовь, послужат в позднейшем потомстве правилом для поведения и нравственности жен донских!».
Известно еще одно публичное обращение Матвея Ивановича к женщинам, правда, совсем по другому поводу. Это обращение к жительницам Новочеркасска и его гостьям при посещении города братом Александра I великим князем Михаилом Павловичем. Его визит в казачью столицу в сентябре 1817 года оказался, если так можно выразиться, «утешительным»: им был подменен приезд в город самого императора. В ожидании визита Михаила Павловича в Новочеркасск Платовым было опубликовано предписание, в котором есть раздел, обращенный к женщинам: «По Московской улице располагается женский пол, как из приезжих, так и из здешних на местах, назначенных от меня полицмейстеру г. полковнику Гревцову; и когда узрят Высокого посетителя, кланяются и произносят: «Радуемся Высокому посетителю»; а почтенным дамам представляется на волю оставаться в домах, и где пожелают, и при проезде Его Высочества изъявлять радость свою развеванием белых платков».
Визит великого князя Михаила Павловича в Новочеркасск состоялся. Местные женщины не подвели атамана: они устроили царскому брату теплую встречу. Московская улица была запружена толпами горожанок. Из окон домов почтенные дамы радостно размахивали белыми платочками. Платовский сценарий был осуществлен.
С той поры прошло всего три с половиной месяца, когда новочеркасцев объединили уже не картинные, а истинные чувства, это были чувства безмерной печали: Матвей Иванович скончался. У изголовья больного атамана, а затем у его тела безутешно рыдала его спутница англичанка Элизабет, которую казаки звали «Миса» (от слова «мисс»).
Историк А.А. Карасев рассказывал: «По-стоянно рыдавшая около постели больного Миса, похоронив своего героя, на другой же день выехала домой, в свою Англию. На Мишкине собралась вся дворня и молодые графы со своими близкими. Плакали хозяева, а дворня и мелкие чиновники просто ревели. Когда она села в коляску и тронулась в Новочеркасск, чтобы оттуда пробраться на ближайшую станцию Казанского тракта, то толпа сопровождала ее до города и за город, попеременно восклицая: «Милая ты голубка, защитница ты, наша заступница! Дай Бог тебе здоровьица на много лет, и счастливой тебе дорожки!». Миса, отирая лицо платком и кланяясь на обе стороны, постоянно повторяла: «Благодару … благодару…». С тех пор об этой знаменитой англичанке не получалось никаких известий, несмотря на то, что старший сын графа Иван Матвеевич несколько раз писал в Лондон письма на ее имя и даже в русское посольство».
Элизабет так и не смогли разыскать. А может быть она просто не смогла дальше жить без своего героя?! Вполне возможно. Об этом, как говорится, история умалчивает.