Место в Новочеркасске, где расположена церковь Равноапостольных Святых Константина и Елены, не только высокое и красивое, с видом на речную пойму и заливные луга, но и более чем за полтора века намоленное.
Сенная площадь была северной окраиной города. Когда обветшала полковая часовня, где молились казаки «рабочего полка», они построили для себя в 60-е годы позапрошлого века церковь из разобранных деревянных храмов Свято-Троицкого и Димитровского. В начале двадцатого века деревянная церковь стала такой ветхой, что ее не стоило восстанавливать, и в конце 1903 года начался сбор средств на каменный храм. Был избран церковно-попечительский совет во главе с председателем А.И. Сюсюкиным.
Необходимые средства собирались народными пожертвованиями: посредством «тарелочного сбора» при обходе во время богослужения в церкви, в особую кружку на нужды попечительства, в кружки на построение храма, выставленные в трех магазинах в приходе, и по подписным листам, выданным всем прихожанам и членам попечительства. И «немедленно стали поступать от прихожан и посторонних лиц пожертвования на постройку нового каменного храма». Война России с Японией (1904-1905) затормозила строительство: военное время требовало дополнительных расходов, казаки воевали. Стройка на пологом склоне косогора началась в сентябре 1905 года. В начале 1906 года место, выбранное под строительство, было освящено. Автором проекта стал известный в Новочеркасске архитектор Василий Николаевич Куликов (1868-1935), выпускник Санкт-Петербургской академии художеств. Храм спроектирован в традициях древнерусского зодчества с использованием приемов русского архитектурного декора, применяемого в храмовом строительстве в России в 17-м веке.
Храм строился тяжело. Трудности в распределении собранных средств заставляли находить гибкие экономические решения. Подрядчикам платили по мере выполнения работ и с одобрения попечительского совета. Автор проекта вел технический надзор за строительством. Экономили при закупке стройматериалов. Из 796 тысяч штук кирпича, использованного в строительстве, куплено было 723 225 штук, а старого кирпича из разобранной каменной ограды было уложено 32 800 штук. Было пожертвовано и «натурного» кирпича 39 975 штук. Во всех расходах до мелочей соблюдалась экономия. Торговались и с поставщиками, и с производителями работ. Всего на постройку храма, без внутренней отделки, было затрачено 15 тысяч 648 рублей.
Калориферную печь для обогрева храма в холодное время изготовил печник, крестьянин Т.Сундуков. Двойные железные оконные рамы по рисунку Куликова сделали на заводе Миненкова. К осени 1906 года храм был построен, но освятили здание только после окончания внутренней отделки, в мае 1909 года. Многие храмовые иконы были написаны знаменитым донским иконописцем Волковым, авторские произведения которого украшают церкви Ростова и донских станиц.
Храм был основан как полковая казачья церковь, был сохранен и возрождается пастырями, прошедшими с народом тяжелые испытания. Сегодня Константино-Еленинская церковь духовно окормляется священником, имеющим боевые награды. Андрей Немыкин с российскими вооруженными силами принимал участие в боевых действиях в Чечне. С 2004 года отец Андрей – духовник Внутренних Войск по Северо-Кавказскому военному региональному командованию.
— Чем интересна послереволюционная история Константино-Еленинской церкви?
— После революции службы в храме прекратились. По некоторым преданиям, во время восстания на Верхнем Дону, здесь был сборный пункт, куда свозили плененных казаков, потому что в тюрьме не хватало места. В начале 20-х годов храм был национализирован, и в нем была устроена машинно-тракторная станция. И хотя в начале 50-х годов основное помещение было возвращено приходу, цокольный этаж остался в распоряжении ремонтно-механических мастерских, и только в 80-е годы его вернули церкви. В годы немецко-фашистской оккупации храм был открыт, как и остальные церкви Новочеркасска. Ситуация была такова. Когда немцы захватывали города, они открывали церкви, чтобы завоевать симпатии населения. Но ни духовенство, ни миряне, в основном, не поддерживали оккупантов, какие бы ни были обиды на Советскую власть. Это была трагедия того времени.
Во время оккупации в Новочеркасске были расквартированы части Вермахта и румыны. Есть данные, что для освящения вновь открытых храмов в Новочеркасске были приглашены иерархи Румынской Православной церкви. Сами же румынские солдаты оставили после себя дурную память. По воспоминаниям моей покойной бабушки, они вели себя хуже эссэсовцев, хотя и были единоверцами: мародерстваволи, творили насилие.
После освобождения храм уже не закрывался. Воинственное безбожие отошло на задний план и возобновилось во времена Хрущева. Именно в хрущевскую «оттепель» были закрыты многие храмы, а Никольская и Троицкая церкви были разрушены. А те, что остались, не разрешали реставрировать в надежде, что сами завалятся. Это относилось и к Собору, и к кладбищенской, и к Михаило-Архангельской, и к Александро-Невской, и к нашей церквям. Борьба была нешуточная, и благодаря народу, который отстаивал храмы, не боясь обращаться к властям, ни в одном городе Ростовской области не сохранилось столько церквей, как в Новочеркасске. Пусть поруганных, оскверненных. Даже если оставались развалины, оставалась и надежда, что они могут быть восстановлены.
После войны храм не закрывался, и в нем любил молиться митрополит Вениамин Федченков. Рядом находилась его летняя резиденция. Архиерейский дом сохранился, отмеченный духовной молитвенной памятью о Владыке Вениамине. Правящий архиерей Ростовской епархии Вениамин Федченков — один из ярких иерархов русской православной церкви. В годы гражданской войны, в Крыму, при бароне Врангеле он был главным епископом армии и флота. В 50-е годы он возглавлял нашу епархию. Константино-Еленинский приход находился под его непосредственным окормлением. Когда разрушали Троицкий и Никольский храмы, он перенес престолы в нашу церковь, чтобы сохранить церковную память, и перестроил храм в трехпрестольный. Главный престол храма посвящен святой троице, малые – Святителю Николаю Чудотворцу и Святым Равноапостольным Константину и Елене.
— А как складывается современная жизнь храма?
— Мы, помня о прошлом, живем настоящим. С 1992 года здание Константино-Еленинской церкви охраняется государством как памятник истории и культуры регионального значения. В 1997 году церковное помещение было закреплено за приходом храма. Почти сто лет храм не ремонтировали и не реставрировали из-за отсутствия средств. Расположение на косогоре, артобстрелы и бомбардировки во время войны, высокочастотные динамические колебания от работы оборудования в мастерских, замачивание фундамента и стен тяжело сказалось на состоянии здания. Был сложный период, когда храм находился на грани разрушения. Изо всех храмов города самый неблагополучный в плане технического состояния, в 2008 году он попал в поле зрения программы восстановления памятников культуры, и нам открыли финансирование. Но мы и сами делали то, что могли: водоотвод, отмостку, полы, своими силами заделали трещины в стенах. Мир не без добрых людей. Мы живем на пожертвования. Занимаемся не только восстановлением здания, но и возрождением приходской жизни. При каждом храме сформировались такие общины из людей, которые трудятся на ниве церкви. Это труд специфический, очень нелегкий.
— Что вы можете сказать о ваших предшественниках?
— Есть священники, которые оставили яркий след. Но старшее поколение уходит, а вместе с ним и воспоминания. При Советской власти священники часто менялись. Это была политика. Чем чаще менять преподобных, тем менее устойчивым, в подвешенном состоянии, будет приход. При такой «текучке» и засилии лиц, внедренных в приходские общины, можно было быть уверенным, что не будет полноценной церковной жизни. В СССР был такой орган надзора — Совет по делам церкви. Границы епархий совпадали с границами областей, и в каждой был уполномоченный по делам религии. И он влиял на назначение и перемещение священников. Такая политика велась не только в отношении русской православной церкови, но и в отношении других религиозных образований. Религия была объявлена пережитком. Идеологи социализма полагали, что на пути к коммунизму отпадет потребность в вере. Хрущев говорил, что в 1980-ом году «мы покажем всем последнего попа». Но по иронии судьбы именно в 80-е годы началось возрождение. Патриархом всея Руси был избран Алексий, ныне почивший.
– Вся ваша жизнь связана с этим храмом…
– В 90-е годы я нес здесь свое послушание, сторожил храм и старался делать все, что обыкновенно делают послушники, а в 2001 году вернулся в храм в качестве настоятеля. Есть еще священник Сергей Татаринцев, настоятель молитвенного дома Казанской Божьей матери. Он был моим первым наставником, учил кадило разжигать, читать на церковнославянском языке. Он сам был настоятелем в 90-е годы. Господь так определил, что теперь настоятельствую я, а он несет служение в микрорайоне Молодежном.
– В храме обилие икон…
– Когда закрывали храм, иконы спасали, как могли. Разбирали по домам, а когда храм открыли, приносили обратно. Еще прихожане жертвовали собственные иконы. В храме множество домашних образов. Когда люди готовились умирать, либо сами иконы в храм приносили, либо завещали. Все иконы для меня одинаковые. Я стараюсь не выделять их по материальным критериям. Древних икон в храме нет, в основном — конец 19 – начало 20 века. Есть и написанные современными иконописцами.
— Кто посещает этот храм?
— Есть постоянные местные прихожане, есть из других городов. Почему? У каждого – своя история. У нас не принято задавать такие вопросы. Видимо, в прошлом происходили события, связанные с нашим храмом. Люди крестились, венчались или отпевали своих близких. Многим храм близок по духу своему. Это средний типовый храм. Но это ощущение зависит не от размеров, хотя в маленьком храме бывает душно, не продохнуть, а в большом – пусто. Но это визуально. У прихожан возникают свои традиции. Они ездят в паломнические поездки. Помогают друг другу в трудную минуту. Каждый находит свое место в этом храме. Все социальные, имущественные различия исчезают, мирские правила не действуют. Не имеет значения, какое место в мирской иерархии занимает человек. Божий суд совершается по другим критериям. Бога невозможно обмануть.
— А кто ваши жертвователи?
— Жертвуют те люди, у которых есть совесть. Если благосостояние нажито неправедным путем, никогда человек крупную сумму не пожертвует. И все истории, что крутой бандит позолотил купола, это мифы. Братки, приезжающие в храм помолиться или покаяться, это рассказы Задорнова. А вообще надо изживать стереотипы, что все богатство заработано неправедным путем. О наших прихожанах я знаю, что они трудились не покладая рук. Криминала не было, а был упорный, тяжелый труд. Вот они и являются благотворителями и жертвователями. У нас не принято разглашать их имена. Есть своя этика. Многие ушли из жизни, переселились в мир иной. Другие продолжают помогать храму. Но все они, и отошедшие, и здравствующие, все — люди церкви. Она объединяет всех — и живущих, и отошедших. У Бога нет мертвых, у Бога все живые.
— Изменились ли цели и задачи церкви — нашей современницы?
— Наша задача — воспитать народ так, чтобы никакие гонения не отвратили людей от церкви. Не факт, что канули в лету те времена, хотя государство видит в церкви ту здравую силу, которая послужит возрождению России. Власть исповедует православную веру. Но декларировать себя православными – это одно дело, а жить так – несколько иное. Большая власть порождает большие соблазны. Верующий борется, а неверующий поддается.

Редакция «В» благодарит архитектурно-реставрационный фонд «Донское наследие» за историческую справку.