«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
(Известное правило).

В редакцию приходят десятки писем: жалобы, призывы о помощи. Одни авторы ждут от нас сочувствия – просто чтобы их выслушали, другие просят вмешаться, третьи… Письма третьих криком о помощи не назовешь: перед их мужеством хочется склонить голову. Перед их Горем чье-то горюшко становится мелкими неприятностями. Им нечем помочь: они знают, что делать, и делают. Им не нужно сочувствие – у них должно черпать силу.
И все-таки, все-таки… Простите, Виталий, что я не откликнулась на Ваш первый звонок. Но когда пришло это письмо от Ольги… Мы получили его 30 июня 2008 года, и 30-го я уже была в суде.

ПИСЬМО МАТЕРИ
… Наша дочь Юлия была убита 1.06.07г. То, что она именно была убита, нам стало ясно 2.06.07г., когда в морге муж увидел истерзанное тело дочери.
До 1 июня я относительно лояльно относилась к правоохранительным органам, хотя то, что они поражены ржавчиной коррупции, не было для меня секретом. Но все же я наивно надеялась, что если со мной что-то случится, меня защитят те, кому положено это делать по долгу службы. Увы, этого не произошло.
Итак, моя дочь погибает 1 июня на пляже бывшего пионерлагеря «Звездочка Ильича» (в Агролесе). Там она находилась с Евгением Кожановым, ее другом, который уверяет, что Юля тонула, а он не смог ее спасти. Это сразу показалось нам абсурдным, ибо водоем этот представляет пруд со стоячей водой, глубиной ниже человеческого роста. Юля отлично плавала, была сильной физически девушкой. К тому же профессионально занималась легкой атлетикой (бег на спринтерские дистанции), достигла определенных результатов – была перворазрядницей, выступала за г. Новочеркасск (тренировал ее заслуженный тренер России Н.М. Шутов). Абсурдными казались также слова Кожанова, что все многочисленные телесные повреждения Юля получила тогда, когда он спасал ее. Характер телесных повреждений указывал на насильственную смерть. На это обратили внимание врач и фельдшер «Скорой помощи» и сообщили работникам милиции, что смерть дочери носит насильственный характер. Я не знаю, сообщили ли работники милиции слова врачей следователю прокуратуры, который выехал на место происшествия, но действия его необъяснимы. Он выехал без эксперта, не сделал фотосъемку тела дочери, не сделал срез ногтей дочери и Кожанова, не изъял вещи дочери (они исчезли бесследно), не опросил Кожанова, он его даже не видел. Со слов матери Кожанова он делает выводы, что дочь утонула. Также мать Кожанова просит не беспокоить сына, так как он плохо себя чувствует и не может разговаривать. Вдумайтесь, старший следователь прокуратуры, не новичок в своем деле, слушает женщину, которая представилась матерью, даже не удостоверившись, кто она.
А самое непонятное то, что 4.06.07г. этот же следователь при направлении тела дочери на судебно-медицинскую экспертизу в Ростов, не задает эксперту самый главный вопрос – вопрос о возможности насильственной смерти.
После этого завертелась «адская машина», называемая правосудием по-новочеркасски. Из прокуратуры 8 месяцев сыпались отказы-клоны, отличались они только датами. Мы с мужем начали выполнять работу следователей – искали свидетелей (их никто не опрашивал), находили улики (с ними никто не работал). Перед нами закрывались все двери, нам откровенно хамили, цинично издевались, лгали. На мой телефон и телефон младшей дочери стали поступать угрозы. Мы терпели до того момента, когда кто-то позвонил на сороковой день со дня гибели дочери, когда у нас дома собрались родственники и друзья. На следующий день мы написали заявление в милицию о поступающих угрозах. Официального ответа ждем по сей день. А из неофициальных источников нам стало известно, что нашим доблестным милиционерам не удалось найти тех, кто нам звонил. А ведь звонили, не скрывая своих номеров. Это ли не абсурдно?
Отчаяние овладело нами, но мы продолжали упорно стучаться во все двери. Вот тогда муж позвонил Вам. Затем мы, как профессиональные жалобщики (что очень противно и неприятно), стали писать бесчисленные жалобы: в областную прокуратуру, в Генеральную прокуратуру, в Аппарат Уполномоченного по правам человека, в Общественную палату, Президенту РФ.
И, наконец, лед тронулся. 16 января 2008 года дело забрали на проверку в следственный комитет при прокуратуре Ростовской области. 21 января отменили постановление Новочеркасского следственного комитета об отказе в возбуждении уголовного дела и передали дело на нейтральную территорию – в следственный комитет при прокуратуре Аксая. Наши силы были уже на исходе, мы выдохлись от бесконечной борьбы и ни во что уже не верили.
При первом разговоре руководитель следственной группы – заместитель руководителя следственного комитета г. Аксая В.В. Любашиц сказал: «Я вам ничего не обещаю, слишком много времени прошло, улики уничтожены, но поверьте, мы сделаем все возможное, чтобы разобраться». Так вот — они сделали НЕВОЗМОЖНОЕ: через 8 месяцев раскрыли убийство нашей дочери, работая 2 недели без выходных, днем и ночью. Это – профессионалы своего дела и просто адекватные, воспитанные, интеллигентные люди. Нет слов, чтобы выразить им свою благодарность, да она им и не нужна, ибо они просто выполняли свою работу, чего по непонятным причинам не стали делать работники Новочеркасской прокуратуры.
15 февраля 2008 года было возбуждено уголовное дело в отношении Кожанова по статье 105 Уголовного кодекса (убийство), он был взят под стражу.
В ходе расследования нам пришлось пройти через страшное испытание – эксгумацию тела нашей дочери. Слезы душат меня сейчас, и я не могу найти слов. Извините за безобразный почерк – нервы расшалились.
15 мая дело передали в Новочеркасский городской суд. 7 июня было предварительное слушание, на 30 июня назначили следующее заседание. В деле неопровержимые доказательства вины Кожанова, но у меня есть сомнения. По непонятным причинам семейству Кожановых легко сходят с рук жестокие убийства. В 1996 году отец Кожанова на глазах у детей убил их бабушку, свою тещу. Это жестокое убийство всколыхнуло все население микрорайона Молодежного, где все жители знают друг друга, но удивительно было то, что убийца пробыл полгода под следствием и около года в колонии-поселении.
Кожанов-младший совершил не менее жестокое убийство. Дочь наша Юлия приняла мученическую смерть. Он сначала избил ее (невозможно читать заключение судмедэксперта о количестве телесных повреждений без содрогания), затем затащил в воду и одновременно стал душить ее руками за шею и топить. И этот подонок (извините) звонит друзьям из тюрьмы: «Накрывайте «поляну». Скоро выйду – оплачу». Мать Кожанова во всеуслышание говорит, что они «договорятся» с судьей и сына оправдают. Его нельзя оправдывать не только потому, что он убил нашу дочь. Все намного серьезней – у Кожанова с детства наблюдается патологическая склонность душить и топить своих друзей до появлений у них конвульсий. После смерти Юли к нам стали подходить его сверстники и рассказывать об этой склонности. Это было для нас шоком, учитывая, что с виду Кожанов неприметен, как серая мышь, но вспомните, что Чикатило создавал впечатление тихого, незаметного человека. Некоторые из друзей Кожанова сами решили дать показания на суде, кто-то испугался, но я не в обиде на них за это. Я благодарна всем, кто поддержал нас в нашем горе.
Мы вступили в неравную борьбу, но поверьте, остановиться уже не сможем. Очевидно, что на защите Кожанова стоит кто-то в наших правоохранительных органах, ибо ничем нельзя объяснить, почему следователь прокуратуры в ночь убийства совершил множество нарушений и почему прокуратура упорно не хотела возбуждать уголовное дело. Работники следственного комитета при прокуратуре г. Аксая сказали нам, что если бы подобное случилось у них в Аксае, уголовное дело завели бы в течение 5 минут…

Ольга Табунщикова.

СУД
Родители Юли не произвели впечатление яростных правозащитников. Виталий, невысокий, в сильных очках, показал мне фотографию дочерей: убитой и младшей – тоже спортсменки.
— Я за Юлю раньше никогда не волновался, — снова вспоминал он тот день. – А тут с девяти вечера начал звонить Жене. Дозвонился ему на мобильник, он сказал, что Юля спит у него. Она к тому времени уже мертвая была… 1-го вечером, когда они шли купаться на карьер, она оглянулась, как попрощалась…
Отец значится потерпевшим в деле и вместе с адвокатом Шульгиным проходит в зал заседания – на очередную Голгофу. У мамы сил на это уже нет.
— Я впервые посмотрела ему в глаза, — говорит она о Кожанове. – Раньше боялась, думала, не смогу. Обыкновенные глаза… Какие-то напуганные… Я почувствовала себя перед ним виноватой. Не знаю, нужно ли Юлечке то, что мы сейчас делаем…
За прошедший со дня гибели девушки год Евгений Кожанов женился, стал отцом. Сидя в клетке на скамье подсудимых, он выглядел совсем не подавленным. Уверенно задавал свидетелям «технические» вопросы, видимо, подсказанные ему защитником:
— Сколько метров от моста до пляжа? Зачем там стоят два камня – бордюры?
А свидетели рассказывали страшное:
— Когда мне было лет 12-13, он сзади подплывал и топил до тех пор, пока воздух не закончится. Его оттолкнули, оттащили от меня.
— Моего сына он так притопил, что его откачивали.

(Окончание на стр. 2)
(Окончание. Начало на стр. 1)

— Он пьяный буйный, бил нынешнюю жену, а Юлю трепал за плечи.
— В тот вечер он был уже пьяный.
— Мне были угрозы (я этого парня из машины в лицо узнаю): если я что-нибудь лишнее на суде скажу, мне будет плохо.
— Перед вызовом в прокуратуру мне его мама звонила, просила подойти к ней: я тебе расскажу, что и как говорить…
Защитник Кожанова адвокат Горякин показался мне самоуверенным и циничным. «Писать будете, — сказал он мне, — ну-ну… И как вам тут, интересно?» Предложил почитать скопированные им материалы дела: «Там не все так однозначно». Но после моего напоминания не дал.
Суд шел долго: заседание переносили, откладывали, продолжали. Дело слушала коллегия из трех судей: Ю.М. Бондарев, Л.П. Махотенко, И.А. Кулик. Кожанова привозили с конвоем. И вот приговор…

ПРИГОВОР
В торжество правосудия многие не верили. Но приговор вынесен обвинительный. Смерть Юлии Табунщиковой не была несчастным случаем: Евгений Кожанов утопил девушку. Суд признал Кожанова виновным по ч.1 ст.105 УК РФ (убийство) и назначил ему наказание в виде 14 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима. 20 марта 2009 года приговор вступил в законную силу.

ЭТО НУЖНО ЖИВЫМ
«Нужно ли это Юлечке?» — мучилась Ольга Табунщикова, но сама же писала в «ЧЛ»: «Джина из бутылки уже выпустили – на телеканале Дон-ТР прошла информация, что следственный комитет Аксая раскрыл убийство бывшей спортсменки из Новочеркасска. Центральную прессу мы тоже «подключили»…» «Частная лавочка» присутствовала в суде. О приговоре первой написала «Комсомольская правда».
Ольга и Виталий Табунщиковы не дали скрыть преступление, не позволили убийце стать героем, «спасавшим» (ну, не получилось!) любимую девушку. Не знаю, станет ли им самим легче от этого. Не ушел бы смысл жизни последних лет: путь возмездия пройден, поставлена точка. Что делать дальше? Жить… Растить младшую дочь. Помнить о Юлии.
Страшно, но Табунщиковы не одиноки. 14 лет (!) пытается доказать, что ее сына убили, Е.В. Желнинская (мы писали об этом). Годы, месяцы, десятилетия люди стараются пробить коррупционную стену правоохраны-правосудия. Может быть, кто-то в рассказанной нами сегодня истории найдет кроху нужного ему опыта. Хотя бы этого: гласность, общественный контроль расследования преступлений. В месте, залитом ярким светом, трудно спрятать иголку. Не допустим же наступления тьмы.